Роман Милашка для грубияна глава Глава 37

POV Катя

Как можно быть таким ослом?! На самом интересном месте и в самый неподходящий момент такое ляпнуть! Вся романтика резко выветрилась из моей головы, когда до меня наконец-то дошел смысл фразы, которую произнес Вишневский. Мечтал дотронуться и думал, что силиконовая. Не мог позже сморозить эту глупость, когда мне уже было бы все равно, в какую сторону его несет?

Разжимаю ноги, и парень сам отступает назад. Машинально пытаюсь прикрыть руками грудь, глядя на Вишневского.

- И больше не подходи ко мне! – злость так и прет из меня наружу, убивая весь тот романтический бред, который я себе напридумывала. Баран тупоголовый, индюк напыщенный, идиот недоделанный – и ещё много всего другого лезет в голову в данный момент. Фантазия уже буйствует, называя Артема всеми мыслимыми и немыслимыми эпитетами, пока только мысленно. Но еще одно слово, и я произнесу всё это вслух.

- Кать, - он смотрит на меня обиженно, - я правда не хотел. Само как-то вырвалось. У тебя шикарная грудь, мне очень нравится. Я просто хотел пошутить, - на лице появляется кривая улыбка, но мне уже все равно.

- Вот теперь оставайся тут и шути, сколько душе угодно.

Двигаюсь в воде к лестнице, после чего вылезаю из бассейна, и на очередной крик в спину “Катя” делаю парню ручкой и быстрым темпом направляюсь к дому. Верхнюю часть купальника найду в траве завтра, а сейчас главное, чтобы никто меня в таком виде не застукал.

Через ступеньку бегу по лестнице, после чего влетаю к себе в спальню, первым делом направляясь в ванную. До сих пор дрожу – то ли от холода, то ли от возбуждения. Такое искреннее “Хочу тебя” и мое честное “Я тебя тоже” проносятся вихрем в голове, но я отгоняю непрошенные мысли прочь. На глазах выступают предательские слезы, но я пытаюсь сдерживаться, чтобы не разреветься.

Почему мне так в жизни не везет? Почему среди трехсот тысяч мужского населения нашего города я умудрилась влюбиться в самого безответственного и нахального из них? Мы с ним разные. Если быть точной – полные противоположности друг друга. Мне никогда не понять его порой импульсивных и эмоциональных поступков. Он иногда поступает неправильно, частенько даже жестко и очень обидно, не думая о последствиях.

Я так не могу и не умею. Вся моя жизнь расписана по полочкам, и прежде чем что-то сказать, приходится несколько раз взвесить все за и против, а стоит ли это делать? Я могу полагаться в этой жизни только на себя. Частенько бываю язвой и стервой, но всегда знаю меру. А Артем… Он живет эмоциями, даже не задумываясь над тем, что иногда может кого-то обидеть или сделать больно. Вот как сейчас. Ему плевать на всё и всех.

Все эти мысли проносятся в моей многострадальной головушке, пока струи теплой воды текут по телу. Ведь знала же, что верить ему нельзя! Что я – очередная девушка на одну ночь. Учитывая, что нахожусь под боком – максимум две. Закончатся эти четырнадцать дней, и мы расстанемся, как бы горько это сейчас не звучало. Наш непродолжительный роман закончится, толком не успев начаться.

Вчера говорила и делала не я, а алкоголь. Хотя Вишневскому я благодарна, что вовремя остановил, иначе с утра было бы стыдно и обидно. За свое дурацкое поведение и несдержанность. Как же меня угораздило так влипнуть?

Через десять минут согреваюсь, выхожу из ванной, надевая махровый халат и завязывая пояс на талии. Вытираю полотенцем волосы, мажу кремом лицо, чтобы кожа не сохла после сегодняшних солнечных процедур. Наблюдаю, как дрожат руки. Слава Богу, хоть сама дрожать перестала. Медленно направляюсь в комнату, а в голове сидит только одна мысль – дойти до кровати и завалиться спать. Как известно, утро вечера мудренее. Завтра подумаю, что делать с этим напыщенным индюком.

Только успеваю включить свет, как дверь резко открывается и в комнату залетает разъяренный Артем, одним своим видом заставляя меня сделать два шага назад. Айкаю, и смотрю ему в глаза.

В них нет нежности и желания, которые даже при лунном свете я смогла рассмотреть там, в бассейне. В них злость и ненависть. И, скорее всего, адресованные мне.

Он в легких спортивных штанах и футболке, но даже через нее видно, как напряжены мышцы. Лицо пылает, и я даже боюсь представить, что он мне хочет сказать. Сильнее сжимаю края халата на груди, ожидая взрыва эмоций со стороны парня. Правда, не пойму пока, чем они вызваны.

- Не переживай, - смотрит на мои руки, точнее, костяшки пальцев, которые побелели от напряжения. Вроде говорит негромко, а все равно как-то очень неприятно, и даже немного страшно. – Дотрагиваться не буду.

- Я и не переживаю, - пытаюсь ответить спокойно, немного ослабляя хватку, но чувствую, что голос дрожит. – Зачем пришел?

- Наша сделка отменяется.

Три слова, и мне становится не по себе. Смотрю на него, не понимая, что происходит. Сам накосячил, а теперь я еще и виновата – исключительно мужская логика, чтоб ей пусто было.

- Почему? – один единственный вопрос, который вырывается непроизвольно.

- Достала ты меня, - руки в карманах штанов, но даже сквозь ткань вижу, что сжаты в кулаки. – Сил больше нет тебя терпеть!

- Десять минут назад мне так не показалось, - грустно усмехаюсь. Достала, значит? Ладно, посмотрим, что ты дальше запоешь. – Или я еще что-то успела натворить за это время?

- Надоели твои бесконечные нравоучения: то я не так сделал, то не то сказал, то опять не подумал. Достала!

Последнее слово произносит по слогам и очень громко. А во мне вспыхивает какая-то непонятная злость вкупе с обидой.

- Достала, говоришь? – полностью отпускаю халат. Теперь и у меня руки непроизвольно сжимаются в кулаки. – Ну, надо же, бедный мальчик, - произношу с иронией. – Плохая девочка Катя обидела Артемку. Как же я посмела, негодяйка такая. Ты еще ножкой постучи и по полу покатайся для эффекта. А что, - меня несет уже непонятно в какую сторону, - ты же привык все делать на эмоциях. А потом спишешь, что просто пошутил. А кто-то в моем лице просто не так понял тебя, бедного и несчастного.

Кривится в ответ. Знаю, что не любит, когда его называют уменьшительно-ласкательным именем, но вырвалось как-то само. И пусть. Не буду даже оправдываться. На меня нападет какое-то странное безразличие.

- В последнее время, по-моему, только я все делаю не так, - ноздри его раздуваются, как у дракона, и почему-то это вызывает смех, но я стараюсь сдерживаться, слегка улыбаясь, чтобы не вызвать еще большую агрессию со стороны парня. – Скажи на милость, что такого я сказал? Вырвалось случайно, но я же извинился! Я вообще в последнее время только и делаю, что извиняюсь. Да я за всю свою жизнь до твоего появления в ней столько раз прощения не просил, сколько за последнюю неделю! Предложил заплатить за работу – обиделась; извинился после бильярда за поцелуй – взбунтовалась; сейчас так вообще чуть не послала! Надоело все! - достает руку из кармана и проводит всей пятерней по волосам.

- Ах, ему, видите ли, надоело, - теперь наступает моя очередь толкать пламенную речь. – Опозорил меня перед всем офисом – я виновата, помогла безвозмездно – снова виновата, терплю каждое утро твое плохое настроение – в очередной раз виновата Катя! Это ты меня достал уже, сил больше нет терпеть твою наглую рожу! Мажор недоделанный.

- Это я мажор? – он делает два шага ко мне, а я один назад, после чего упираюсь в стену. Вишневский приближается, как хищник, зажимая меня в тиски и не давая возможности сбежать. – Знаешь, Миланская, в чем твоя проблема? – смотрит пристально прямо в глаза. Искры летят во все стороны, но мне плевать.

- Уверена, ты сейчас меня просветишь, - усмехаюсь прямо ему в лицо, а парень в ответ скрипит зубами, сжимая челюсть.

- Ты слишком много думаешь. И слишком правильная. А так же под свои стандарты пытаешься подогнать всех остальных. Не пробовала разочек поддаться эмоциям? – наклоняется прямо к моему лицу, а я задерживаю дыхание. – Помогает иногда расслабиться.

Резко разворачивается и идет к выходу. Правда, на пороге останавливается и, не поворачиваясь ко мне лицом, произносит:

- Больше тебя не задерживаю. Интервью дам, как и обещал. Я никогда не бросаю слов на ветер, даже если перед этим и не думаю. Всегда отвечаю. Спокойной ночи, - выходит и хлопает громко дверью, от чего я подпрыгиваю на месте.

Выдыхаю и медленно сползаю по стенке. Ноги почему-то перестают держать, и надо просто немного успокоиться после стольких эмоций.

Проходит пара минут, и наконец-то дыхание восстанавливается, но силы куда-то исчезают. Последние слова – как удары по лицу. Не сильно больно, но неприятно. Черт, зачем он так со мной? Ну, вспылила, обиделась, но попустит ведь до завтра, и все у нас наладится. Сегодня устала сильно, вот и погорячилась.

В памяти всплывают слова Артема:

“Ты мне нравишься, даже очень. Так сильно, что я готов подождать и не торопиться. Впервые в жизни”.

“Я куплю две пижамы, если кто-то выполнит свое обещание”.

“Хочу тебя”.

И такое обидное:

“Наша сделка отменяется. Достала ты меня”.

Хватаюсь руками за голову, не понимая, что делать дальше. Не хочу завтра уезжать. И дело даже не этом дурацком интервью, и не в том, что мы сегодня поругались, и Артем наговорил мне много чего лишнего. Я тоже хороша, не сдержалась и выдала пару фраз. Особенно стыдно за “мажора недоделанного”.

Стон сам собой вырывается из груди. Понимаю, что Вишневский начал занимать слишком много места в моей жизни. И, как теперь оказывается, в моем сердце.

Хватаюсь за голову и продолжаю сидеть в такой позе. Слишком часто думаю о нем. И Артем прав – я всех пытаюсь подстроить под свои мерки, хотя раньше об этом не задумывалась. Пойти и извиниться самой, что ли?

Поднимаю голову и смотрю на дверь. Глупо, конечно, сейчас ворваться к нему в комнату и попытаться разобраться в происходящем. Уверена, сказал он это не со зла, а, как обычно, просто очередной перепад настроения. Учитывая то, что с ним произошло, парень и так держится молодцом. Я бы, наверное, не справилась, хоть и выгляжу сильной и уверенной в себе девушкой.

Подавляю порыв ворваться в комнату к Вишневскому, как это сделал он только что, медленно встаю и иду к кровати. Переодеваюсь в пижаму, выключаю свет и ложусь спать. Завтра он успокоится, и мы поговорим. Пережить бы еще его плохое настроение с утра.

Завожу на всякий случай будильник на восемь, чтобы не проспать отъезд Артема, и закрываю глаза. Ворочаюсь около часа, переживая за завтрашний день. А если правда выгонит, а все его слова были просто пшиком? Стону про себя, не желая в это верить, хоть глупые мысли и продолжают лезть в голову.

Не помню, на какой стадии своих невеселых размышлений засыпаю, а подрываюсь по звонку будильника, прогоняя остатки сна…