Роман Не верь мне глава Глава 60

Алина

— Спасибо, — поблагодарила я таксиста и вышла из салона на улицу, где не была с того самого дня, когда решила порадовать Олега домашним обедом. Порадовать Олега… Что было бы, если бы я так и не услышала тот разговор? Было бы вообще хоть что-то? Честно говоря, думать об этом я уже не хотела. То ли после всех последних событий на это у меня просто не осталось сил, то ли внутри выгорело настолько, что стало всё равно.

Посмотрела на ворота, скрывающие от меня большой красивый дом, который когда-то был тем местом, где я, пусть и недолго, но чувствовала себя счастливой. Счастье — состояние души. Будет ли душа моя ещё когда-нибудь так полна им? Как знать…

Визит к Олегу я откладывала несколько дней. Да даже теперь не была уверена, что стоит вновь с ним встречаться. Один его взгляд, и моя решимость оставить все как есть, могла растаять на глазах. Рядом с ним я теряла себя, лишалась воли и сил… Будто все эти чувства он из меня вытягивал собственноручно.

Отперла небольшую калитку, вошла на территорию и снова остановилась. Я не была здесь две недели. Много это или мало? Не знаю. За это время жизнь будто ушла из этого дома. Как будто то темное, что жило внутри его хозяина, выбралось наружу и укрыло всё мрачной тенью. Наверное, мне стоило все же послушать Инну, предложившую съездить к Олегу вместо меня и собрать мои вещи. Одежда мне была не так нужна, как фотография мамы… Но я же решила быть сильной. А сильные не перекладывают свои проблемы на чужие плечи. Тем более, на плечи беременной подруги, которой в последнее время и без этого досталось больше некуда. Поставить точку в этой, так и не дожитой до хеппи энда истории, никто кроме меня не мог. Поэтому, оставив уже набравшуюся сил дочку под присмотром медсестер, я поехала к Олегу сама.

Звонить ему я не стала. В тайне надеялась, что его не окажется дома, и я смогу уехать до его возвращения, однако… Отперев дверь все еще лежавшим в сумочке ключом, вошла в гостиную и в тот же миг наткнулась на сидящего на диване Олега.

Слишком много надежд за последнее время, и эта — не застать его, увы, оказалась напрасной.

Почувствовав мое присутствие, Олег медленно повернул голову и спокойно, без эмоций спросил:

— Ты что-то забыла?

— Здравствуй, Олег, — остановилась напротив него в паре шагов. — Я бы хотела забрать свои вещи.

— Пожалуйста, — все так же безэмоционально, махнув рукой в сторону лестницы.

Он изменился. Осунувшееся лицо, многодневная щетина, волосы отросшие и растрепанные. В пальцах закололо от желания коснуться его щеки, убрать со лба темную прядь. Я с силой сжала руку в кулак, мысленно ругая себя за слабость. Он смотрел не на меня, — будто бы сквозь меня.

— Спасибо, — кивнув, я направилась к лестнице, но все же не удержалась от вопроса:

— С тобой все в порядке?

— А что со мной будет, — тряхнул головой, не глядя в мою сторону. На губах его появилась кривая, саркастическая усмешка. Появилась и тут же исчезла.

— Где Ирина?

— Я её уволил.

— Понятно, — выговорила, подавив желание спросить, почему.

Что-то было не так. За то время, что прошло с нашего последнего разговора, Олега я больше не видела. Ко мне приходил Давид, но разговаривали мы только обо мне и Янке. Я не спрашивала, а сам он об Олеге не обмолвился ни единым словом. Будто того совсем не существовало, будто ничего между нами с ним не было, будто он не имел ко мне никакого отношения. Единственное, что напоминало о нем — бесконечные букеты алых роз, что приносила медсестра. Алых, ароматных, живых… И как бы ни было мне тяжело от того, что они безмолвно шептали мне о нём, попросить убрать их из палаты я не могла. Не хотела. Состояние Яны улучшалось с каждым днем, и неделю назад мне разрешили забрать её в собственную палату. Утро, день, ночь… Быть мамой — занимало каждую свободную минутку, и думать об Олеге у меня просто не хватало ни сил, ни времени. Теперь же…

Так и не шагнув на ступеньку, я вернулась обратно.

— Что случилось, Олег? — требовательно спросила я. Несмотря ни на что, я бы хотела, чтобы он… чтобы с ним все было хорошо. Чтобы он был счастлив. Но сейчас он выглядел далеко не лучшим образом.

Он поднял взгляд. Усмешка, снова тронувшая его губы, на этот раз была какой-то болезненной, опустошенной.

— Аня умерла, — сказал он. — Теперь я свободен, Алина. Ты же этого хотела? — качнул он головой. — Теперь мне не нужно получать развод. Останешься со мной?

Аня… Его жена умерла?! В висках зашумело. Хотелось зажать уши, зажмуриться и что есть силы стиснуть зубы. Всё это походило то ли на страшный сон, то ли на спектакль с дурным сюжетом. Умер Макс! Погиб! А жена Олега… Снова, как и в тот день, когда Инна сказала мне о гибели Макса, я не могла уложить внутри себя смысл слов, хотя и понимала его. Пугающая мысль, мелькнувшая в голове, по всей видимости отразилась на моем лице, потому что Олег поспешил добавить:

— Нет, я не убивал свою жену, Лина, — посмотрел на свои руки. Сжал и разжал их, о чем-то думая. Шумно вздохнул и продолжил уже тихо, надломлено: — Она сбежала из клиники и попала под машину. Травмы оказались несовместимыми с жизнью. Знаешь… мне кажется, она и не особо за эту жизнь боролась. Умерла на месте.

— Какой ужас, — я как подкошенная опустилась на краешек дивана. Губы не слушались, сердце стучало гулко, беспокойно. — Мне так жаль… — слишком много смертей за такой короткий срок. Слишком…

— Ты её даже не знала.

— Она была сестрой моей мамы. Какая разница, знала ли я её или нет. Она была дорога тебе.

— Дорога, — снова взгляд в пустоту и наше с ним одно на двоих молчание.

Неловкое, оно сгущалось, отмеряя наши последние выдохи рядом, вместе. Мертвая тень дома начинала пробираться внутрь меня, холодя изнутри то, что во мне еще оставалось живого и, может быть, радостного. Тишина и тень — две серые подруги, частенько сидящие за одним столом с третьей — смертью. Я не хотела пускать их в себя. Не хотела, и потому первой нарушила молчание:

— Уверена, ты сможешь заново наладить свою жизнь. Главное, не опускай руки, — вдруг почувствовала, как он резко, так, чтобы я не успела убрать ладонь, обхватил её своей. — Олег… — предупреждение мое не подействовало, он придвинулся ко мне. Взгляды наши встретились, нет, столкнулись.

Он был так близко, что мне захотелось его обнять. Прижаться к нему и сказать, что мне действительно жаль, что все у нас так случилось, что мы не встретились с ним при других обстоятельствах.

— Останься со мной, Лина, — сиплый шепот мне в губы. Дыхание его — жаркое, с легкой примесью дорогого коньяка, пьянило, ласкало кожу.

Я прикрыла глаза, на мгновение вновь погружаясь в его объятия, в него самого. Всего одно мгновение. Еще мгновение. Потому что дальше всё уже решено. Тот разговор в коридоре… Теперь я понимала, что, любя Олега, до конца так и не смогла поверить ему. Почему? Потому что он сам не верил себе. Потому что я — отражение девушки с портрета, а не наоборот. Душа выворачивалась наизнанку, губы ныли от желания почувствовать его поцелуй, запах его проникал в меня дурманом.

Сдавшись, я обхватила его за шею, признавая свою слабость, желая почувствовать его в последний раз.

— Девочка моя, — всё так же сипло выдохнул он и, собрав волосы у меня на затылке, приник к моим губам. Пальцы его разжались, пряди скользнули между них. Я застонала — чуть слышно и немного отчаянно, почувствовала его тёплую ладонь на шее, на коже — жаждущей его касаний. Он целовал неспешно, словно растягивая удовольствие, желая насытиться этим моментом, запомнить. Запомнить… я тоже хотела запомнить. Прижалась к нему всем телом, погладила по волосам на затылке, легонько сжала, сама целуя несдержанно, дерзко. Пальцами вдоль линии роста волос. Запомнить…

— Я люблю тебя, Алина.

Не знаю, скольких усилий стоило мне отстраниться. Сердце, измученное, чуть живое, на те мгновения, что он держал меня, что прижимал к себе, встрепенулось.

Иллюзия. Всего лишь иллюзия, снова окунаться в которую я потеряла всякое право, как только в полном смысле этого обрела дочь. И всё же руки убрать я не смогла. Так и сидела, совсем рядом, смотря в его глаза.

— Не любишь, — мотнула головой едва заметно. — Не любишь ты меня, Олег. Всё, что ты делал, делал ради жены. Её ты всегда любил и…

— Не говори того, о чем даже понятия не имеешь, Лина! — глаза его вспыхнули гневом. Он сам отстранил меня, убрал мои руки и встал с дивана. Прошелся до камина.

Я так и сидела, застывшая. Смотрела на него, борясь с искушением подойти, схватить за руку и… Закричать? Ударить? Показать ему, насколько я на самом деле слаба перед ним? Олег зло усмехнулся, опустил голову. Потёр переносицу.

— Что я ещё должен сделать, чтобы ты мне поверила? — взгляд через комнату. В упор на меня.

Если бы я только сама знала… Хотя я знала — ничего. Потому что, что бы он не сделал, поверить ему не смогу. Когда-то ещё могла, сейчас точно нет.

— Ответь, что мне сделать, чтобы ты осталась со мной?

— Ты уже сделал всё, что мог, Олег, — я тоже поднялась.

Смотрела на него и понимала — нужно бежать. Верю я ему или не верю — это не имеет значения. Я не смогу долго держать его на расстоянии, если он не уйдёт из моей жизни. Если будет рядом. Если я не уйду сама. Жить же с постоянной оглядкой на прошлое… Это точно не для меня, как и ставить под сомнение всё, что ещё, возможно, могло бы быть между нами.

Решение пришло неожиданно. Предложение Козельского, которое до этого момента я не рассматривала. Уехать в другую страну хотя бы на несколько лет, начать новую жизнь и ему… ему позволить сделать то же самое. Как давно умерла Анна? Когда состоятся похороны? Может быть, уже состоялись? Мне бы хотелось знать, пусть это уже не имело значения. Жена Олега мертва, значит, он сможет наконец отпустить своих демонов, перестать жить прошлым и научиться смотреть в будущее.

— Я тебя не отдам никому, Лина, — твердо выговорил он. — Ни тебя, ни Яну. Вы обе — мои.

— Я не твоя, — старалась, чтобы голос звучал уверенно. Подошла к нему чуть ближе, держа при этом спину прямо. Хотела сделать ещё шаг, но остановилась. Нельзя. — И уж, тем более, Яна. Хватит, Олег. Я… я уезжаю с Вадимом Козельским и Инной в Америку, как только Яна достаточно окрепнет, чтобы совершить перелёт, — сказала так ровно и спокойно, будто бы не секунды назад поняла — только так, другого выхода нет. Будто бы знала, что сделаю это уже достаточно давно. Будто бы это не побег от Олега, а взвешенное мудрое решение. Будто я ничего больше не чувствую к этому человеку.

— Алин, — Олег сам шагнул ко мне, стер расстояние, стереть которое я не осмелилась. Обхватил ладонями мое лицо и посмотрел в глаза. Не знаю, что он хотел увидеть. — Разве я сделал тебе или Яне что-то плохое? Подумай сама и ответь. Ответь самой себе, Лина. Ты же, чёрт тебя дери, сама вбила себе что-то в голову. Разберись в этом. Вспомни, всё, что было, было ради вас, — сжал ладони сильнее. Его взгляд проникал в меня так глубоко, что я буквально цепенела. — Всё ради вас, — тихий голос и его пальцы на моих скулах. — Я говорил, что люблю тебя — это не ложь, — прикосновения стали твёрже, голос глуше. — Тебя, черт тебя возьми! — сдавил мою голову так, что мне стало больно.

Я ухватилась за его руки, пробуя отнять их, но он не отпускал. На мгновение мне стало страшно. Он словно обезумел, чернота его глаз поглощала меня.

— Олег… — выдавила, — мне больно.

Словно очнувшись, он отпустил меня. Отвернулся, ухватился за голову, я услышала тихий смех. Отрывистый, гортанный, какой-то мертвый и пугающий смех. По коже побежали мурашки, а я все равно стояла на месте, понимая, что хочу дотронуться. Дотронуться и прошептать, что это путь в никуда. Что на том, что у нас есть, никогда не построить ничего надежного. Только очередной карточный домик или замок. Замок из песка.

Резко он опять повернулся и с какой-то нездоровой улыбкой проговорил:

— Это твое окончательное решение, Лина?

— Окончательное, — не давая ни себе, ни ему возможности усомниться.

— Хорошо, — покривил губами. — Иди, — указал мне на лестницу. — Собирай свои вещи и уходи.

Я было сделала шаг, но снова остановилась.

— Ты правда не будешь пытаться увидеться со мной? — прозвучало наивно, почти жалко. Как будто на секунду во мне воскресла та девочка, которой я была ещё недавно. Воскресла и мгновенно рассыпалась пеплом под гнетущим взглядом мужчины, который всё ещё был рядом, но уже стал прошлым.

— Правда, — он говорил вроде бы как всегда. Твердо, уверенно, спокойно. Как всегда… Вот только меня не отпускало нехорошее предчувствие. Я чувствовала подвох. Неужели он снова что-то задумал?

— Иди! — с нажимом повторил Олег и снова махнул рукой. — У меня мало времени, — грубо, жестко.

Я не стала больше ничего говорить, метнулась к лестнице и, придерживаясь за перила, в несколько секунд преодолела её. Поднялась на второй этаж, вошла в свою комнату и, быстро вытащив чемодан, принялась закидывать вещи. Белье, платья… Почувствовала под пальцами бархат и, будто опомнившись, расправила синее платье, которое Олег подарил мне в Калининграде. Рядом с ним висело ещё одно — тоже купленное им. В первую секунду я подумала оставить их здесь, в этой комнате, в этом шкафу. Подумала и всё-таки сняла с плечиков. Прикрыла глаза и, аккуратно сложив, убрала в чемодан. Я бы действительно могла оставить всё здесь, но как оставить воспоминания? Никак.

Но главное, почему-то я точно это знала, для Олега это было бы подобно плевку в душу. Вслед за синим убрала бордовое, затем и остальные вещи. Оставаться в этом доме дольше необходимого мне не хотелось. Чувство было такое, что, если я проведу тут лишнее мгновение, никогда уже не выберусь отсюда. Прежней, так точно. Хотя прежней мне было и так не стать уже никогда.

Десяти минут мне хватило, чтобы собрать всё, что имело ко мне отношение. Одежду и то немногое, что принадлежало мне.

Олег все так же был в гостиной. Волоча за собой чемодан, я остановилась перед ним, гордо вскинула голову. Он осмотрел меня с таким видом, словно я не стоила его внимания, и спросил:

— Все собрала? Ничего не забыла? — в каждом слове его сквозил неприкрытый сарказм. Провокация, чтобы вывести меня из того подобия равновесия, которое мне каким-то чудом удавалось сохранять.

— Все, спасибо, — не стала вестись. Я действительно собрала всё. Всё, кроме одного. — Олег…

— Что?

— Отдай мне, пожалуйста, флешку, — попросила, надеясь, что мне удастся уговорить его. Чего ждать от Олега, я не имела понятия, но то, что хранящаяся на этой флешке информация могла основательно испортить жизнь Вадиму, знала наверняка.

— Боишься, что твой Козельский пойдет под суд? — хмыкнул он самым уголком рта, взгляд его недобро сверкнул. Я напряглась, сильнее сжала ручку чемодана.

— Олег, пожалуйста.

— Не переживай, её больше нет, — ответил, снова подходя ко мне на опасное расстояние, так, что ему бы не составило труда коснуться моего лица пальцами. Что он и сделал. Погладил меня по щеке, рассматривая с нежностью. И нежность эта была куда хуже, чем сарказм, чем провокация, чем злость. Она была даже хуже, чем ненависть, потому что сердце моё опять забилось, а дыхание стало неровным. Олег улыбнулся теперь уже без какой-либо злобы. С горечью и сожалением. Провёл по моему виску, по скуле. — Я её уничтожил. Можешь идти в свою новую жизнь. Иди, Лина, и будь в ней счастливой, — ещё раз по скуле пальцами. Я облизнула губы, чувствуя облегчение. Но едва расслабилась, он добавил: — Но знай, Алина, если ты сейчас выйдешь из этого дома, меня не станет.

Из легких будто вышибло весь воздух. Я смахнула руку и отошла от него. Внутри что-то лопнуло, выпуская наружу слезы. Зачем он это говорит, господи, зачем?!

— А меня не станет, — подавив ком, все же посмотрела на него, — если я сейчас же из него не уйду. Прощай, Олег, — последние слова я выговорила уже одними губами. Развернулась и едва ли не бегом поспешила прочь, чувствуя его направленный мне в спину взгляд. Взгляд темных глаз — спокойный, тяжелый, наполненный то ли сожалением, то ли чем-то еще, совсем неведанным мне.