Роман Не мой отец глава Глава 32

— Что? — глаза мужчины потускнели, словно покрылись пылью. Женя словно слабо соображал, где находился, лишь его руки скользили по моей талии, вжимая в себя.

За секунду выкрутившись из его объятий, я выскользнула на улицу и быстро побежала внутрь, не оборачиваясь. Лишь в комнате, упав на кровать без сил, вздрогнула от телефона, вибрирующего в кармане.

«Убеждай себя в этом, детка», — писал Женя.

И хоть его не было рядом, голос мужчины эхом зазвучал в голове.

***

На улице стоял пробирающий до костей мороз. Выскочив из вуза, я встала под козырек и с прищуром огляделась. Снегопад был на редкость обильный, с примесью сильнейшего ветра. Благо авто Жени стояло близко. Он даже поморгал фарами, привлекая к себе внимание.

— Привет, — запрыгнув внутрь и плотно заперев за собой дверь, вздрогнула. Зуб на зуб не попадал, а руки побелели за считанные минуты на улице.

— Привет, — хмыкнул он, перехватывая мои околевшие руки своими теплыми до головокружения. Женя быстро растирал их, нагревая теплом изо рта. — Что такое, ведьмочка, любовь не греет?

— Не-а, — вынуждена была признать я. Во рту вдруг резко пересохло, голова стала ватной.

— Тогда, как вариант, — съязвил тот, — юбку надевать подлиннее. А то придатки застудишь.

— А какое тебе дело до моих придатков, а? — многозначительно выгнув бровь, я встрепенулась, когда наши с Женей взгляды скрестились. От его голоса по телу прошли мурашки, оставаясь где-то в желудке:

— Самое прямое, — поцеловав мои руки, Женя выровнялся, и только тогда я смогла дышать. Словно кто-то открыл клапан. — Ну что, поехали?

— Куда? — растерялась я, возвращаясь в реальность.

— В смысле, «куда»? — нахмурился тот, барабаня пальцами по рулю. — Кормить тебя буду. Ты когда ела в последний раз, а?

— Нет, прости, — опустив взгляд, я принялась рыться в широкой черной сумке, доставая огромную черную папку, после чего протягивая ее Жене. — Вот поэтому я попросила тебя приехать.

Удивительно, но Женя действительно не сдавался. Он писал мне каждый день, присылал цветы, конфеты. Иногда обеды или ужины. Мужчина звал меня на свидания, но я боялась ответить «да», потому что мы оба знали, чем это закончится. А трезвость ума мне была нужна, как никогда ранее.

— Что это? — Женя задумчиво принялся перебирать бумаги, вчитываясь в таблицы.

— Когда ты уехал, я попросила у Андрея необходимую информацию по бизнесу мамы. Сперва было сложно, но я вникла в бухгалтерию сети супермаркетов и провела свой анализ прошедшего года на предмет верности отчетов. — Мужчина уставился на меня удивленно, а я вдруг испугалась. Не слишком ли много на себя взяла? — Можешь проверить? Хочу убедиться, что нигде не облажалась…

— Че-е-ерт, — присвистнул Женя, брови мужчины взметнулись кверху, — тут же работы на долгие изнурительные месяцы. Ты сама это сделала? — Робко улыбнувшись, кратко кивнула. Женя бросил на меня настороженный взгляд, явно хмурясь. — Зачем? Есть ведь Андрей. Он курирует все, что необходимо. Ты ему не доверяешь?

— Доверяю, — поспешно ответила. Глупая привычка вернулась, и я принялась грызть ногти. — Но… Мама ведь справлялась сама, да? Я тоже хочу, Жень.

— Это… Это очень талантливо, Марина, — на полном серьезе проговорил Женя, вдумчиво вчитываясь в каждую страницу. Только вот было таких штук пятьдесят. И это только первая папка. Он вдруг замер, раздраженно сжимая пальцами листы. — Вопрос прежний: когда ты ела в последний раз?

— Ты чего злишься? — не поняла я, вжимаясь в кресло. В машине буквально похолодало, и теплое сидение вдруг перестало греть.

— Ты учишься, работаешь на полставки в своей же фирме… — принялся загибать пальцы Женя.

— В фирме мамы! — поправила его я. — А иначе как я узнаю кухню изнутри?..

— А еще отчеты пишешь? Серьезно? — прорычал он сквозь стиснутые зубы. Затем всучил мне обратно всю папку и яростно завел авто, быстро выруливая с парковки. — Все, ведьмочка. Доигралась. Поехали!

— К-куда? — хмуро разглядывая Женю, я на всякий случай руку на дверцу положила. Естественно, на ходу выпрыгивать никто не собирался, но так спокойнее.

— Хочешь, чтобы я проверил отчеты? — с вызовом отчеканил он. — Так вот я хочу, чтобы ты поела, блин!

Женя привез меня загород. Мы вышли из машины и увидели огромное пятиэтажное строение из оцилиндрованного бревна, где весь первый этаж занимало уютное зимнее кафе. Наш столик находился около огромного камина, раскинувшегося от одной стены до другой, достающего почти до потолка. Рядом все еще располагалась елка, хотя больше половины зимы было уже позади. Вместо обычных стульев стояли мягкие диваны с вязаными пледами, а столы – цельные куски дерева, накрытые сверху стеклом.

— Что будете? — милая официантка в белом костюме с иголочки доброжелательно мне улыбнулась, и я была уже готова заказать кофе, как Женя покашлял в кулак, привлекая к себе внимание:

— Вот это, это, еще это… Это, конечно… Еще это, это, это… — я с ужасом наблюдала, как мужчина буквально все меню своим пальцем перетыкал, поставив жирную точку в самом конце. — И двести грамм водки.

— Ты же за рулем! — возмутилась я.

— А это тебе, — Женя многозначительно развел руками, подбородком указывая на плед. На самом деле пришлось забрать даже и второй плед, предназначенный для мужчины. Согреться никак не выходило. — Или такси вызову. Мы же не в каменном веке, да?

Официантка ушла, а я перегнулась через стол и шепнула заговорщицки:

— Мы столько не съедим.

— Съешь. Это все тебе, ведьмочка, — ошарашил меня мужчина, коварно улыбаясь. Пока я растерянно хватала губами воздух, Женя поднялся с места и, умостившись рядом, залез ко мне под плед. Согревая теплом своего тела намного сильнее, чем всякая ткань или огонь. — Пока ты будешь есть, я буду проверять.

— Я думала, ты дома посмотришь, — уставившись прямо перед собой, ощутила горячее дыхание Жени у себя на шее. После клуба мы не виделись, слишком много всего навалилось. Теперь ему стоило лишь положить ладонь на мое предплечье, сомкнув на нем пальцы, чтобы внутренности скрутило узлом. — Так спокойнее…

— Ну уж нет, — хмыкнул недовольно мужчина. — Хватит от меня бегать.

— Я не бегаю…

Женя нежно погладил руку, спускаясь вся ниже и ниже, пока не перешел на талию. Даже сквозь толщу ткани было просто невыносимо жарко, пот выступил на лбу.

— А еще, — не слушая мои жалкие оправдания, он уткнулся носом в ложбинку на шее, глубоко вдыхая. Странный урчащий звук вырвался из его груди, словно откуда-то из преисподней. — Мне не нравится, что ты пашешь, как лошадь. Так не должно быть.

— Слышал что-то про феминизм? — хмыкнула, поерзав на месте. — Я должна уметь постоять за себя и справиться с любыми трудностями.

— Для этого у тебя есть я, — настойчиво отчеканил мужчина, сжимая челюсти до хруста. — Тебе ненужно этим заниматься. Если не нравится Андрей, то найдем другого. Если не хочешь другого, то буду лично я.

— Тебя нет у меня, — сцепив под столом пальцы, я опустила взгляд. — Ты можешь уехать в любой момент, и что дальше?

— Послушай меня очень внимательно, женщина, — глухо выдохнув, Женя выпрямился по струнке смирно и ладонями повернул мое лицо к себе, заставляя смотреть прямо в его широко распахнутые серые глаза. — Даже если бы я не посмотрел видео с чертовым предложением, то все равно вернулся бы, потому что не могу без тебя жить и больше не хочу. Но! Даже если бы так произошло по какой-то неведомой мне причине, я бы все равно заботился о тебе. Как и буду заботиться до конца своих дней.

В голове вдруг появилась пустыня и перекати-поле, а еще колокола. Дзынь, дзынь, дзынь… И никаких мыслей!

— Слишком много «если бы», не думаешь? — выпалила первое, что пришло на ум. Женя так охренительно пах чем-то вкусно-мужским, дурманя рецепторы. Я готова была отдать все деньги мира, чтобы иметь такой парфюм у себя в арсенале. Брызгала бы им подушки, одеяла и спала бы сладким сном. Но меня ждало разочарование после очередного идиотского вопроса: — Каким парфюмом ты пользуешься?

— Никаким, ведьмочка, — пожал плечами мужчина, внимательно разглядывая мои губы, словно ища в них изъяны. Женя хрипел, сжимал пальцы, тяжело дышал… И в конечном счете быстро наклонился, касаясь своими губами моих. Нежно, мимолетно, осторожно… Как обухом по голове.

— Я скучал по этому, — рвано выдохнул он, ударяясь своим лбом о мой лоб. После чего рявкнул: — И бери гребаную трубку, когда я тебе звоню! Отвечай на чертовы сообщения! Всегда, мать его дери!

Глупо улыбнувшись, я прошептала:

— Мы не вместе, я не обязана этого делать.

— Представлю уже, как ты «обрадуешься», — закатил глаза мужчина, снова пропуская мои слова мимо ушей. — Но я купил тебе нормальный телефон. В нем последняя система слежения, потерять буквально невозможно. Прошу, пользуйся им, ладно?

Мне бы отказать, но Женя выглядел таким обеспокоенным и серьезным, что сердце внутри замерло, а с губ само по себе сорвалось:

— Спасибо, это очень мило с твоей стороны.

Он даже замер, пребывая в крайней степени шока:

— Даже никаких споров? Это у меня что, инсульт?

— Ну, зная твой возраст, я бы так не шутила… — поджав губы, едва сдержала смешок и тут же взвизгнула, когда мужчина внаглую ущипнул меня под ребром.

— Ваш борщ!

Передо мной на столе появилось огромное «корыто» чего-то красного, вкусно пахнущего свеклой и пряностями, рядом на маленькой тарелочке лежали бутерброды с салом и чесноком. Я вопросительно посмотрела на Женю, а-ля: «На этом моменте поцелуи на сегодня заканчиваются?»

— Мне не десять, детка, — съязвил тот, доставая мои многострадальные отчеты. — Меня это не остановит.

Все бы ничего, но кроме украинского борща, осиленного мною наполовину, принесли еще десять блюд. Откусив каждого понемногу, обессиленно завалилась рядом с Женей, который как раз заканчивал последнюю страницу.

— Невероятно, — покачал головой мужчина. — Мама учила тебя этим заниматься? Это ведь не твоя специальность.

— Ага, — не стала лгать я, поудобнее устроившись у него под боком. —Лет с восьми где-то…

— Мне бы такого бухгалтера, — выпалил Женя, а затем посмотрел на мое заинтересованное лицо и отмахнулся. — Забудь, ведьма! Ты, конечно, находка для шпиона, НО давай-ка ты пока сосредоточишься только на учебе в вузе, а там поговорим?

— Почему это? — резко начало клонить в сон, а Женя только приступил к еде. Благодаря мне, у него был шведский стол.

— Потом что, — риторически постановил тот, отламывая крылышки, — День не резиновый. Либо учеба и бухгалтерия, либо учеба и я. Выбор очевиден.

— Вот именно, — сложив руки на груди, я поморщилась. Вот ведь! От самоуверенности Жени можно смартфоны заряжать.

Водку я таки попробовала, отчего спать еще больше захотелось. Женя нещадно уговаривал остаться в том же комплексе, где наверху сдавались номера. Но я уже знала, что сказкой на ночь это дело не кончится. А пока отношения с Женей не стали более прозрачными, спать с мужчиной я не собиралась.

Женя отвез меня домой, припарковавшись у самого входа, и прежде чем я вышла, вложил в ладонь что-то тяжелое и звенящее.

— Это ключи от моей квартиры, — заговорил он немного нервно. В тусклом свете фонаря было видно, как играют его желваки. — Там адрес на стикере. Охрана предупреждена на твой счет.

Кожу будто прожег жидкий металл, пальцы непроизвольно сомкнулись:

— З-зачем?

— Для начала, — он размашисто стер со лба испарину пота и сглотнул вязкую слюну, отчего кадык задергался. — Я был бы рад тебя там видеть. Всегда, Марина. Может, ты как-то приедешь ко мне вечером?

В этот момент мне показалось, будто я проваливаюсь под сидение авто, в самое ядро земли. Перед глазами заплясали неоновые звезды, легкие сжались до боли.

— Ты уверен? — прошептала вполголоса, пространство вокруг будто замерло.

— Более чем, — Женя лукаво посмотрел на мое окно в скучном блоке, с однотипными занавесками. — Надеюсь, тебе понравится там намного больше, чем в общаге. И ты там и останешься.

— О боже! Я ведь… — не знаю, что именно я собиралась сказать. Но бурлящие внутри эмоции обрубились на корню, стоило Жене накрыть мои губы своими. Не впервые, так привычно… И все же к этому невозможно привыкнуть! Как к разряду адреналина в самое сердце.

— Иди, детка. Активируй сотовый сейчас и набери меня, — резко отстранившись, Женя распахнул для меня дверь, а я чудом не выпала в снег на ватных ногах. Прижимая к груди коробочку и папку с бумагами.

Чувство эйфории возникло буквально из воздуха, такой одухотворенной я не ощущала себя никогда. Улыбаясь до ушей, распахнула двери комнаты, а там плачущая Оля… Сидящая на чемоданах.