Роман Мой хозяин глава Глава 85

Вандор

Разбудил меня настырный солнечный луч, щекочущий лицо. Окна с вечера мы так и не зашторили, и теперь спальня была наполнена светом. Но Милане это совсем не мешало. Мягкая и тёплая, она сладко спала, разметав по подушке длинные чёрные волосы и выглядела настолько спокойной, что я даже позавидовал. Хотелось коснуться её губ, разбудить утренним поцелуем, но я сдержался. Несколько минут просто смотрел, подперев голову, а после откинул одеяло. Из-под него показалась голая женская коленка – изящная, с маленькой чашечкой. Я моментально почувствовал, как напрягся пах, и поспешил отвернуться. Слишком сложный был вчера день – пусть как следует выспится. А остальное… это мы ещё успеем.

Спустившись вниз, я отдал распоряжение приготовить завтрак.

— Круассаны с молочным кремом подойдут, — кивнул повару и тут же обратился к горничной: – Только не будите её. Подадите, когда проснётся.

Женщина моргнула и ответила размеренным кивком. Подумал, что нужно сегодня же заняться подбором новой прислуги. Хватит с меня этих безликих серых баб. Если Милане так хочется… Да хрен с ней – возьмем пару девочек из питомника, главное, чтобы работу свою выполняли, как нужно. В сущности, какая разница – из питомника они будут или откуда ещё? Может, так оно даже к лучшему…

Выпив чашку кофе, я вернулся в спальню. Милана уже не спала – лежала, растянувшись на постели, и жмурилась от солнца. Увидев меня, она потянулась, сладко зевнула, прикрыв рот ладонью, и привстала мне на встречу.

— Доброе утро, котёнок, — присев рядом, не удержался я от смешка. Она и правда напоминала котёнка – маленького, растрёпанного и до безумия сладкого.

— Мур, — игриво подалась ко мне, и я почесал её за ушком. Мила тут же потёрлась о мою руку и снова издала звук, похожий на грудное кошачье мурлыканье. Ну что за девчонка?!

— На кухне тебя ждут круассаны с молочным кремом и корицей, — поймав на себе её прищуренный взгляд, сказал я. – Пойдём завтракать.

— Мог бы и принести… — лениво отозвалась она.

Вот лиса! Почувствовала, значит, свою власть… Отдёрнув уголок одеяло, я потихоньку шлёпнул её по бедру.

— Вставай. Ты ещё не настолько беременная, чтобы завтраки тебе в постель носить.

Она насупилась, надула губы, состроила обиженную гримаску, но уже через секунду потянулась ко мне и поцеловала в уголок рта. Я тут же перехватил поцелуй, углубил его. Какая же сладкая… Чуть прикусив её нижнюю губу, я провёл по ней языком, подхватил верхнюю. Милана обняла меня, и я ощутил её податливость, тепло обнажённой груди. Мысли поплыли, но стоило мне обхватить её затылок, снизу послышался какой-то шум.

— Это что? – недовольно спросила Мила, хмуря хорошенькое личико.

Я прислушался. Голос был явно знакомым и, более того, я точно знал, кому он принадлежит.

— А я сказал… — Донеслось до меня глухое рычание отца. – Я… Где…

— Оставайся тут, хорошо? – обратился я к Миле и накинул одеяло ей обратно на ноги.

— А ты? – Она смотрела с беспокойством, и это заставило меня улыбнуться. Странно, но с ней улыбался я куда чаще, причём порой даже тогда, когда и причин-то особых делать этого не было.

— А мне нужно решить кое-какие вопросы с батей, — уголок моего рта дёрнулся, и я небрежно похлопал Милу по прикрытой коленке. – Думаю, у тебя есть лишние полчаса.

— Чёртов сукин сын! — взревел отец, едва увидел меня. — Ты хоть понимаешь, что теперь будет?!

Остановившись на последней ступеньке лестницы, я привалился к периллам и внимательно посмотрел на него. Глаза его бешено сверкали, лицо было тёмным, рот кривился яростью. В подобном состоянии я видел отца всего пару раз в жизни и, надо сказать, моменты те были не из самых приятных.

— Это война! Ты понимаешь, что из-за твоей шлюхи у нас с Кондратьевым будет война?!

— У нас и так война, — заметил я. – Причём не я её начал.

— Ты хотя бы понимаешь, что ты устроил?! – сжав кулаки, отец двинулся в мою сторону. Всегда аккуратно причёсанные волосы его находились в беспорядке, словно он только недавно сжимал их пальцами, на лице темнела щетина. – Теперь Борис…

— Так разберись с Борисом! – гаркнул я. – И с его пустоголовым сыном! Пусть следит за своим молокососом. Учти, отец, третьего раза не будет, — понизив голос до угрожающего рыка, заговорил я. – С меня хватит! Так можешь и передать своему Кондратьеву. Его сынок перешёл все границы, и терпеть этого я не собираюсь. Пусть держится подальше от моего дома и моей семьи, иначе… — не закончив, я рубанул воздух ребром ладони.

— Что я должен ему говорить?! – снова зарычал отец. – Эта девка…

— Эта девка – моя жена! – Я сделал решительный шаг с лестницы и подошёл к отцу вплотную. – Если ты этого еще не понял – повторяю: Милана – моя жена, моя женщина. Моя, отец! Хочешь ты того или нет. Для меня не имеет значения ни твоё мнение, ни твоя правда. Со своей жизнью ты можешь поступать, как хочешь, в свою семью я тебе лезть не позволю! И никому не позволю. Если дело дойдёт до крайности – я пойду на эти крайности, какими бы они ни были. Запомни это и никогда не забывай!

— Ты просто глупый мальчишка… — начал было отец, но тут взгляд его метнулся к ступеням.

Обернувшись, я увидел стоящую на лестнице Милану. Одетая в простой шёлковый халатик бледно-лилового цвета с кармашками по бокам, она, тем не менее, казалась гордой и неприступной. Подбородок вздёрнут, черты красивого лица чёткие, правильные… Я в очередной раз поразился её грации. Прямая, горделивая осанка, лёгкие движения…

Спустившись ко мне, она, гневно сверкая глазами, обратилась к моему отцу. Не знаю, чувствовала ли она в этот момент страх – я этого не ощущал. Напротив, вся она словно бы дышала праведным гневом.

— Как Вы можете так обращаться с собственным сыном? – вскинув голову, холодно спросила она. – Это же Ваш сын!

— Рот закрыла, — процедил отец, но Милана и не подумала этого сделать. Качнув головой, она продолжила:

— Вы глубоко несчастный человек, Александр. – В глазах её отразилось презрение и сожаление. – Вы свою жизнь под откос пустили и для сына своего того же хотите.

— Ты ей ещё и тявкать позволяешь? – не глядя на Милу, обратился отец ко мне. – Вместо того, чтобы…

— Вы можете быть свободны, — внезапно сказала Милана и небрежным жестом указала на дверь. – В этом доме Вам не рады. Скоро у Вас будет внук, но, судя по всему, Вам это ни к чему. Это же ребёнок, а не очередной выгодный контракт…

Отец недоверчиво усмехнулся, приподнял бровь и посмотрел на меня, ожидая, очевидно, что я что-нибудь скажу, но я лишь положил ладонь Милане на плечо и потихоньку сжал.

— Думаю, она права, — кивнул я. – Мои люди проводят тебя до ворот. А по поводу Кондратьева – я не шучу. Если Матвей ещё раз сунется к нам…

— Надо было сразу эту суку пристрелить! – рявкнул отец, наградил нас убийственным взглядом и, громко выматерившись, широким, размашистым шагом направился к двери. Сотрудник службы безопасности тут же направился за ним, но он отмахнулся от него, словно от надоедливой мухи. Я чувствовал, как в нём всё буквально клокочет гневом, но идти на попятную не собирался. Достаточно. То, что произошло вчера, произошло не без его участия, и мне это было достоверно известно. Если бы не Артур, ещё не понятно, чем бы всё закончилось…

— Пойдём завтракать, — взяв Милану за поясок, я потянул её к кухне. – Чувствуешь, как выпечкой пахнет?

— Вандор… — начала было она, глядя на меня с беспокойством. – Я знаю, что…

— Ты всё сделала правильно. — Я поцеловал её в кончик носа. – И сказала правильно. Не думаю, что отец пришёл в восторг от твоих слов, но это исключительно его проблемы.

— Ты не злишься? – глядя мне в глаза, уточнила она.

— Нет, родная. — Я снова потянул её за собой. – Я тобой горжусь.

Милана

Сидя на пледе в тени яблони, я рассматривала дом. Похожий на готический замок, он отбрасывал густую тёмную тень на лужайку, но казался при этом каким-то… живым и грустным. Дом со своей историей, своей атмосферой. Тёмный замок моего готического короля.

— О чём задумалась? – спросил Вандор, поглаживая мою коленку.

— О детской… — улыбнулась я и положила ладонь поверх его сильной, жилистой руки. – О большой, светлой детской. Хочу обои с лошадками и серебристые занавески на окнах…

Он потихоньку засмеялся.

— Если хочешь обои с лошадками, будут тебе обои с лошадками.

— Вандор, — позвала я. Он тут же вопросительно кивнул, перехватив мой взгляд. – Мне нравится этот дом. Правда нравится, но… Он такой мрачный. Ты никогда не думал, что можно было бы как-то…

— Ну началось! – закатил он глаза и, взяв меня за локти, потянул на себя. – Вначале лошадки, потом занавески…

— Я серьёзно! – убрала я его руки и снова присела рядом. – Мне нравится комната твоей матери. В ней есть душа. Мне хочется, чтобы во всём нашем доме была душа.

Он тоже внезапно стал серьёзным, каким-то собранным. Долго смотрел на меня, а после тихо сказал:

— У этого дома уже есть душа – его душа – ты. Благодаря тебе всё здесь стало живым. И я тоже стал живым благодаря тебе, Милана.

На глаза мои навернулись слёзы. Он говорил это так… так, что я не могла не верить ему. В каждом его слове, в каждом звуке его голоса слышалась искренность. И искренность эта словно окутывала меня тёмным бархатом его непростой души. Пусть он сложный, пусть сердце его порой тёмное, но он настоящий. И чувства его настоящие, и слова, и поступки. И даже этот дом… он настоящий – вместе со старым садом и каменными постройками, вместе с устремлённой вверх готической башенкой и отражающими свет окнами…

— Так ты разрешишь мне кое-что переделать? – уточнила я.

— Это твой дом. — Вандор присел у меня за спиной и, обхватив обеими руками, упёрся подбородком мне в плечо. Так же, как и я, уставился на наш замок. – Ты можешь делать тут всё, что считаешь нужным. Я обещал тебе, что у тебя будет дом… Вот он, Мила. Наш дом. Ты – хозяйка.

— Готическая принцесса? – улыбнулась я, посмотрев на него через плечо.

— Просто принцесса, — усмехнулся он. – Моя персональная фея с глазами – сапфирами. Моя лесная нимфа. Моя Сирена. Моя Милана. – Губы его коснулись моей скулы, потом мочки уха. Шумно втянув воздух возле моих волос, он прошептал: — Хозяйка моего сердца. Моя любимая девочка…