Роман Не верь мне глава Глава 28

Алина

— Похожа, — после недолгого раздумья, выговорила Инка.

Я забрала у неё рисунок и сунула в сумку.

— Думаешь, совпадение?

— Вполне, — качнув головой, подруга огляделась по сторонам и поправила шифоновый платок, обвязанный вокруг шеи.

Мы сидели в небольшом кафе в центре. Всего несколько столиков, потрясающие пирожные и вкусный кофе. Хрустящие багеты с пармезаном, интерьер в мягких тонах и вазочки, наполненные завёрнутым в прозрачную упаковку фигурным сахаром. Никогда не заходила сюда раньше. Днём народа было совсем немного, и это радовало.

— Не знаю, что и думать. Мне это не нравится, — сказала я.

— Лин, может быть, на рисунке вовсе не ты.

Я поймала брошенный Инной взгляд в сторону входа и тоже обернулась, но ничего, что могло бы вызвать подозрение, не увидела. Те же столики, те же корзиночки на них.

— Если не я, тогда кто? — спросила, хотя обе мы прекрасно понимали это. Вариант тут был лишь один: на карандашном рисунке изображена жена Олега. Жена, в чертах лица которой так явно прослеживались мои. И это мне тоже не нравилось. Всё это не нравилось мне в любом случае.

Инна снова осмотрелась, будто кого-то ждала, а после посмотрела на меня и тихо заговорила:

— Нужно выяснить, что это за жена такая и почему никто о ней ничего не знает. Почему в его доме нет её фотографий, почему даже в инете нет о ней никакой информации.

— Вообще-то, есть, — неуверенно выговорила я. Не знала, стоит ли Инне рассказывать про найденную статью.

— И? — вскинула брови в ожидании продолжения.

— Два года назад они с женой попали в аварию, — сказала на выдохе. — Олег отделался легкими ушибами, а вот жена его, Анна, находилась в тяжелом состоянии в реанимации.

— Она умерла? — недоверчиво качнула головой Инна. Видимо, в голове её не вязалось ничего, впрочем, как и у меня.

Стоило мне выйти из кабинета Громова, я прошла в свою комнату и несколько часов провела с телефоном в попытке найти фотографию Анны Громовой. И… ничего. Мне показалось это странным: в век информационных технологий, где любая личная информация становится общедоступной, Олегу удалось, казалось, невозможное. Ни страницы в соцсетях, ни фото с друзьями или в журналах — ничего. Жены Олега будто не существовало, но я-то знала, что она есть. И продолжила искать. Пока не наткнулась на статью об аварии…

— Больше ничего не нашла, — я повела плечами. — Не знаю, — выдохнув, откинулась на спинку диванчика и потерла лицо ладонями. — Ничего не знаю, не понимаю, Инна!

— Так, может, прямо спросить у Громова, что произошло и откуда этот рисунок. К чему строить догадки?

— Да, чтобы он обвинил меня в том, что я шарю по его личным вещам или, того хуже, воровстве и выставил из дома. Куда я пойду?

— Ко мне, — улыбнулась подруга.

— Нет, — мотнула я головой. Больше Инне мешать я не буду. — Надо положить рисунок обратно, пока Олег не вернулся домой и не заметил пропажу. И попытаться выяснить ещё хоть что-то о его жене. Хоть что-то, что объясняло бы наше с ней сходство. И ребенок… На рисунке малыш еще совсем маленький… А в той статье… — я выдохнула. — В той статье говорилось, что Анна Громова в момент аварии была на девятом месяце беременности, и ребенка она потеряла.

Инна нахмурила лоб. Посмотрела на меня задумчиво, постучала пальцами по столу и выговорила:

— Странно.

— Более чем, — согласилась я. — Если его жена потеряла ребенка, откуда малыш на рисунке? И на кой Олегу понадобился мой? — все эти вопросы без ответа порядком меня изматывали.

Я посмотрела на неё исподлобья.

— А если этот рисунок нарисовал Громов, и на нем действительно ты и твоя горошина? — вдруг предположила Инна. — Если ты банально не безразлична мужику. И всё, что ты тут устроила — тайны, интриги, не более, чем фантазии?

— Тебя послушать, так по мне пол Питера сохнет, — вяло усмехнулась я. Покачала головой. — Нет.

— Я серьезно. Я видела, как он на тебя смотрел.

— Обычно он на меня смотрел, — упрямо выговорила я.

— Дура ты, — констатировала Инка, и я хотела уже высказать ей свое «спасибо за комплимент», но тут рядом с нами остановился мужчина. Я подняла взгляд и… снова уставилась на Инну.

— Прости, вам нужно поговорить, — она даже виноватой не выглядела, стерва!

— Алина, добрый день, — сдержанно поздоровался Вадим Козельский.

Я гневно поджала губы. Нашла время, подруга!

— Подожди меня в машине, — сказал Вадим ей.

Я поймала взгляд Инны, брошенный на него, и неожиданно поняла, что он для нее действительно не один из. Так смотреть может только влюбленная по уши девушка. Или даже не влюбленная — любящая. С теплотой, открытостью, легкой гордостью и особенной мягкостью. Как будто всё смешалось в этом её взгляде, открыв с совершенно другой стороны.

— Просто выслушай его, Лин, — перед уходом сказала она. Я нехотя кивнула и перевела взгляд на уже усевшегося напротив мужчину.

— Я хочу извиниться за своего сына, — выговорил он.

— Не нужны мне извинения, мне нужно, чтобы ваша семья оставила меня в покое, — получилось грубо, но я не могла иначе. Страх, что я пережила вчера за себя, ребенка и Инну сегодня нашел выход гневом.

— Макс больше тебя не потревожит.

— Неужели отправили его… учиться в Европу? — усмехнулась едко.

— Можно и так сказать, — кивнул Козельский.

Одет он был как всегда строго, дорого и стильно. Волосы темные, едва посеребрённые сединой, аккуратно подстриженная бородка, густые брови, но, самое главное — взгляд. Взгляд, который, как и в прошлый раз, лишил меня возможности просто взять и уйти.

— Алина, — вздохнул Вадим. — Мой сын с сегодняшнего дня находится в клинике. Это было моим главным условием, когда я забирал его из полицейского участка. Моё терпение лопнуло.

— Зачем вы мне это говорите?

— Ты мать моего внука, — глядя мне в глаза, ответил он. — Я хочу, чтобы ты понимала — я не оставлю ни тебя, ни малыша на произвол судьбы.

— Не нужно опять это начинать, — я все же сделала попытку подняться, но Вадим остановил меня, накрыв ладонью мою, лежащую на столе.

— Алина, я упустил своего сына, практически не участвовал в его воспитании и… — было видно, насколько трудно ему даются слова, насколько тяжело оставаться невозмутимым. Но упрощать этому человеку жизнь я не собиралась.

— И хотите сделать из моего ребенка подобие Макса? — я вырвала ладонь и резко встала. — Что мне сделать, чтобы вы оставили меня в покое? Уехать? Сменить фамилию?! Что?! — повысила голос и тут же добавила тихо, стараясь не привлекать лишнего внимания: — Поймите вы наконец, Вадим Юрьевич, мне не нужна ваша помощь, не нужны ваши деньги, ничего не нужно. Хотя одна просьба все-таки у меня к вам есть.

— Какая?

Я взяла с диванчика одежду, накинула пуховик и, лишь застегнув молнию, снова бросила на Козельского взгляд.

— Сделайте так, чтобы я больше никогда не видела вашего сына. Пожалуйста.

И не дожидаясь ответа, направилась к выходу. Да и что он мне мог сказать? Уверена, мои слова никак не повлияют на его решение участвовать в жизни моего ребенка. Дедушка… Есть у него уже один дедушка. И этот ничем не лучше.

Когда я вышла на улицу, из машины, припаркованной перед входом, появилась Инка.

Говорить с ней я не собиралась, попыталась уйти, но подруга, нагнав, ухватила меня за руку и негромко сказала:

— Прости, что я так поступила!

— Да ладно, если бы Козельский захотел меня увидеть, он сделал бы это и без твоей помощи, — устало сказала я. — Инн, я не держу на тебя зла. Ни за это, ни за то, что ты язык за зубами не можешь держать.

Обе мы поняли, что я имею в виду.

— Вадим может тебе помочь, — произнесла она уверенно.

— Возможно, — не стала я отрицать. — Но я не нуждаюсь в его помощи. Надеюсь, ты ему больше ничего не говорила?

— Нет, конечно, — недовольно скривилась Инка.

— Хорошо, — я заметила, как из дверей кафе вышел Козельский и, бросив подруге: — Встретимся в универе в понедельник, — направилась в противоположную сторону, где ждал меня водитель Олега.

Ещё один властный мужчина в моей жизни — Вадим. Ещё один властный мужчина, которому нужен мой ребенок. Благо, что, судя по всему, в комплекте со мной. А вот что нужно тому, другому?! Что?! Не может он забрать ребёнка без моего согласия, не может… Или…