Роман Не оскорбляй босса, опасно! глава Глава 8

После разговора с человеком Глеба я ехал на работу немного растерянным. При осмотре квартиры Мышки он обнаружил второй паспорт девочки, но только оформленный на другого человека, все данные не её, и только фотография принадлежит ей. Они подготовили подделку за два дня, подменили оригинал и ждали моих указаний, как быть дальше. Глупый вопрос, выяснить, конечно, что за херня творится! Нет, ты посмотри на неё, с виду ангелочек, а на поверку — аферистка, ещё и кредит взяла в одном из моих банков! Теперь осталось выяснить, какая из её личностей подлинная, и если окажется, что она живёт по подложным документам, то всё, она полностью в моих руках. И если только вздумает взбрыкнуть — припугну тюрьмой, но это только в крайнем случае.

Приезжаю на работу, и что я вижу? Вот он — крайний случай! Она малого того, что обнималась утром с программистом, так ещё и целуется с ним прилюдно! «Убью сучку лживую!» — было первой мыслью, но я быстро взял себя в руки — что—что, а выжидать я всегда умел. Скоро она будет в моей власти, и жить у меня будет, я ей комнату приготовлю, не хочу теперь с неё глаз спускать. Правда, она об этом ещё не знает, сюрприз будет, когда опоздает на работу, а она это обязательно сделает — я гарантирую. Так, нужно этот пункт в договоре обязательно прописать, не буквально обозначить свой дом, а место проживания, указанное начальством, вот я и укажу то, что желаю. Странно, с чего у меня такое маниакальное желание её дома запереть? Ведь раньше для таких вещей всегда городской квартирой пользовался, а тут сразу к себе захотелось её увезти. Это уже меня начинает беспокоить, может, всё же оставить всё как есть, пока не поздно?

Весь вечер мучился вопросом, ну не могло меня так враз переклинить на девчонке! Затем решил: пересплю с ней и потом решу, что делать. Тут ещё утром, в семь часов, позвонили, и выяснилось, что обладательница найденного паспорта умерла в больнице после автокатастрофы. А вот это уже стало интересно, сказал копать дальше. Как оказалось, можно было выяснить быстро, она это или нет, посмотрев у неё шрам после операции на почке. Вот это мне под силу, как взлетим, посмотрю, но предварительно напою её чаем с сюрпризом, после него два часа она в отключке проведёт. А я заодно проверю шрам и не только его, так как не доверяю никому, кроме себя — нужно убедиться лично, что она не тронута.

Утром, приехав в аэропорт, вижу всё туже картину — эта мелкая шалава обнимается всё с тем же программистом. Меня затрясло от бешенства, пришлось вмешаться и остановить её обжимание. Мы направились к борту моего самолёта, я ушёл чуть вперёд, чтобы не видеть её, пока не приду в норму. Но никак успокоиться не мог, чувство звериной ярости сжигало всё изнутри, состояние такое, что крушить всё на своём пути готов. Котлетки она, бля... потеряла, скоро, сука, ты свободу потеряешь!

Сели в самолёт, она как мышь забилась в угол и смотрит на меня своими испуганными глазами. Суча лицемерная!

— А вы не скажете, где мои вещи? — несмело спросила она.

А я ей мысленно в ответ: «Ещё раз рот откроешь, и без тех, что на тебе, останешься!»

— В багажном отделении, — всё—таки взяв себя в руки, я ответил максимально спокойным голосом.

— Там же холодно?! — заволновалась она.

— Не переживай, ничего с ними не случится, — еле сдерживаясь, ответил.

— Да бог с вещами, там же Мишкины котлетки! — испуганно воскликнула.

Не нужно было ей про котлетки напоминать, ой, не нужно! И уж точно не стоило говорить, что они от этого ублюдка!

— Да хоть папы римского! — не сдержался я, а затем вновь взял себя в руки и сбавил обороты. — Сейчас я попрошу стюардессу принести нам чай, а потом, как выпьем, она вам принесёт пакет.

— Хорошо, — немного успокоилась она и уставилась в иллюминатор самолёта.

Смотри, даже на меня смотреть не желает, пава. Губки поджала, обиделась. Да мне похрен на её обиды! Пусть молит бога, чтобы я успокоился, иначе будет действительно повод обижаться. Ну ничего, покапризничай немного, пока ещё можешь. Сейчас ты чаёк с сюрпризом выпьешь, и я проверю тебя, а там решу, как с тобой поступить!

Только мы взлетели, дал стюардессе добавку к чаю для своей Мышки. Пока та готовила сюрприз, я решил её немного разговорить.

— Елизавета Сергеевна, вы слишком напряжены, боитесь летать? Если да, то не стоит, мой самолет в отличном состоянии.

Она с безразличием пожала плечами и ответила:

— Всё в руках господа. — Она вновь устремила свой взор в иллюминатор.

Так и хотелось ей крикнуть: «А ну на меня смотри!»

— Вы верите в бога? — со снисхождением спросил у неё.

— Я не верю, а знаю, — её ответ меня озадачил.

— Лично знакомы? — не удержался от подколки.

Она на меня посмотрела строгим взглядом и ответила:

— Разумеется, как и все мы, только некоторые слепы и слишком высокого мнения о себе, чтобы понять этого.

— Может, просветите? — задал вопрос, а сам уже начал волноваться о психическом состоянии девушки. Или, может, она в секту угодила?

— Зачем? Сами узнаете ответ на этот вопрос, когда придёт время, — не стала она меня убеждать в свой правоте. И это указывало, что она не сектантка.

— Ладно, поверю вам на слово, — не стал я настаивать. — Я смотрю, вы чем—то расстроены? — попытался зайти с другой стороны — вижу, что девочка вся на нервах.

— Нет, вы ошибаетесь, — соврала она, не моргнув и глазом.

Она что, меня за идиота держит?

— А мне кажется, что вы меня обманываете, — решил настоять на своём.

— Хорошо, я переживаю, что, пока мы летим, шедевр кулинарии Мишки может испортиться.

Опять эти долбанные котлеты! Уже ненавижу их!

— Я попрошу их положить в холодильник, и вообще, считаю — из—за еды не стоит так переживать.

— Да что вы понимаете! — возмутилась она, — Мишка старался, готовил их мне, и, разумеется, я не хочу, чтобы его труд пропал даром. И ещё — за его котлетки можно Родину продать, вкуснее ничего не пробовала!

— А говорили, что не продаётесь! — поддел я её.

— Не цепляетесь к словам, это фигуральное выражение!

— Я так посмотрю, вы от программиста без ума и, наверное, собираетесь место его жены занять? — задал ей вопрос спокойным голосом, а вот внутри меня уже бушевала ярость, ища выхода. — Ведь, как мне известно, он на развод подал. Не вы ли причина этого разрыва?

— Да как... Да вы, вообще, думаете, что говорите?! — возмутилась она. — Причём тут я?! И вообще, я не верю, что он с женой серьёзно поругался, как говорят: милые бранятся, только тешатся. Они же любят друг друга, так что обязательно помирятся.

— Вы ещё и в любовь верите, или тоже знаете? — вновь решил поиздеваться над Мышкой.

— И то, и другое, — тут же ответила она.

— То есть, есть личность мужского пола, к которой вы питаете подобные чувства? — непринуждённо спросил я, не показывая ей внутреннего напряжения.

Мне бы не хотелось услышать положительный ответ. Не знаю даже, почему. С одной стороны, мне—то какая разница? Но с другой — если она в кого—то влюблена, это усложняет многое.

— Разумеется, есть. И он самый лучший, с невероятными голубыми глазами, да что глаза, он — само совершенство! И вообще, он самый красивый в мире м... — начала она и тут же замолчала, а глаза при этом просто светились.

Ага, значит, с этим самым красивым мужчиной у неё не клеится, отлично. Но вот то, что влюблена — хреново.

— Как я понял, любовь у вас только в одни ворота? — решил выяснить этот вопрос до конца — не люблю блуждать в дебрях.

— Тут вы ошибаетесь, мы друг друга любим! — с горячностью ответила она.

— Да? А почему тогда вы не вместе? — продолжал выуживать у неё информацию.

— Это вас не касается! — резко ответила она и вновь отвернулась к иллюминатору.

А вот тут ты, рыба, не права, меня это ещё как касается! Хрен тебе, а не само совершенство! Я из тебя всю дурь с любовью вытрахаю. Буду брать до тех пор, пока ты, сука, имя его не забудешь!

После её признания я в полной мере ощутил себя вулканом перед извержением. Мало мне этого Миши с его котлетами, так ещё и само совершенство нарисовалось! И самое мерзкое: кажется, я ревную. Да быть такого не может! Чтобы я — Аверин — ревновал! И кого?! Вот эту мелочь? Нет, это просто из—за неудовлетворённости и её отказа такая хрень творится! Ведь мне ни разу не отказывали, не говоря уже о вазе по голове в качестве аргумента. Наверное, по этой причине меня так на ней и заклинило: ущемлённое мужское самолюбие. Вот как возьму её разок—другой, так дурь эта из головы и выветрится.

— Вы не подскажете, здесь можно руки помыть? — обратилась она ко мне и тем самым прервала мои мысли.

Ответил ей, куда идти, и она мышкой прошмыгнула мимо меня, оставив за собой шлейф аромата весеннего утра. И всё же, что у неё за духи? Я просто дурею от этого запаха! Вдохнул глубоко, наслаждаясь, как долбанный фетишист! Плевать, на кого похож, главное — мне это нравится. Но недолго длилась моя аэротерапия, так как неожиданно в нос ударил приторно—сладкий запах духов, от которого дурно становилось. Ну конечно, это моя стюардесса — и шлюха в одном лице — решила опрыскать себя этой мерзостью. Вот сука, весь кайф испортила!

— Я сколько раз говорил, чтобы не смела пользоваться этими омерзительными духами на работе! — процедил я сквозь зубы.

А эта дура только глазками хлопает — можно подумать, не понимает причину моего гнева. Говорил же ей, чтобы не смела этой гадостью душиться при мне! Что, сложно было выполнить мой приказ? Уволю нахрен!

Тут она надела на лицо не менее слащавую улыбку, от которой меня передёрнуло. Вот спрашивается, какого я эту дуру взял на работу? Нет, своё дело она знает, но и я ей хорошо плачу за снятие напряжения.

— Артур... — начла она.

— Артур? — удивился я её панибратскому обращению, если она мне изредка хорошо даёт во время перелётов, это не даёт ей права называть меня по имени. — Ты ничего не путаешь? С каких пор я для тебя, соска, стал Артуром?! — вскипел я.

Нет, была бы любовницей, ещё куда ни шло, но тут—то просто рабочий трах, который, кстати, хорошо оплачивался.

— Я подумала, раз мы... — замялась она.

— Ещё раз подумаешь в таком направлении, с самолёта вышвырну без парашюта нахрен! — Бля... подумала она! Как будто ей этот процесс по силам. — Давай чай, и чтобы я тебя не видел до конца перелёта.

Хотел добавить, что и впоследствии тоже, но тут вернулась Мышка. Ладно, позже обрадую дуру, что она теперь вольная птичка.

— Вы не могли бы принести мой пакет, — тепло улыбнулась она ей. А мне так не улыбается, зараза! Ну, ничего, как только я компромат на неё соберу, она будет и улыбаться, и хвостиком вилять, и делать всё, что я пожелаю. Все делали, и она будет — такова природа баб.

— Конечно, сейчас схожу за вашим пакетом, — высокомерно ответила стюардесса, развернулась и пошла, виляя своим тылом.

Вот же тварь, кто ей позволил с моей Мышкой так разговаривать?! И всё—таки уволить её было верным решением. Ты смотри, как нос задрала! И всё из—за того, что я ею пользуюсь в качестве разрядки. Идиотка, тебе это не даёт никаких привилегий, наоборот, ты — грязь. Как и остальные до неё тоже, стоит только переспать, и начинается... А вот Лиза ещё чистая, пока. Уверен, и она станет строить из себя невесть что после того, как мы переспим.

Пока я размышлял на тему, какие бабы твари, моя Мышка выпила чай, и её стало клонить ко сну. Посмотрел на часы, осталось ждать минут пять. Опять перевёл на неё взгляд и понял, ан нет, она уже посапывает тихонечко. Какая слабенькая она, оказывается, или ей больше положенного Анжела сыпанула?

— Артур Германович, эта уснула? — услышал я голос недавно упомянутой. — Я ей специально побольше подсыпала, чтобы нам не мешала.

— Эта? Не мешала? — меня затрясло от гнева. — Тебя кто просил самодеятельность устраивать? И с каких пор появились «мы»? — тихо спросил, вставая с кресла, чтобы собственноручно придушить эту тварь.

— Ну... я думала, что вы специально попросили... — начала она.

— Пошла вон, идиотка безмозглая! — заорал я на неё. А сам кинулся к Мышке, схватил на руки и понёс в отсек, где у меня спальня. Положил спящую девушку на кровать и прощупал пульс, на счастье безмозглой стюардессы, он был ровный и чётко прослушивался. Значит, Лизе ничего не грозит — я немного успокоился.

Отправился к этой ненормальной, чтобы узнать, сколько она порошка насыпала. К моему облегчению, стюардесса дала сколько нужно, так как в тот момент она думала о других вещах, и по счастливой случайности сделала то, что нужно. Хотя считала, что наоборот.

Вернувшись к мирно спящей Мышке, осознал, что испугался за неё, да настолько сильно, что сам поразился. М—да, чем дальше, тем хуже, Аверин, а ведь это только начало. Нужно быстро сворачивать этот цирк, иначе проблемы не за горами, а какими они могут быть, я прекрасно знаю.

— Мышка, скажи, что мне делать? Одна часть меня хочет тебя вышвырнуть из этого самолёта от греха подальше, а другая сгорает от желания обладать тобой, — обратился я к спящей красавице. А потом вспомнил, что за этим невинным личиком скрывается мошенница, и сентиментальный настрой как рукой сняло. — Знаешь, рыба, выберу—ка я второй вариант, уж больно мне тебя трахнуть хочется. Но это случится не сегодня, так как хочу видеть твои глаза, когда буду делать тебя женщиной. А сейчас давай проверим, кем же ты являешься на самом деле. И плевать, что у тебя женские дни — Аверин крови не боится.

Стал расстёгивать блузку. Можно было, конечно, и просто задрать юбку, но нет. Я безумно хочу посмотреть на свой товар во всей красе — имею полное право. Раздел её, оставив только трусики, и, сука, чуть не рехнулся от нахлынувшего желания. Она — само совершенство: цвет кожи белый, словно мрамор, и мягкая на ощупь, как шёлк, грудь упругая, наверное, третьего размера с нежно—розовыми сосками. Так и тянет их поцеловать.

А что меня, собственно, останавливает? Я водил пальцем по одному из них, затем медленно опустил руку на её плоский живот, а сам поедал её тело глазами. Действительно, она словно изящная фарфоровая куколка, хрупкая и беззащитная...

«Это всё обман, — остановил я себя. — Кроме внешности, разумеется, а за этим совершенством прячется лгунья и преступница».

Не спорю, что и я не принц на белом коне, скорее, дьявол воплоти, соткан из лжи и порока. Всё во мне фальшь: лоск, показная галантность на публике. А по натуре я — зверь, безжалостный и порочный — чем не пара для неё? На время, разумеется, пока не утолю своего демона, который изнывает от желания.

— Ну что, маленькая, готова к проверке? — шепнул ей на ушко, а затем слегка прикусил сосок.

А она спала мёртвым сном, не подозревая, что находится в руках хищника.

Перевернул ее на живот. Осмотрел, однако шрама после операции нет, выходит, она не является погибшей девушкой, или же наоборот — подстроила якобы свою смерть и взяла имя умершей. Этот вариант больше походит на правду, но вот зачем это всё делать нужно было? И, главное — откуда у семнадцатилетней девочки такие возможности, ведь ей столько было на тот момент. Одно ясно как белый день: ей помог профессионал. Если бы не случайно найденный паспорт и не жадность судмедэксперта, который всегда делает копии тех отчётов, где чувствует, что дело нечисто — так, на всякий случай, вдруг удастся кому—то выгодно их продать — я никогда не узнал бы о подмене. Приспустил немного нижнее бельё, и моему взору открылась пикантная родинка на ягодице. Какая прелесть!

Смотрел на мирно спящую девушку, и безумно захотелось разгадать этот ребус. Невероятное количество вопросов крутилось в голове, требуя ответов.

— А ты, оказывается, девочка с секретом, — усмехнулся я, — знаешь, маленькая, я чертовски люблю разгадывать загадки, и твою отгадаю. Это всего лишь вопрос времени, а пока я буду это делать, мы с тобой неплохо проведём время.

Повернул её на спину, наслаждаясь зрелищем, открывшимся моему взору. Наклонился к её животу, чтобы поцеловать, почему—то именно это захотелось сделать, чёрт его знает, вот захотелось и всё тут! Нежно прикоснулся губами к коже возле пупка, втянул ноздрями дурманящий аромат её тела, и понял, что мне сносит крышу совсем не от аромата духов, а от запаха, исходящего от неё. Что—то новенькое для меня, не скажу, что я в восторге от того, что такая реакция на неё, но и не расстроен. Будем считать её новым деликатесом, которым я буду наслаждаться некоторое время — ведь как бы ни был нов и необычен объект желания, со временем обязательно приедается и теряет свою привлекательность. А, зная себя, это произойдёт очень скоро.

Прикоснулся пальцем к её губам, они оказались мягкими и нежными, на ощупь как лепестки роз, которые манили и обещали рай.

«Да, Аверин, что—то тебя на лирику потянуло, — усмехнулся я мыслям, несвойственным мне. — Ничего страшного, разок можно», — дал себе добро на маленькую слабость.

Смотрел на неё и думал, что обязательно попробую сладость этих губ, но не сейчас, позже — я не намерен что—либо делать с бесчувственным телом девочки, которая лежит, как неживая кукла — это не по мне. Хочу видеть её эмоции, пусть это будет даже страх — безразлично, лишь бы они были, а то так чувствую себя долбанным некрофилом. Хотя, что греха таить, возбудился только от одного её вида. Видать, удар по голове вазой всё же что—то там повредил, иначе как объяснить столь романтический настрой?

«Так, нужно срочно завязывать с проверкой, а то ещё и стихи декламировать начну», — подколол себя за слабость и перешёл к делу.

Она оказалась узкая и тесная, как я помнил, и не тронутая. От осознания этого меня переполняло чувство восторга, и собственник во мне ликовал от мысли, что она только моя.

— Мышка, спасибо за подарок. Возможно, твоё наказание и не будет настолько жестоким. Наклонился и чуть коснулся её губ своими.

Быстро встал, вымыл руки и решил заглянуть к Анжеле, чтобы по—быстрому снять напряжение. Мне казалось, что сейчас взорвусь от перевозбуждения, да и постоянный стояк задолбал.

— Пошли, — позвал её в туалет, доставая из кармана презерватив. Та, увидев его, воспряла духом, считая это примирением. Долго церемониться не стал, нагнул её, одним резким движением вошёл в её раздолбанное лоно и начал жёстко вбиваться, представляя, что это Мышка. Но, бля... запах приторных духов и стоны этой выдры всё портили.

— Ни звука, — рыкнул я на неё, та замолчала, и я, наконец, смог кончить, не получив от акта никакого удовольствия.

Даже как—то мерзко стало на душе, объект моей страсти находится рядом, а я... Сука, такое ощущение, что весь в грязи измарался! Прогнав почти бывшую сотрудницу, остался с чувством отвращения пустоты в душе. М—да, а вот это мне уже совсем не нравится. Выкидывая в мусорку презерватив, озадачился я своим состоянием. Такое ощущение, словно она меня околдовала.

— Ты ведьма, а не Мышка, — высказал свои мысли вслух, относя её на место, предварительно одев. Сел напротив, смотрю на девочку, которая, кажется, заставляет мой мозг плавиться, и с ужасом осознаю, что это только начало. Затем, отругав себя за малодушие, вновь озвучил свои мысли: — Ну, раз ты ведьма, то я — твой личный инквизитор, который заставит тебя гореть в огне, и начнём с любовного.

Приняв решение, я стал думать, как её влюбить в себя, да побыстрее.