Роман Не провоцируй босса, опасно! глава Глава 32

После работы я позвонила Кириллу и сказала, что нам нужно расстаться, хотела добавить «временно», но он бросил трубку. Понимаю, что поддалась эмоциям, но после разговора с его мамой я не готова была с ним на данный момент общаться. Воспоминания лавиной снесли все мои настройки, и я была немного не в себе. Правильно в народе говорят: сапожник без сапог. Так и я как психолог не в состоянии была справиться со своими проблемами: прошлое преследует меня в кошмарах по сей день. А тут ещё и кто-то посторонний узнал о моём позоре. Мне нужно время, чтобы прийти в себя и подумать, как дальше быть. Так больше продолжаться не может, пора избавиться от призраков прошлого. С этими мыслями я зашла домой и тут же наткнулась на разгневанного мужчину.

Принесла же его нелёгкая! Хотя… этого и следовало ожидать после моего звонка.

— Соня, какого чёрта происходит?! Ты думаешь, что я удовлетворюсь твоим «нам нужно расстаться»? С чего вдруг ты решила разорвать наши отношения?

Он начал надвигаться на меня.

— Да, ты прав, я не должна была по телефону это делать. Но у меня бы духа не хватило сказать тебе это, смотря прямо в глаза.

— То есть ты хочешь сказать, что жалеешь о своих словах?

Он остановился, приблизившись практически ко мне вплотную.

— Жалею, но это ничего не меняет. Нам нужно расстаться…

— Да хрена два я с тобой расстанусь! — схватив меня за плечи, пророкотал он.

— Ты делаешь мне больно. — Я повела плечами. — Постоянно перебиваешь и трубки бросаешь, не дослушав меня.

Он отпустил.

— Извини, — недовольно хмуря брови, ответил и сделал шаг назад. Скрестив руки на груди, произнёс: — Я весь внимание…

— Я имела в виду, что нужно расстаться на время. Мне необходимо побыть одной для того, чтобы собраться с духом и рассказать причину, по которой я тебя отталкиваю.

— Соня, ты повторяешься. И нет такой причины, по которой я бы от тебя отвернулся. Что тебе мешает мне довериться?

— Трусость. — Он только хотел что-то сказать, я остановила его взмахом руки. — Если ты меня действительно любишь, то дашь мне время и не будешь давить. Мне нужно разобраться со своими демонами, но с тобой это не получается.

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Но не обещаю, что меня надолго хватит, — с горечью произнёс он и ушёл.

Стало ещё хуже, тупая боль пронзила моё сердце. Моей выдержки хватило буквально на два часа, после чего я упала на кровать и, уткнувшись в подушку, разрыдалась. Пришла в себя оттого, что кто-то коснулся моего плеча.

— Милая, да не убивайся ты так… — услышала я до боли знакомый голос.

— Любовь Валерьевна, — со стоном произнесла её имя, садясь на кровати, — вы как сюда попали?

— У Кира ключи стащила, — усмехаясь, показывает мне их.

— Это даже для вас слишком! — обречённо отвечаю.

— Возможно, — невозмутимо ответила она, присаживаясь рядом со мной. — Но по-другому я поступить не могла, чувствовала, что тебе будет плохо. А раз я виновница этого, мне и успокаивать тебя.

— Хотите сказать, что с вашим приходом жизнь заиграет новыми красками? — не скрывая скептицизма, парирую.

— Может, и не заиграет, но тебе нужно кому-то излить душу. Даю сто процентов, об этом ты никому не говорила, потому что тебе было стыдно.

— А вы откуда знаете? — не скрывая удивления, интересуюсь.

Женщина тяжко вздохнула и ошеломила меня ответом:

— Меня отец Кира изнасиловал, так что я знаю, как ты себя чувствуешь…

— Как изнасиловал? — сдавленно интересуюсь.

Она с грустью посмотрела на меня и начала рассказывать свою историю:

— Я была наивной девушкой, постоянно опекаемой отцом. Он так боялся за меня, что всех парней от меня отгонял, оберегал и лелеял, как дракон своё сокровище. Так что в восемнадцать лет я оставалась ещё невинной, мечтающей о принце. Как-то раз я поехала к своей подруге в гости, у неё был день рождения. Там мы и познакомились с Эдуардом. Я-то, наивная, думала, что это случайность и он просто её дядя, который зашёл поздравить племянницу. А оказалось, подстроенная им западня. Мне сразу показалось странным, что других гостей, кроме её парня и дяди, нет. Но мне и в голову не могло прийти, что люди способны на такую подлость. Вот поэтому я не прислушалась к себе, а ведь подсознание вопило об опасности. Вначале он хотел меня напоить, но я поняла это и не поддалась на его уговоры. Эдуард хоть и был хорош собой, но его возраст отпугивал. Да и не употребляла я тогда спиртные напитки, не потому что папа запрещал, мне просто они не нравились. Пока я пыталась избавиться от внимания назойливого мужчины, Жанна со своим парнем куда-то пропали. Я тоже хотела уйти, но Эдуард перехватил меня у выхода из дома. Это был кошмар! Я вырывалась, кричала, просила о помощи, но никто не пришёл. Он же затащил меня в кабинет отца бывшей подруги и, словно зверь, накинулся на меня. Повалив на пол, изнасиловал, наслаждаясь моей болью и отчаяньем. Но на этом всё не закончилось, он начал меня шантажировать, говорил, что всем расскажет, как я якобы затащила его на себя. Я не поддавалась. Тогда он принялся угрожать, что если я не соглашусь выйти за него замуж, то он разорит отца. Ему было на тот момент тридцать лет, я по сравнению с ним была глупой девочкой. Мне тогда казалось, что он действительно сможет это сделать, ведь он был весьма обеспеченным мужчиной с большими связями.

— Может, он вас так извращённо любил, раз хотел жениться? — беря возможно будущую свекровь за руку, осторожно интересуюсь.

— Нет, тут любовью не пахло. Женившись на мне, он сорвал хороший куш: долю в бизнесе отца. Одно радует, что мой папа переписал её на меня, так что при разводе он получил шиш с маслом. Он же думал, что сможет из меня верёвки вить, заставить переписать всё на него. Но ошибся на мой счёт. Я с ним быстро повзрослела и нарастила броню. Это помогло в будущем ему дать отпор.

— Зачем вы за него замуж вышли?

— Я забеременела и не хотела позорить отца. Более того — отцу я ничего не рассказала, он бы убил его. А я не хотела, чтобы папу посадили в тюрьму из-за этого урода.

— А Кир как к этому отнёсся, когда узнал? Возненавидел?

— Об этом никому неизвестно. Но теперь ты знаешь мою тайну, надеюсь, её сохранишь.

Я была шокирована, никогда бы не подумала, что с ней случилась такая трагедия.

— Могли бы и не говорить об этом. Я знаю, каково такое пережить. А как сейчас поживает предательница Жанна?

— Понятия не имею, я её вычеркнула из жизни. Она недостойна даже мести.

— Возможно вы и правы.

— Может, и права, это уже неважно. Ну а ты как, готова излить душу мне? Клянусь, я никогда об этом не расскажу сыну, и тебе не советую.

— Думаете, он убьёт этого подонка?

— Не думаю, а знаю.

— Вы правы, мне нужно высказаться, я даже с дядей об этом практически не говорила. Он меня вытащил из этого ада, но того, что на самом деле произошло, не знал.

Было трудно начинать рассказ, мысли путались, меня сотрясал озноб, но, когда Любовь Валерьевна приобрела меня, я успокоилась. И рассказала ей всё как на духу. Слёзы непроизвольно катились из глаз, ведь я проживала вновь этот кошмар. Когда я замолчала, сотрясаясь от слёз, мама Кирилла прижала меня к своей груди и, как маленькую девочку, начала успокаивать. Это помогло. Но, самое невероятное, мне стало легче, словно груз с души упал.

— Вы случайно на психолога не учились? — отстраняясь от неё, решила пошутить, хватит уже слёз.

— Нет. И то, что ты мне рассказала, меня потрясло. Я когда с тобой начала общаться, я сразу поняла: что-то с тобой случилось в прошлом. То, что вы с Киром любите друг друга, видно невооружённым взглядом. А раз так, то без какой-то веской причины ты бы не стала отказываться от счастья. Скажи, ты после того, как подслушала доктора и узнала о бесплодии, не проходила обследование у другого специалиста?

— Конкретно по этому вопросу нет. Страшно было услышать, что я бесплодна. Знаете, помогаю другим преодолеть свои страхи, а сама оказалась ещё той трусихой.

— Соня, то, что с тобой произошло, ужасно. Поверь, ты ещё держишься бодрячком. Мало того, ты ещё и другим стараешься помочь. Ты добрый и светлый человечек, недаром мой сын называет тебя солнечной и лучиком. Я же, наоборот, стала язвительной, а за глаза меня называют торпедой.

— Но вы и правда прёте напролом, — хохотнула в ответ.

— Должны же быть у меня недостатки, — отшутилась она.

— Это у вас, видимо, с Киром семейное.

— Сильно давит? — интересуется Любовь Валерьевна с хитрой ухмылкой на лице.

— Он не давит, а прёт напролом. Первое время я была шокирована, а сейчас уже смирилась. И, несмотря на это, он золотце. Представляете, он даже мне готовит, я-то не умею. Скажите, это вы его научили так шикарно это делать?

— Его научил мой повар, а я редко этим занимаюсь, но умею. Хочешь, и тебя научу? Потом детишек будешь баловать, — когда она сказала о детях, я вздрогнула. — Сонь, прекращай так реагировать, ну не будет детей — усыновим, дел-то. А вот найти свою половинку — это сложная задача. Вы с моим сыном нашли друг друга и будете счастливы в любом случае.

— Умом понимаю, что есть большая вероятность, что он не откажется от меня. Но предательский страх потерять Кира не даёт сказать правду.

— Бедная моя девочка, — приобняв меня, со вздохом произносит Любовь Валерьевна.

Я положила ей голову на плечо и вновь почувствовала себя маленькой девочкой, которую успокаивает мама. Повезло моему мужчине, такая мать, как она, разорвёт всех за своё чадо. А мои даже не пошевелили пальцем, чтобы защитить меня от мерзавца.

— Вы так тоже успокаивали своего сына, когда ему было плохо? — интересуюсь, отстраняясь от неё.

— Нет, он старался не рассказывать о своих проблемах, всегда решал всё сам. Даже когда маленьким был, падал, сдерживал слёзы и говорил, что не больно. Это он меня всегда успокаивал после ссор с его отцом. Забирался на колени, обнимал своими маленькими ручками и говорил: «Когда я стану большим, буду тебя защищать». Что я самая лучшая мама, а папа злой.

— Он не любил своего отца?

— Скорее, от его не уважал. Эдуард не любил возиться с ним, говорил, подрастёт, тогда он и займётся воспитанием. Когда мы развелись, тот, чтобы не упасть в глазах партнёров, потребовал через суд встреч с ним. Хотя я и не запрещала, теперь жалею об этом.

— Почему?

— Да пассии моего бывшего пытались совратить сына, когда тот был ещё подростком. Мне он не говорил, это потом всё всплыло, когда очередная его баба к сыну хотела в штаны залезть. Тот рассказал отцу, но тот в ответ обвинил Кира, и они разругались. Сын после того случая вычеркнул его из жизни. А у меня появился страх, что он после этой грязи возненавидит женщин и станет геем. Такие случаи не редкость. Но случилась другая беда: он стал циником и женщин не уважал, даже тех, с кем встречался на договорной основе. Я думала, что он никогда никого не полюбит. А тут появилась ты в его жизни, и он словно ожил. Правда, мне досталось от него за вмешательство.

— Сильно досталось? — заволновалась.

— Не особо. Кир меня любит, самое большое, что он может сделать, так это поворчать немного или съязвить в ответ. Ведь он считает себя виноватым, что я больше замуж не вышла. Но он неправ, я просто не встретила тогда хорошего человека. Теперь я рада, что так вышло.

— Почему?

— Если бы я вышла за тех, кто мне предлагал, то сейчас горько жалела бы об этом. Я люблю одного мужчину, уже давно. Только страх помешал мне быть с ним раньше. И благодаря шантажу Глеба мы вместе.

— Да уж, Глеб ещё тот гнус.

— Вообще-то, он сын моего мужчины, — рассмеялась она. — И он не гнус, он наш ангел-хранитель. Более того, этот человек герой в прямом смысле этого слова, и ему многие обязаны жизнью. Он сложный, властный, но верный друг и всегда готов прийти на помощь. Ты даже не представляешь, в каком аду он побывал.

Она замолчала, её губы задрожали, и в глазах застыли слёзы.

— Любовь Валерьевна… — прикоснулась к её плечу, чтобы успокоить.

— Извини, милая, воспоминания накатили. Мы ведь его чуть не потеряли, отец до сих пор не знает о том случае, а я не скажу — обещала мальчикам. Глеб чуть не умер несколько лет назад. Захожу в палату, а он лежит на кровати, словно покойник, белый, как простыня. Я зашлась в немом плаче, боялась его потревожить. Его лечили в частной клинике, поэтому я смогла за ним ухаживать.

— А почему вы? А как же его мама?

— Мама… — хмыкнув, произнесла она это слово. — Прости, девочка, это не моя тайна, не могу рассказать. И то, что я тебе сейчас поведала, должно остаться между нами.

— А что с ним случилось? Его ранили конкуренты?

— Сонь, я и это не могу рассказать, тут всё сложно. Так же и о тебе никому не расскажу, путь я и торпеда, но тайны хранить умею. А насчёт вас с Киром — я не буду лезть. И только когда вас увижу рядом, посчитаю за сигнал, что всё в ажуре.

— Так мы с ним в одной организации работаем! — всполошилась.

— Это не считается, так же как когда обедаете вместе. Но если в других обстоятельствах…

— Поняла.

Мы ещё немного поговорили, и она ушла, взяв с меня обещание держать связь. Если будут проблемы или просто тошно — звонить ей в любое время дня и ночи. Я же поняла, что вполне смогу смириться с её характером.

***

Я не просто так её попросила звонить, если будут проблемы. Бывший её жених овдовел, говорят, он зачастил к её родителям. Также есть ещё кое-что, но пока я не докопаюсь до истины, Соне ни словом не обмолвлюсь.