Роман Не оскорбляй босса, опасно! глава Глава 30

Перед сном позвонила Соне, рассказала, как прошёл день, та тоже не одобрила мой план, но, так же как и Миша с Людой, не отказала в помощи. Она решила забрать меня пораньше — была уверена, что Аверин заедет за мной на работу. Я спорить не стала, возможно, она в этом вопросе лучше разбирается.

Утром я встала ни свет ни заря, Люда тоже поднялась рано, чтобы помочь мне преобразиться. С созданием нового имиджа мы провозились полтора часа, результат решили проверить на Мише. Наш подопытный, увидев меня, покрутил пальцем у виска и сказал только одно слово:

— Капец.

Что это значило, я так и не поняла, а на выяснение времени не было — позвонила Соня, и побежала к ней. Увидев меня, подруга, высказала своё мнение своеобразно:

— Ух ты ж...

И замолчала, а я не выдержала:

— Что, так плохо?

— Точное определение — провокационно. — Она посмотрела мне в глаза и спросила: — Лиз, может, у тебя на уме не отбить у него желание, а наоборот — раззадорить, подтолкнуть к более решительным действиям?

— Ты что? И в мыслях такого не было! Просто мне стало известно, что он терпеть не может расфуфыренных и вульгарно накрашенных дам.

— А... ну, если с этой точки зрения, то весьма глубокое декольте и короткая юбка, конечно, входит в разряд вульгарных нарядов, да и макияж тоже изменил тебя. Но что—то мне подсказывает, результат будет иным.

И она оказалась права.

Когда мы приехали на работу, Соня дала мне палантин со словами:

— На, прикройся, не смущай охрану.

Я поблагодарила её и побежала на рабочее место. Стала ждать виновника моего преображения, в мыслях прокручивая варианты встречи. Силилась придумать, как его приветствовать? На шею кинуться с криками «Доброе утро любимый!» — не вариант. Тогда как? Ладно, буду действовать по обстоятельствам.

Нервы были на пределе, я ожидала бурную реакцию, но никак не сухое:

— Доброе утро, — сказал Аверин, когда зашёл приёмную, мазнул по мне равнодушным взглядом и направился в свой кабинет.

Обидно даже стало, я так старалась, а он ноль внимания! Через минут пять он, не произнося ни слова, опять появился в приёмной: без пиджака, галстука, в рубашке с закатанными рукавами. Я в недоумении уставилась на него. Аверин подошел к входной двери приёмной и закрыл её на ключ.

Я смотрела на него и не могла сообразить, зачем он это сделал. А когда Аверин повернулся и опустил взгляд на мои туфли на шпильках, я поняла — меня сейчас ждут неприятности, причём крупные. Он поднял глаза и со зловещей усмешкой на лице направился ко мне. Я, не разрывая зрительный контакт, начала отступать, пока не упёрлось в стену. Затаила дыханье, страшно стало до дрожи в коленях, а мой босс, не сказав ни слова, грациозной походкой хищника подошёл, посмотрел мне в глаза и тут же схватил меня — я даже «мяу» сказать не успела, как оказалась висящей у него на плече. Он развернулся и направился к себе в логово.

Насиловать? Или отчитывать? В голове крутились разные варианты развития событий, но ни один из них меня не устраивал.

— Артур Германович, — начала я стучать кулаками по его спине, — отпустите меня, немедленно!

В ответ тишина.

— Вы что, оглохли?!

— Два.

— Что два? — замерла я, силясь понять, что мог значить этот ответ.

Он прошел через кабинет к двери, которая вела предположительно в комнату отдыха, о которой как—то рассказывала Полина, открыв дверь, направился по коридору к следующей двери. Спальня? Если да, то всё — забастовка закончится для меня плачевно. И только я собралась впадать в отчаянье — понимала сопротивление бесполезно — Аверин открыл злополучную дверь, и мы оказались в ванной. Прикинув, что босс меня принёс сюда, чтобы умыть, я немного расслабилась, но, как оказалось, зря — этот изверг поставил меня в душевую кабину и включил воду.

— Да вы что, совсем, что ли? — заорала я от ужаса, что вся одежда, что была на мне, включая обувь, моментально намокли.

— Три, — невозмутимо ответил он.

— Да хоть десять, я спрашиваю, вы в своём уме? — отплёвываясь от воды, продолжала я возмущаться.

— Я тебя за язык не тянул — десять.

— Хватит говорить загадками! Вы хоть понимаете, что натворили? — чуть ли не плача, спросила я.

— Разумеется.

— Вы ненормальный, я вас...— хотела сказать ненавижу, но он резко меня перебил.

— Лиза, я бы на твоём месте попридержал язык. Или ты специально меня провоцируешь? — Молчу. И в буквальном смысле обтекаю. — В общем, так, девочка моя. У тебя пять минут, чтобы смыть боевую раскраску с лица, снять это подобие одежды и выбросить весь этот хлам вон туда, — показал глазами на пакет для мусора, лежавший на раковине. — Накинешь мою рубашку — я тебе приготовил — и только после этого мы с тобой поговорим.

Я ожидала любой реакции от него, но не такой. Как мне теперь на рабочем месте появиться в таком виде? Аверин направился к выходу и перед тем как оставить меня одну, добавил:

— Если через пять минут зайду, а ты не готова, я всё сделаю собственноручно. И бельё тоже сними, оно мокрое теперь.

— А больше ничего мне сделать не нужно? — вырвалось у меня.

— Нужно, но об этом потом. А про пять минут я не шучу: не уложишься — пеняй на себя. И не пытайся дверь закрыть — у меня ключ есть.

После того, как он ушёл, я кинулась делать то, что он велел, прекрасно понимая, что его слова не расходятся с делом. В итоге через пять минут я стояла в его рубашке на голое тело и мысленно ругала этого тирана, на чём свет стоит. Не знаю точно, прошли отведённые пять минут или нет, но время в ожидании Аверина показалось вечностью. Наконец, дверь открылась. Босс внимательно осмотрел меня с головы до ног:

— Молодец, уложилась.

Он снова схватил меня на руки — спасибо, что на этот раз не через плечо перекинул, а то сверкать мне голым задом. Ситуация, просто из рук вон выходящая.

— Артур Германович... — начала я, но Аверин усадил меня на стол, резко развел ноги руками и вклинился между ними.

Я только собралась возмутиться, но мне бесцеремонно заткнули рот властным поцелуем. Вот такого поворота я, разумеется, не ожидала, и поэтому достойного сопротивления оказать не успела. А точнее — я была шокирована.

— Ещё раз скажешь «Артур Германович» — одним поцелуем не отделаешься, вернее, только поцелуями. Я ясно выразился?

— Яснее некуда, — не стала я спорить и попыталась оттолкнуть его от себя, а потом вспомнила, с кем имею дело, бросила глупую затею, посмотрела на него, несмело спросила. — Поговорим?

— Давай попробуем, — усмехнулся он и посмотрел на часы, — у нас двадцать минут на разговоры, десять, чтобы ты надела подобающую одежду для офиса.

— А сейчас нельзя? — вспомнила, что одежда у меня действительно есть — я же сама её принесла сюда. Только вот с нижним бельём проблема — о таком варианте событий я как—то не предполагала.

— Нет, сейчас мы обсудим твой внешний вид. Итак, радость моя, чтобы я больше не видел на тебе подобного безобразия в общественных местах. При мне хоть в чём мать родила ходи — я не против и даже приветствую это. Но запомни раз и навсегда: я — ужасный собственник и ревнивец, такие провокационные наряды для меня, что для быка красная тряпка. Так что впредь прошу не провоцировать меня. Надеюсь, ты поняла, о чём я говорю?

— Допустим, вам что—то не понравилось, зачем так было поступать? Высказать свою точку зрения в устной форм не могли?

— Не мог. Этот урок ты запомнишь надолго, а если нет — я порву в клочья одежду для дешёвок, сразу, как увижу её на тебе.

— Даже если мы в этот момент будем в общественном месте?

— Нет, конечно, я это сделаю без посторонних глаз, и ещё отымею так, что ты ходить нормально не сможешь. И если ещё раз услышу «вы», клянусь — ты тут же станешь женщиной.

— Может, хватит мне угрожать?

Он рассмеялся.

— Маленькая моя, когда удовольствие стало угрозой?

— Для меня это не является удовольствием, и ходить я хочу нормально.

— Меня так и подмывает продемонстрировать тебе, насколько ты заблуждаешься, но сейчас времени мало. Ну ничего, после того как купим тебе одежду и заедем домой, я немного расширю твой кругозор.

— Не нужно мне ничего демонстрировать! — начала я возмущаться, но, увидев его горящий взгляд, поправилась: — Сегодня. — Что—то подсказывало, он перенесёт демонстрацию на более ранний срок, а может и, не медля, начать, вон, как поедает меня взглядам. Я молчу про его руки, он медленно скользил ими по моим ногам вверх и уже пробрался под рубашку.

Что? Рубашку?! Мама, кажется, сейчас всё будет, неспроста он мне сказал снять бельё!

— Эй, а ну прекратите разлагать сотрудника на рабочем месте! — вцепилась в его шаловливые руки.

— Не сотрудника, а невесту, не разлагать, а ласкать. Чувствуешь разницу? И ещё, следи за тем, что говоришь — про женщину я не шутил.

— Ну, знаешь, мне как—то быстро перестроиться не получается! — Про женщину, я благоразумно промолчала — незачем дёргать тигра за усы, особенно когда он рядом. — И не нужно меня ласкать на работе.

— Тебя, моя маленькая, ласкать нужно всегда и везде, а насчёт работы — так ещё полчаса до начала. Так что не вижу ничего страшного в том, что мы немного пошалим, тем более ты мне десять поцелуев пообещала.

— Когда?

— Несколько минут назад, забыла? — он лукаво посмотрел на меня.

— Так ты поцелуи считал, что ли?

— Именно. Каждое твоё «вы» — поцелуй.

«Детский сад», — подумала я, но вслух сказала другое:

— Жулик.

— Не—а, хуже — бизнесмен, — посмеиваясь, ответил он.

— Действительно, что ж я профессионального рэкетира в мелкие жулики записала.

— Огрызаешься?

— Пытаюсь.

— Неплохо получается, — хохотнул он и занялся возвратом долга.

Сгрёб мои влажные волосы в кулак и притянул меня к себе — не вырвешься. А когда начал целовать, уже как—то и не хотелось сопротивляться. Вначале его поцелуй был жёсткий и подчиняющий, а затем превратился в нежный, как дуновенье ветерка, и было ощущение, словно в водоворот затягивает, сердце замирало от восторга, и внизу живота разливалась приятная истома, хотелось чего—то большего. Но чего? Неважно. Сейчас было настолько приятно, что у меня помимо воли вырвался стон. Артур прекратил поцелуй и выдохнул мне в губы.

— Моей девочке нравится? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Вижу, что понравилось, но мы в начале дороги в рай...

Он начал расстёгивать пуговицы на моей рубашке, и это меня вернуло в реальность, в которой я полуголая сидела на столе перед мужчиной.

— Нет! — вцепилась в его руку.

— Стесняешься? — приподнял он бровь и пристально посмотрел мне в глаза.

— Очень.

— Не стоит. Хочешь, расстегнём мою рубашку?

— Нет.

— С тобой невозможно договориться, Лиза, одно сплошное «нет» в ответ. Ладно, оставим это на вечер. А сейчас, ответь: когда я целовал, бабочки порхали?

— Где? — удивилась его вопросу. О каких он бабочках спрашивает?

— Вот тут, — проложил он руку на низ моего живота и опустил взгляд, а потом присвистнул. — Какой вид! С ума сойти, да тут ворота в рай приоткрыты!

Я опустила взгляд, и у меня от стыда чуть сердце не остановилось, даже больше скажу — я забыла, как дышать. Рубашка поднялась, вернее, некоторые тут незаметно для меня её задрали, да так, что видно стало почти всё.

— Не смотри, — выдохнула я через силу.

— Опять стесняешься? — медленно провел он рукой по внутренней стороне бедра, не отрывая взгляда от открывшегося моего позора.

Я тут же судорожно принялась прикрывать его, как могла.

— Очень.

— Хочешь, я тебе покажу то, без чего удовольствие трудно получить?

Тут особой проницательностью обладать не нужно, чтобы не понять, о чём он говорил — он взял мою руку и, не разрывая зрительного контакта, положил её на свой возбуждённый орган. Меня как кипятком ошпарило!

— Нет, ничего показывать не нужно!

Раздался раскатистый хохот Аверина, он сгрёб меня в охапку, всё ещё сотрясаясь от смеха, сказал:

— Лиз, не пугайся так, я пошутил.

— Нет, ты не пошутил, ты издевался надо мной.

— Я пытаюсь ускорить процесс привыкания, а то с твоими блоками я до старости от воздержания мучиться буду.

— У меня нет слов, — тяжело вздохнула я, понимая, что это только начало.

— И не нужно, — одёрнул он мою рубашку, — сиди, я сейчас за феном схожу, быстро волосы высушу, а дальше, так и быть, дам тебе возможность одеться без моей помощи.

Вы не поверите, но мой грозный шеф собственноручно высушил мои волос, дал возможность переодеться и принёс балетки.

— Лиз, без каблука ходить тоже вредно, — покрутил он обувь в руках. — Ладно, сегодня купим хорошую, и главное — не вредную для твоего здоровья обувь.

— Артур, скажи, ты нормальный, а? Какая тебе разница, в какой я обуви хожу?

— Большая. Я не хочу, чтобы ты в преклонном возрасте болела. А чтобы ты поняла, о чём я говорю, дам тебе прочитать кое—что, и ты поймёшь, что я непросто из—за вредности тебе запрещаю.

Похоже, Полина была права по поводу его фанатичного отношения к здоровью. Я как представила, что меня ожидает, и как вспомнила его сегодняшние издевательства, решила идти до конца, и сделать имитацию грабежа не завтра, как планировала, а сегодня. А ещё я отыграюсь за всё сегодня в магазине.