Роман Мой хозяин глава Глава 37

Милана

Уснуть я не могла долго. Полночи лежала, ворочаясь с боку на бок, думая обо всём и ни о чём одновременно. Сон не шёл. Несколько раз я даже вставала, порываясь спуститься вниз и принести-таки Стэлле еды, но… Что-то подсказывало мне, что Вандор всё предусмотрел. Из принципа. Потому что неподчинения он не терпел.

В итоге сон настиг меня, когда за окном уже начало понемногу светлеть. Кажется, я наконец провалилась в подобие дрёмы, но не успела я до конца отключиться, как меня в буквальном смысле выдернуло в реальность. В первое мгновение мне показалось, что произошло что-то такое… Вроде жуткого урагана или взрыва, отдавшегося в каждом уголке дома мощной волной. Вскрикнув, попыталась ухватиться за что-нибудь, но вместо твёрдой глади пола или обломков разрушенных стен наткнулась лишь на кокон одеяла, в которое всё ещё была укутана. И тут сознание моё окончательно обрело ясность.

— Отпусти меня! – брыкнулась в своём коконе, однако Вандор даже ответить не удосужился.

Толкнув дверь ногой, он вышел из спальни и потащил меня в направлении своей комнаты.

Понятия не имею, что я чувствовала, когда он нёс меня по коридору. И злость, и негодование, и лёгкий страх, и, отчасти, интерес. Зачем он это делает? Где он был, что вообще происходит?!

— Отпусти меня, Вандор, — прошипела, пытаясь вывернуться. – Я могу идти сама!

Самой себе я напоминала большую гусеницу. То еще, должно быть, зрелище… Не знаю, было ли ему тяжело держать меня, создавалось чувство, что делает он это без особого труда.

Оказавшись возле собственной постели, он вытряхнул меня из одеяла. Упав на бок, я тут же приподнялась, но встать он не дал. Навис, словно огромная хищная птица над котёнком и, глядя с каким-то странным выражением, проговорил:

— Даже не думай уходить. Спать ты будешь в этой постели и нигде больше.

И как это понимать?! Я не нашлась, что ему ответить. Так и сидела, глядя на него, как на психа. То есть вещь всегда должна быть под рукой или что? Может, это от моего неповиновения его так…

Скинув халат, он кивком указал на другую половину постели, и я, решив отложить вопросы на потом, переползла к противоположному краю. Он тут же улёгся рядом, позади меня и подвинулся ближе.

— Надеюсь, ты меня поняла? – негромко спросил он прежде, чем его рука опустилась на мою талию.

Я не ответила, только повела плечом и сделала слабую попытку отодвинуться от него. Прекрасно понимала – бесполезно, однако всё моё нутро требовало ответить неподчинением. Видеть этого я не могла, но мне показалось, что он хмыкнул. Хмыкнул и прижал так крепко, что я волей-неволей почувствовала его начавший твердеть член.

— Спокойной ночи, Милана. – Подушечки его пальцев обрисовали мой пупок через шёлк сорочки.

Я поджала губы. Ждала, что он скажет или сделает что-то ещё, но он только вдохнул возле моих волос. А буквально через несколько минут дыхание его стало ровным и лёгким. Захотелось застонать в голос. От полнейшего непонимания того, что он делает, чего хочет от меня, от плачевности собственного положения, от кавардака, творящегося у меня в голове и от странного ощущения спокойствия, что я испытывала, лёжа с этим деспотичным и жёстким мужчиной.

Не знаю, как долго проспала, но когда я в следующий раз открыла глаза, Вандора рядом уже не было. Надо же, видимо уснула я так крепко, что даже не почувствовала, как он встал. Хотя… Он вообще отличался умением делать всё стремительно и бесшумно, с абсолютно животной грацией. Окно было раскрыто, и с улицы доносился щебет птиц. Залетевший в комнату ветерок принёс с собой запах свежескошенной травы и растущих возле дома роз. Тело наполняла ленивая нега, и я не сразу смогла заставить себя встать. Несколько минут лежала, наслаждаясь спокойствием, а после перевернулась на спину и со стоном потянулась. Из холла донеслись приглушённые голоса. Дом уже жил своей собственной жизнью, не спрашивая моего на то позволения. Конечно, кто бы вообще когда-нибудь спрашивал на что-то моего позволения… Нет. Матвей спрашивал. Даже с сексом не торопил, хоть и выказывал явное недовольство. В последний раз мы даже поругались по этому поводу. Но что-то держало меня, останавливало… Теперь уже это, впрочем, не имеет значения.

Пролежав ещё несколько минут, я всё же заставила себя откинуть одеяло и спустить ноги с постели. За дверью снова послышались голоса – более громкие, чем прежде. Я прислушалась, но разобрать ничего не смогла. Дальше по коридору находилась лишь комната Стэллы: крохотная комнатушка с малюсенькой, зато отдельной ванной, раза в три меньше моей бывшей спальни. Вообще, помещения для прислуги находились на первом этаже в отдельном крыле здания, но Стэллу поселили отдельно. Возможно потому, что она, так же, как и я, была дорогой игрушкой нашего общего хозяина, а возможно из-за того, что считалась моей личной горничной.

Мысли о Стэлле вызвали во мне смутное беспокойство, и я, наскоро приведя себя в порядок, вышла в холл. Но стоило мне сделать несколько шагов по направлению к спальне Стэллы, как дверь отворилась, и навстречу мне вышел довольно высокий мужчина с грубыми чертами лица. На вид ему было лет пятьдесят, может, немного меньше. Хорошо одетый, с чем-то напоминающим саквояж в руках, он лишь усилил моё беспокойство. Рядом с ним находилась одна из безликих горничных.

— Что случилось? – без предисловий осведомилась я, оказавшись рядом. Обращалась я сразу к обоим и надеялась, что хоть кто-то даст мне ответ.

— Господин Вандор попросил Юрия Викторовича осмотреть Вашу горничную, — нехотя ответила женщина.

Забыв про неё, я тут же перевела взгляд на стоявшего рядом с ней… врача? Судя по всему, это был именно врач.

— Со Стэллой что-то случилось? – вмиг осипшим голосом спросила я, вглядываясь в его лицо. Господи… Я ведь видела, что ей плохо! – Что с ней?

— Всё в порядке, — заверил меня врач. Ответил он, впрочем, без энтузиазма. Должно быть, знал или догадывался, кто я такая. – Общая слабость.

— Я могу к ней зайти?

— Конечно, — ответил он и обратился уже к горничной: — Можете быть свободны, где кабинет Вандора, я в курсе.

Значит, в доме этом он уже не в первый раз. Личный врач Вандора? Он попросил осмотреть Стэллу своего личного врача? Но думать об этом у меня сейчас не было желания. Чуть ли не бегом я дошла до комнаты Стэллы и влетела внутрь. Заметила стоящую возле постели капельницу и ощутила новый пинок от собственной совести.

— Детка… — прошептала я, аккуратно присев рядом с подругой. Накрыла её ладонь своей. Горло перехватило, в глазах защипало.

— Привет, — губ Стэллы коснулась усмешка. Она сжала мою ладонь и поспешила заверить: — Со мной всё в порядке, просто слабость.

Я посмотрела на капельницу, на иглу, закреплённую на её тонкой руке, и вздохнула. Погладила её пальцы, тыльную сторону кисти. Кожа у неё стала грубой и шелушилась. Я как раз принесла ей крем – один из тех тюбиков, что Вандор купил мне в тот день, когда мы ездили в магазин. Открыла и, выдавив немного, втёрла вначале в одну руку, а затем в другую. Стэлла молчала. Только внимательно смотрела на меня и, когда я положила тюбик ей на тумбочку, проговорила:

— Лучше о себе побольше думай. — Голос её звучал тихо, словно у неё совсем не было сил.

Я не знала, что ей сказать, просто сидела рядом. Потом нерешительно протянула руку и коснулась её лица, погладила по щеке. Не знаю почему, но я чувствовала, что ей это нужно. Говорят, что человек может прожить без чего угодно? Без ласки, без нежности, без любви. Может… Но ласка и любовь нужны каждому. И этой ночью, когда пальцы Вандора ласково касались меня через ткань сорочки, я понимала это так чётко, как никогда прежде. И мне тоже хотелось коснуться его… Жёсткой линии рта, скул, подбородка. Хотелось спросить, что сделало его таким? Циничным и жёстким. И ещё… хотелось, чтобы он рассказал мне про свою маму. Потому что когда он говорил о ней в прошлый раз, я слышала звучавшую в его словах горечь. Мне эта горечь была хорошо знакома. Горечь ребёнка, выросшего без матери…