Роман Не верь мне глава Глава 52

Алина

— Успокойся, — Олег попытался взять меня за руку, но я резко отпрянула и, полоснув его ненавидящим взглядом, прошипела:

— Не смей прикасаться ко мне! Не смей приближаться ко мне! Больше никогда, слышишь?! Никогда! — не удержала судорожный всхлип, но все же продолжила: — Я же верила, верила тебе, черт тебя подери, Громов!

— Хватит истерить! — прорычал он. — Ты все неправильно поняла! — снова попытка поймать меня, и снова я увернулась.

— Я все правильно поняла, — посмотрела на него, затем на его дружка. Не знаю, отразилось ли то, что творилось внутри меня, во взгляде. Ярость, ненависть… непонимание. Непонимание, как это всё могло случиться? Почему? Почему со мной? Почему именно моё сердце?! Снова ему в глаза: — Все правильно… — голос дрогнул, дышать от сдавливающей грудь боли становилось всё труднее, как и пытаться удерживать слезы.

Развернулась и поспешила прочь, понимая, что еще немного, и я рассыплюсь прямо тут, в коридоре дорогой клиники на глазах у мужчины, ставшего моим спасением и одновременно проклятьем.

— Алина! — донеслось мне вдогонку, но я и не подумала остановиться. А он… он не подумал меня догнать. Было нестерпимо больно, и боль эта казалась мне единственным, что до сих пор позволяло мне остаться живой.

Вылетев из клиники, я проигнорировала распахнутую передо мной дверцу автомобиля и быстрым шагом направилась к автобусной остановке.

— Алина Александровна! — Антон нагнал меня, вынудил остановиться. — Сядьте в машину.

— А не то что?! — истерично заорала я, теряя самообладание. — Заставишь меня?! Похитишь?!

— Я просто отвезу вас куда скажете.

— Громов тебе позвонил? — искривила губы в презрительной усмешке.

Антон не стал отрицать, да этого и не требовалась.

— Я никуда с тобой не поеду!

— Пожалуйста, Алина… — он прошелся по мне взглядом. Задержался на животе и остановился на лице. — Я не могу оставить вас в таком состоянии. Я отвезу вас, куда скажете.

Я коротко глянула на только что отъехавшую от остановки маршрутку, вытерла рукавом кардигана слезы и судорожно выдохнула. Продолжать спор у меня не осталось сил. Страха я не испытывала. Что Олег мог сделать? Запереть меня в доме и не выпускать до родов? Отобрать малышку силой? Всё это уже слишком. А остальное… остальное не так важно. Молча я пошла к машине. Не дав Антону возможности открыть мне дверь, сама уселась в салон. Хватит с меня этих барских замашек.

— Поехали к Инне, — безрезультатно пытаясь остановить катящиеся по щекам слезы, сдавленно выговорила я.

— Что-то случилось? — поймала в зеркале заднего вида обеспокоенный взгляд.

— Ничего, — просипела, вновь заливаясь слезами. Закрыла лицо руками и отчаянно замотала головой. Истерика накатывала на меня, голос звучал истерично. Что я могла сказать ему?! Проклятые слезы. Проклятое сердце, проклятая душа… И я сама, должно быть, проклята. — Ничего не случилось, — уже мокрым рукавом по лицу, судорожный выдох и крупные слёзы, солью тающие на губах. — П-поехали! Поехали отсюда!

Антон молча завел мотор. Я опять выдохнула, облизнула губы и, когда машина двинулась с места, все-таки решилась посмотреть в сторону входа в клинику. Зачем, не знала сама. Да и не стоило. Не стоило хотя бы потому, что увидела я лишь молодую девушку. В нерешительности остановившись перед раскрытыми дверьми, она посмотрела на вывеску и шагнула внутрь. Всё. Вот и всё.

— Господи, — громко всхлипнув, я откинула голову на спинку и уставилась в обтянутый кожей потолок салона. Ни единого изъяна, способного позволить мне зацепиться хоть за что-то… за что-то реальное в этой иллюзии, в которую я сама себя затянула…

Как ни пыталась я заставить себя успокоиться, сделать этого у меня никак не получалось. Казалось, что чем сильнее я стремлюсь подавить слезы, тем становится хуже. Может быть, мне действительно нужно было выплеснуть их, вытравить из себя хоть какую-то часть темноты, выпустить боль, но сделать этого при Антоне я не могла. Давилась собственными рыданиями, рваными выдохами, кусала губы, совершенно растерянная, оставшаяся с черной дырой там, где когда-то было сердце.

Меня колотило, накатывала тошнота. Антон, видя мое состояние, больше никаких вопросов не задавал, просто молча опустил стекло с моей стороны. Проникший в салон свежий воздух помог мне немного унять тошноту. И за это элементарное понимание, проявление участия, я была Антону благодарна. Мысли крутились в голове, а я не могла зацепиться ни за одну здравую. Вся жизнь в одночасье пеплом обрушилась к моим ногам, будто сожженный дотла карточный домик, что я с таким усердием выстраивала все эти месяцы. Он хотел сказать мне, что моя малышка умерла… Умерла… Как он мог?! Господи… что он за человек?! Прежде мне казалось, что он опасный, теперь же я понимала — это не так. Он не опасный — страшный. Страшный, хладнокровный хозяин жизни, ни перед чем не останавливающийся на пути к своей цели.

Вжавшись в угол сиденья, я обхватила живот, пытаясь создать для своей Горошины хотя бы видимость защиты, и плакала. Едва сдерживаясь, чтобы не завыть в голос от разрывающей внутренности пустоты.

Как мы оказались перед домом Инны, я не заметила. Поняла лишь, что мы остановились, и выглянула в окно. Знакомый двор, детская площадка, скамейка, на которой, разговаривая о чём-то, сидели две женщины средних лет. Всё такое обычное, знакомое… А я совсем другая. Посмотрела на Антона, повернувшегося ко мне вполоборота. Может быть, мне показалось, но я впервые заметила в его взгляде нечто сродни сочувствия… Хотя нет… В ту ночь, когда Олег приехал с банкета нетрезвый, я видела в глазах водителя примерно то же самое.

— Что? — выдавила я, хватаясь за ручку и толкая дверь.

— Вам нужна помощь, Алина? — участливо спросил он.

Я вяло, обреченно хмыкнула. Нужна ли мне помощь?.. Разве что в том, чтобы голову на место поставить, но, думаю, уже слишком поздно. Бесхребетная наивная идиотка, поверившая в любовь мужчины, который хранит на чердаке вещи своей спятившей жены, и верившая в сказку о скором разводе…

— Спасибо, мне больше ничего не надо, — выбралась на улицу. — Можешь быть свободен, — сказала и хлопнула дверцей.

Наверное, мне стоило ответить мягче, но сейчас думать о приличиях я была не способна. Ремень сумки соскользнул с плеча. Перехватить его я не успела, и сумка упала рядом с ногами. Неловко присев, я подняла её, чувствуя, как только-только начавшие униматься слезы снова катятся по щекам. Упавшая сумка… Мелочь, поднявшая во мне новую волну истерики.

— Прекрати же ты, — шепнула я самой себе, поднимаясь. — Прекрати.

Не оборачиваясь больше, я направилась к подъезду Инны. Набрав код домофона, прислонилась головой к металлической двери, слушая ничем не нарушаемое пиликанье. Наконец дверь открылась, и я вошла в темный, освещаемый одной тусклой лампочкой подъезд, напомнивший мне подземелье. Вся моя жизнь напоминала мне сейчас плутание по подземным лабиринтам. Бесконечность, и я в ней — заблудившаяся, запутавшаяся, понятия не имеющая, как добраться туда, где есть хотя бы намек на свет.

Лифт находился по коридору прямо, лестница же была неподалеку от выхода. Услышав шаги, я, не желая ни с кем пересекаться, поспешила к лифтам. Подниматься по ступеням всё равно было бы слишком тяжело, хотя это, возможно, помогло бы мне взять себя в руки.

— Я скоро все отдам, — услышала вдруг до боли знакомый голос. Макс?!. — Говорю же, через неделю отдам все и проценты накину. Наберись терпения.

Я затаилась и, почти не дыша, прижалась к стене, молясь, чтобы Козельский меня не заметил. Слышала, как он остановился буквально за углом, и, понизив голос, убеждал того, с кем разговаривал по телефону, что достанет деньги во что бы то ни стало.

Створки лифта спасительно раскрылись, и я буквально влетела в кабинку, понимая, что сердце, биение которого я еще недавно не чувствовала, буквально колотится в груди. Пустое и неживое, оно всё-таки ещё было во мне. Принялась нервно жать на кнопку закрывания дверей, и только когда они наконец сомкнулись, облегченно выдохнула. Что Макс делает здесь?!

— Алин… — подруга уже ждала меня на лестничной площадке, дверь в квартиру была распахнута настежь.

— Инна… — севшим голосом заговорила я, смотря ей в глаза. — Зачем ты встречалась с Козельским?

— Козельским? — покачала головой Инна, словно не понимала.

Подхваченная внезапной вспышкой злости, я приблизилась к ней и твердо повторила:

— Зачем ты встречалась с Максимом Козельским, Инна? Только не надо врать и сочинять небылицы. Хватит. Слишком многие делают из меня идиотку в последнее время. Довольно.

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Не верь мне