Роман Не верь мне глава Глава 23

Алина

— Вот я не пойму, — едва мы вошли в дом после того, как Громов лично свозил меня в свою клинику, сказала я.

— Что ты не поймешь? — поставив пакет с продуктами на банкетку у входа, посмотрел на меня Олег.

— Тебе заняться нечем, кроме как возиться со мной?

Разглядывая меня, он пожал плечами и чуть заметно улыбнулся.

— У меня сегодня было не так много работы. Я решил, что не лишним будет самому свозить тебя.

Закатив глаза, я покривила губами и только после недовольно выговорила:

— Ты не находишь это странным?

— Что именно? — он прошел в зону гостиной. Я проследовала за ним.

Взглядом упиралась в его спину и всё не могла избавиться от ощущения, что все не так, как кажется, не так, как Олег Громов хочет показать. Разум, да и таящиеся во мне инстинкты твердили: Алина, не доверяй этому человеку, он хотел купить твоего ребенка. И я не доверяла. Конечно, не доверяла. Какой тупицей нужно быть, чтобы поверить словам Олега. Но и выхода иного пока не видела. А потому, перед тем, как сделать шаг в фойе клиники через распахнутую Олегом стеклянную дверь, я пообещала себе быть максимально бдительной. Бдительной и осторожной.

— Что ты так носишься с какой-то горничной, — ответила, наблюдая за тем, как он, расстегнув, закатал рукава рубашки, а после, достав из бара бутылку и стакан с толстыми стенками, плеснул в него немного виски.

Громов посмотрел на меня и, приподняв стакан, сказал:

— За тебя и твоего малыша, — сделал глоток и поставил стакан на столик. Я же не сводила с него настороженного взгляда.

— Ты не веришь мне, — практически не вопрос — утверждение. В глазах его вспыхнул недобрый огонек.

— Не верю, — призналась честно. Подошла к дивану и положила на спинку ладони, опираясь. — И хочу, чтобы ты еще раз услышал от меня, Олег: я не продаюсь сама и не продаю своего ребенка. А здесь я лишь потому, что иного выхода не вижу. Но если я почувствую неладное… Если у меня возникнут подозрения, что ты что-то затеваешь… — я собрала всю волю в кулак, чтобы не отвести взгляда от пугающих своей чернотой глаз Громова. — Я уйду.

— И тогда я лишусь лучшей в мире горничной, — улыбнулся он, но улыбка его вышла совсем невесёлой. — Вряд ли мне удастся найти кого-то, кто будет так же… М-м-м… скажем, очаровательно смотреться в моей ванной дома, — в черноте глаз мелькнуло нечто ещё более опасное, чем прежде. — У тебя красивые колени, Алина. И ещё… порой мне даже нравится, как ты пытаешься дерзить мне. Но предупреждаю: порой. Лишнего я терпеть не стану.

Олег приблизился. Ладонь его легла рядом с моей, на бархатистую обивку дивана. Он не коснулся, а я ощутила жар на коже. Поспешно убрала руку и, сжав в кулак, вскинула голову. Что мне ещё остается?

— Я извинилась, — голос сел.

Хотела было отойти, но Олег не позволил: ухватил за плечо — не больно, но твердо, так, что я понимала — если не захочет сам, я не вырвусь из его хватки.

— Извинилась, — кивнул. Заставил меня сделать шаг к нему и только тогда отпустил.

Но уйти я и не подумала. Так и стояла, не в силах отвести от Олега взгляд.

— Я помогаю тебе, Алина, потому, что… — его тихий вкрадчивый голос бил по нервам сильнее, чем если бы он кричал. — Потому что, несмотря на то, что от меня мало кто может дождаться чего-то хорошего, ты заставила меня взглянуть на жизнь под иным углом.

— И под каким же? — спросила, едва отлепив язык от нёба.

Вместо ответа он качнул головой, давая понять, что больше от него я ничего не добьюсь. Да и хотела ли я услышать ответ? Понимала: вряд ли.

Олег сам отошел от меня, успокоив тем самым моё бешено колотящееся в груди сердце. Я сильнее оперлась на спинку дивана, почувствовав слабость. Зажмурилась, сделала пару глубоких вдохов.

— Ужин приготовь к семи, — не оборачиваясь, бросил Олег, как мне показалось, резко, даже зло.

— Хорошо, — сказала я.

Впрочем, ответа моего он дожидаться даже не думал — скрылся в кабинете.

Вместе с хлопком двери я почувствовала, как головокружение усилилось. Присела на диван и едва не застонала от осознания, что я делаю что-то не то. Нахожусь не там, где должна, говорю не то, что должна, и чувствую… чувствую совсем не то, что должна чувствовать обычная горничная к хозяину дома. Меня утягивает в болото собственных решений. Правильными ли они были? Не знаю. Не-зна-ю.

Из кабинета Олег так и не выходил. Пару раз до меня доносился его голос. Разобрать, о чём он говорил, я не могла, но он был явно чем-то недоволен. Стараясь не обращать на это внимания, я полностью сосредоточилась на приготовлении ужина. И если поначалу мне хотелось, чтобы Олег оценил по достоинству мои кулинарный способности, то к завершению готовки для меня значения не имело, понравится ли ему запеченная форель с овощами, или он выбросит её в мусорное ведро, даже не притронувшись.

Я устала. Просто физически устала, и единственное, чего хотела — чтобы скорее эта форель допеклась в духовом шкафу, и я могла лечь спать.

— Ужин готов, — я заглянула в кабинет.

Оторвав взгляд от бумаг, Олег посмотрел на меня, хмуря брови.

— Тебя стучать не учили?

— Извини, — ответила, слегка опешив. О том, что нужно постучать, я и правда не подумала. Голова была мутная, тяжелая.

— Принеси мне кофе, — приказал он и снова вернулся к бумагам.

— Как скажешь, — буркнула под нос и вышла в коридор.

Олег явно был раздражён. Я его не понимала, не понимала смены настроения, но это было точно не тем, о чем я была готова думать сейчас. Поэтому спустя пять минут снова входила в кабинет с поставленной на небольшой поднос чашкой чёрного кофе, предварительно громко постучав в дверь и получив разрешение войти.

— Поставь на край, — кивнул Громов на стол, практически полностью заваленный бумагами.

Подойдя ближе, я осторожно отодвинула листы, чтобы не дай бог не залить кофе, и, поставив чашку, случайно наткнулась взглядом на строки.

Это были не какие-то финансовые отчеты, как я решила поначалу, нет. Это были результаты обследований, анализов. Бланки разных клиник. То, что мне удалось увидеть — испанский, английский и французский языки.

Прочитав фамилию и имя пациента, я спешно отвела взгляд, пытаясь сделать вид, что ничего не заметила. Но Олегу, кажется, до меня не было никакого дела. Он был погружен в изучение бумаг и не обращал на меня внимания.

— Ужин готов, — повторила я. — Ты просил к семи.

— Я не буду ужинать, — лишь на одно мгновение он поднял на меня глаза и махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху. — Можешь убрать в холодильник.

Вот так. Убери в холодильник, я не хочу. И ничего, что я несколько часов провела за этой чертовой готовкой! Было до жути обидно, но прежде, чем подать голос и высказать претензии Громову, я напомнила себе, что это моя работа.

— Хорошо, — процедила сквозь зубы и развернулась, чтобы уйти, но Олег остановил меня:

— Завтра я уезжаю в командировку.

Я так и застыла.

— Надолго? — обернулась через плечо.

— Не знаю, — теперь он смотрел на меня, и снова я терялась под этим прямым проникающим взглядом. — Может быть, неделя, а может, месяц. Или больше, — он отложил документы, которые сжимал в руках, поднялся из-за стола и подошел ко мне.

Я обернулась и через силу выдавила:

— То есть ты в моих услугах больше не нуждаешься?

— Я нуждаюсь в тебе, Алина, — возразил Олег. — Очень нуждаюсь.

— Звучит как-то двусмысленно.

— Я говорю, как есть. Я взял тебя на работу и от решений своих не отказываюсь.

— Но тебя не будет…

— Дом требует внимания даже в то время, когда меня нет. Не люблю, когда пыльно. Будешь жить тут одна.

— Смеёшься? — недоверчиво фыркнула я.

— Нет, — ответил Олег с абсолютной серьезностью. — Я не для того брал тебя на работу, чтобы на следующий же день выставлять за дверь. Все будет так, как мы договаривались. Ты будешь работать в доме и поддерживать порядок.

— Но… — растерялась я, не совсем понимая, как такое вообще может быть. Оставить совершенно чужого человека в собственном доме… — А если я что-нибудь украду? — спросила я совершенно глупо. В очередной раз глупо. Пока слова не сорвались с языка, они казались вполне уместными, но прозвучавшие стали очередным доказательством моей наивности.

— А ты собираешься что-то красть? — ухмыльнулся Громов.

У меня снова закружилась голова, и я, найдя ручку двери, уцепилась за неё. Сегодня точно не мой день, черт возьми!

— С тобой всё в порядке? — от Олега не укрылось мое состояние. Ухмылка его сошла на нет, взгляд стал ещё более цепким. Он как будто сканировал меня — с головы до ног, пробирался в душу, в разум. Врать, что все хорошо, я и не подумала:

— Голова кружится, — ответила и подняла взгляд на него. — Весь день.

Недовольно поджав губы, он выдохнул через нос и, обхватив меня за плечи, скомандовал:

— Пошли в комнату.

Я послушно кивнула и дернула дверь. Та поддалась легко. Изо всех сил старалась держаться стойко, пока мы шли через гостиную, пока поднимались по лестнице. Но под конец голова закружилась сильнее, я покачнулась, и Олег тут же крепче обхватил меня.

— Нормально? — шепнул он, прижимая к себе как-то уж слишком бережно. Или это мне только показалось?

Господи, Алина, прекрати думать о Громове и его руках, ну взрослая же девушка!

Отругала саму себя, но это не возымело должного эффекта. Мне было приятно ощущать горячие ладони Олега на своем теле, чувствовать исходящий от него запах дорогущего одеколона. Так приятно, как не было никогда прежде. Что это? Гормоны? Беременность? Или… Об этом самом «или» думать мне не хотелось совсем.

— Угу, — промямлила едва слышно. — Все нормально со мной, просто устала.

— Вижу, как с тобой нормально.

Подведя к комнате, он толкнул дверь бедром и тут же подошёл вместе со мной к постели.

— Садись. Приляг.

— Так сесть или прилечь? — улыбнулась вяло.

— Ложись, я принесу тонометр.

Сказал и тут же быстрым шагом вышел. Я же опустилась на подушку прямо поверх покрывала и едва не застонала от облегчения.

— Я надеюсь, это не ты шалишь? — погладила живот.

Понимала — всё вместе. У меня и раньше случались скачки давления, а тут… Беременность, постоянный стресс, плодотворно проведённое утро… удивительно, как я и вовсе не рухнула без сознания прямо в кабинете Олега. Хорошая работница, ничего не скажешь. Да я бы такую и за тысячу не взяла в свой дом.

— Давай руку, — без предисловий сказал Олег, вновь появившись в спальне. Я покорно задрала рукав свитера.

— Восемьдесят на шестьдесят, — на лбу Громова пролегла складка, которую мне мигом захотелось разгладить.

Что там у меня с давлением? Низкое? Ну я и без тонометра это понимала.

— Значит, так, — отложив тонометр на тумбу, серьезно посмотрел на меня Громов. — С завтрашнего дня ты свою гордость засовываешь себе сама знаешь куда и принимаешь за данность любые мои слова, касающиеся тебя и твоего ребенка. Я попрошу выписать тебе витамины, но, будь добра, — пригвоздил взглядом к постели. — Питайся полноценно, а не вот эти твои булки и кефир! О себе не думаешь — думай о ребенке.

— Тебя так волнует мое здоровье? — огрызнулась я, хотя понимала — он прав. Последние недели я не то что питаюсь ненормально, иной раз вообще забываю, что нужно поесть.

— Я врач, Алина, — выговорил Олег. — Пусть и в прошлом, но я давал клятву Гиппократа. Мне не безразличны жизнь и здоровье каждого человека. А раз уж ты живешь в моём доме, то твоё здоровье мне небезразлично вдвойне. И перестань пытаться уличить меня в каких-то действиях за твоей спиной. Мне нужна была горничная. Я предложил эту работу тебе. Всё.

Говорил он так убедительно, что я практически поверила в его искренность. Практически. И все же неумолкающий тревожный звоночек не давал покоя. Зачем он предложил мне работу, выполнять которую день ото дня мне будет всё труднее? Ведь он прекрасно понимал это. Горничная… Может быть, Инна была права? Может быть, это личное? Только какое личное?

— Хорошо, я буду следить за своим питанием в твоё отсутствие, — смиренно кивнула.

— И каждую неделю ездить на прием к доктору.

— И каждую неделю ездить на приём к доктору, — обречённо выдохнула, не собираясь больше спорить.

— Значит, я могу оставить тебя одну? — наконец я увидела на его лице улыбку.

Он погладил меня по лежащей на покрывале ладони. Едва касаясь подушечками, а меня будто током ударило. Я снова убрала руку. Спрятала под бедром. Опасливо смотрела на Олега и отчетливо понимала — не к добру моя неадекватная реакция на него. В конце концов, он женат.

Кстати, о жене.

Я было открыла рот, но Олег, бросил:

— Я скоро, — сказав это, он снова вышел из комнаты.

А спросить я хотела, чем больна его жена, что ей необходимо обследование не в одной, а в нескольких зарубежных клиниках. Но тут же поняла, что оно к лучшему. Не нужно мне лезть туда, куда не нужно. В личную жизнь Олега. В личную семейную жизнь. Меня это не касается так же, как не касается его моя беременность. И, в отличие от Олега, мне даже нечем прикрыться, потому что никаких клятв Гиппократа я не давала.

К тому моменту, когда он вернулся с подносом в руках, я уже с абсолютной точностью осознала, что дело это не моё. Да и вопросы про жену для Олега видимо болезненны. Кто я такая, чтобы требовать от него ответа?

— Сладкий чай и бутерброд с рыбой. Не то, что я бы советовал есть перед сном, но тебе это сейчас нужно. Сахар и соль…

— Поднимают давление, — улыбнувшись, я подвинулась, и Олег поставил поднос рядом на постель. — Спасибо за заботу, — посмотрела на него с искренней благодарностью.

— Не за что, — садиться он и не подумал. — Не доводи свой организм до истощения.

— Не буду. Правда. Обещаю в твое отсутствие исправно опустошать холодильник, — засмеялась тихонько. Олег ответил мне коротким, совершенно мужским смешком.

— На кухне я оставил карточку, с которой ты можешь заказывать продукты. А также номер телефона водителя. Он будет отвозить тебя в город, если потребуется.

— Спасибо, но я лучше как-нибудь сама.

— Сама ты будешь шлепать до остановки по пять километров в одну сторону, — выговорил Олег. — Поэтому, мой тебе совет, не стесняйся звонить Антону. Он в курсе и будет ждать твоего звонка.

— Ладно, — сдалась я, вздыхая. Спорить с Громовым себе дороже. Только нервы истреплю, и все равно будет так, как того пожелает он. И что толку от моей никому не нужной гордости.

Я взяла чашку с подноса и сделала небольшой глоток. Снова посмотрела на Олега.

Мы молчали с минуту. Я все так же цедила чай, а он наблюдал за мной, не шевелясь. И лишь когда, будто опомнившись, направился к двери, я сказала:

— Обещаю, что буду хорошо себя вести.

Он обернулся, посмотрел в глаза, а после серьезно сказал:

— Надеюсь. В любом случае мне станет известно, если ты будешь устраивать в моём доме вечеринки.

— И не подумаю. Только пижамные, с подружками.

— Главное, не в моей ванной.

— Договорились, — засмеялась я.

— Спокойной ночи. Я уеду завтра утром, можешь не вставать.

Я кивнула. Олег еще на пару мгновений задержался на мне взглядом и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

А я вмиг ощутила себя одинокой, поняв, что завтра уже его не увижу.