Роман Мама для его сына глава Глава 46

Колеблюсь и не знаю, стоит ли рассказывать ей. А с другой стороны, она все равно теперь часть этой жизни… моей жизни.

Начинаю рассказ, частично опуская детали. Но основной посыл она поняла сразу.

- И что этому Демиду от тебя надо?

Вот тут я и подвисаю.

Не знаю, что мне делать с тем фактом, что я говорю о ее отце. Если будет выбор либо я, либо он, я, не раздумывая его убью. Но что я потом скажу ей?

- Скоро узнаю. Тебе не о чем волноваться.

- Если бы я сейчас лежала в своей кровати рядом с комнатой мамы, то я бы с тобой согласилась. Но сейчас Далер, мне есть, о чем и о ком волноваться. Твои заверения не действуют на меня должным образом, так что можешь не пытаться меня успокоить этими словами.

Улыбаюсь как дурак и еще крепче ее сжимаю.

- Тогда просто пообещаю, а ты верь мне.

- Это другое дело, - так же притягивает меня, и мы засыпаем.

Выдалось пара спокойных дней.

Хан отдал следаку видео, пришлось и с комнаты Даши тоже, хорошо она спала одетой. Вопросов не возникло, потому что видео с заправки было четким и по времени все совпало, как надо.

Гена во всю занялся «белоснежкой», той самой девчонкой, сестрой упыря.

Оставалось сделать только одно – позвонить Демиду. Знаю, что по телефону мы не решим наш вопрос, а на встречу я поеду только после того, как отправлю Дашу и сына из России.

Серый продолжал рыть во всех направлениях, но везде был тупик. Все делалось умелыми руками. Хотя по сути доказательств того, что Демид объявил мне негласную войну было уже достаточно.

Оставляю Дашу и Рамиля на лужайке в мягкой траве, потому что у нас «пикник на свежем воздухе», как выразилась красивая и иду звонить.

На удивление трубку он взял сразу.

- Далер.

- Демид.

Секундная тишина. Напряжение.

- Кажется ты не удивлен тому, что я жив?

- Только слегка. Ты по делу?

- Ты же знаешь, что я имею право вышибить твои мозги?

- Плевать, что сказали эти шавки.

- Я знал, что это ты и без них.

- Плевать. Ты…, - не выдерживаю его тон и перебиваю.

- Ты гребаный кусок дерьма три раза переступал черту моего района. Твои люди всадили три пули в мою женщину. Мать моего сына.

- Твою женщину? – смеется. – А не многовато их у тебя?

- Женщина, родившая мне сына, остается моей автоматически, под моей крышей. И тебе это прекрасно известно.

- Мне плевать, что там у тебя за доказательства, я не отдавал приказ.

- Ты ходишь по краю уже давно, Демид. Слишком давно. В этот раз этим все не закончится. У тебя была неделя, ты ее проебал. Теперь все. Через неделю на обрывном мосту. И только попробуй притащить с собой хоть одного прихвостня.

- Тебе тоже есть за что ответить, Далер. И я потребую ответ на свой вопрос.

Откидываю телефон и сжимаю кулаки.

Такая злость прошлась по телу, что захотелось рвать все вокруг.

Мы говорили о понятном, об общем, но не называли вслух известные причины.

Если его поступок с посыльными меня убить из-за Даши понятен, то зачем весь сыр бор с наркотой?

Планы были иными? А теперь нахождение его дочери у меня лишь помогло действовать сразу, а не окольными путями? Сука все странно.

Даша

Кажется, что я с ума схожу. Точнее схожу с ума рядом с ним.

Все что он вытворяет со мной в постели, вне ее, это дурманит, это заставляет чувствовать его слишком близко, слишком сильно. Я даже не знаю, боюсь я этого или нет.

Может быть все не так страшно? Я ведь уже решилась, нет смысла отступать. Я же и сама этого не хочу. Меня пугает разлука. Я не хочу ее.

Мне плохо от того, что мы улетим, что будем далеко. Я не шутила, когда говорила, что чувствую себя защищенной только рядом с ним.

Как объяснять маме все происходящее я даже не знаю. Она вроде бы как с мужчиной встречается же, и вот так взять и улететь на неопределенное время?

Как все сложно.

С той ночи, когда я ждала мужчину обнаженной и уснула в итоге, мне запрещено даже трусы носить рядом с ним. Хотя это и не требуется, нет ни стеснения, ни смущения, ни запретов, только желание… только мы вдвоем…

Это так порочно, так сладко, порой пошло.

С ним я забываюсь, растворяясь в ночи, отдаюсь вся без остатка и без страха себя потерять.

Сегодня мы решили, точнее я, провести немного времени на улице. Мягкий газон самое то, что нужно для Рамиля. Он ползает, пытается вставать сам, держась за меня и смешно падает на попу, сверкая своими маленькими зубками в очаровательной улыбке.

«Я так полюбила этого малыша, что кажется стерла грани, где он не мой ребенок, где я лишь… кто? Ответить не могу который день!».

Все запуталось. Мои эмоции и эта правда, которая не исчезла.

Далер сказал, что я теперь его женщина, но что входит в этот статус?

Что, если я временная мера? Тогда зачем ему быть таковым? Он же и сам меняется рядом с нами, мной и малышом.

Он нравится мне… быть может и немного больше. Я не могу определить эту степень, что переходит во что-то большее.

Знаю лишь одно, что когда его нет рядом, я не просто тоскую, я тихонько чахну…

Возвращается хмурый и мне это не нравится. Я знаю, что все идет по его четкому плану, но куда он нас приведет? Внутри все замирает, и я не знаю почему. Пусть кто-то называет предчувствием, но мне не хорошо от мысли, что мы будем врозь.

Когда Далер уже подошел близко, из-за угла вышли Гена с Орханом.

Улыбнулась, встречая мужчин.

- Привет, загорающим.

- Привет, ребята. Как вы?

Здесь не хватало Мурада. Я пыталась пару раз с Далером завести разговор, но замолкала, чтобы не накалять, а после он сказал главное: «Я все улажу с ним, когда вы будете в безопасности и все уляжется».

- Цветем и пахнем, красотка, - сострил Гена и чуть ли не получил в глаз.

Хан, как его называют все, и я в том числе, поднял на руки Рамиля и тот радостно захлопал.

Я откинулась на диванчик и ощутила такое спокойствие. Такую радость и счастье. Кажется, что даже солнце стало светить ярче. Я почувствовала себя дома. Это было именно то самое чувство, когда все правильно и ты на своем месте.

- Держи его, - отдал ребенка мужчина Гене и обратился к Далеру: - В кабинет сходим?

- Не вопрос.

Он повернулся и посмотрел мысленно говоря, что скоро вернется, и я улыбнулась.

На людях он никогда даже за руку меня не берет, не прикасается. Полностью отстранен, но не сторонится. Всего лишь расстояние держит, словно уважение оказывает вместо того, чтобы тискать на виду у всех.

Я помню, как в университете моих подружек постоянно лапали их парни, щипая за зад, или грудь. Выглядело, мягко говоря, отвратительно. Так что, поведение Далера мне нравилось.

Гена снял с себя футболку и с разбега прыгнул в бассейн.

Его спина и грудь были покрыты татуировками. А у Далера, кроме того, самого скорпиона не было больше ни одной.

Неделю назад я все же спросила, почему именно скорпион.

Он процитировал отца, у которого был такой же, когда-то:

«Скорпион уникален. Потому что враг, часто увидев тебя лицом к лицу нападает прямо. Атакует. Но, даже когда он чувствует свой триумф, скорпион умеет удивить на исходе сил. Он имеет запасной план и бьет сзади. Больно. Сразу одерживая победу, даже если при этом сам еле держится на ногах. Опережай своих соперников. Имей запасной план».

- Ген, - позвала вылезающего мужчину из бассейна. – А тату больно делать?

- Тебе зачем мелкая?

- Хочу, как у Далера, - смеюсь застывшему лицу.

- У вас это че, типа семейное теперь? Только Рама оставьте, ему еще года нет.

Смеюсь еще сильней.

- Ну так что?

- Есть тут одна пигалица, только строптивая очень.

- Ого, я чего-то не знаю? – тут же выпрямляюсь.

- Это я не знаю, чем не угодил.

- Ну Ген, на тебя в принципе без страха посмотреть страшно, если не знаком ближе. Так что ей просто показать надо что ты не так страшен.

- Нафига. Я страшен. Просто надо уметь... как это говорится. Короче на опасные точки не давить.

- Ну ты даешь. Короче, Далер завтра уезжает, ну ты, итак, это знаешь, привези девушку сюда. Пусть она мне сделает татуировку.

- Не, Дал мне голову оторвет.

- Не бойся, я его «точки» нашла, он быстро успокоится.

- И за меня словечко замолви.

- Договорились.

Еще немного сидим втроем и к нам присоединяются ушедшие в кабинет мужчины.

Далер садится недалеко от меня, чуть задевая согнутым коленом, а я решаю стать немного ближе и облокачиваюсь в этот раз не на диван, а на него.

Хорошо не оттолкнул, лишь сзади на поясницу положил свою ладонь, как бы говоря: «Я всегда рядом!».