Роман Лютый глава Глава 50

Все больше этих глубоких мелких ранок от острых клыков…

Все больше крови, которая пропитывала насквозь белье, пробуждая в глубине тела колкую тошноту.

-…он не мог войти сюда!…не мог пробраться, когда мы все были в доме! – метался словно огромный раненный зверь Отец, хмурясь так сильно, что становилось по настоящему страшно.

Лишь на секунду он застыл, резко повернувшись ко мне и сверкнув глазам, бросился вперед, пугая своей резкостью и нечеловеческой скоростью еще сильнее…но обнимая осторожно и нежно:

- Дочка. Все в порядке. Ничего не бойся. Дыши…вот так. Этого яда не достаточно, чтобы убить.

Вдыхая урывками колкий и морозный аромат Отца, я цеплялась за него руками, с облегчением понимая, что чувствую.

Чувствую! Его тяжелые руки.

И это жар большого тела, который был способен растопить даже вековые ледники.

-..не убьет. Но он вернется?...будет шевелиться?...

Я так охрипла, что сама едва понимала, что говорю, чувствуя, как Отец кивнул.

- Будет. Еще как будет! Я ему такое устрою, что это утро уже начнет с пробежки!

Беры не врут.

Ладно….иногда не договаривают, но Отец не был одним из тех, кто пытался скрыть свои мысли.

Вот только я все-равно нервно вздрогнула, когда мимо нас пробежала Мия с большой кружкой, вслед за которой вошел хмурый и сосредоточенный Нефрит, обратившись к Северу:

- Я проверил воду и траву – все чисто. Чай можно пить.

- Прости, друг, но без этого никак… - приглушенно проговорил Север, когда они с Лютым принялись вливать чай в бедного Бера, отчего меня просто выворачивало наизнанку.

Боюсь, что мой желудок не выдержал бы, если бы Север не поднял голову, глядя на Нефрита:

- Как это могло случиться?

- Пока сложно понять наверняка. Я сказал нашим парням проверить весь дом.

- А здесь? - тихо проговорила Мия, озираясь по сторонам, когда ее взволнованный взгляд, влажный от подступающих слез остановился на стакане, что стоял на тумбочке.

- Только ничего не трогай, девочка! - метнулся к ней Север, крепко обнимая и увлекая к Отцу и ко мне, - Присмотри за ними!

Горячие руки отца сомкнулись вокруг нас, обжигая своим жаром и оберегая от всего на свете, когда Север метнулся к стакану, тщательно его обнюхав.

Не нужно было слов.

Ответ бы понятен всем и каждому, когда из груди Севера вырвался приглушенный рев и снова его зрачок ахнул, раскрываясь, а затем словно лопнул, превращаясь в едва заметную точку в глубокой синеве полыхающих глаз.

Тело отца напряглось за нашими спинами, буквально окаменев, когда даже мощная грудь застыла на выдохе, словно не в силах втянуть в себя воздух больше:

- Что там, дети?...

Нефрит, быстро сжал плечо Севера, потянувшись к стакану, который чудом не был раздавлен в ладони его брата, и мы с Мией в ужасе дернулись, подавшись вперед, когда Нефрит поднес его к губам, отпив то, что в нем еще оставалось и поморщившись.

- Тише-тише, я в порядке. Для Кадьяков эта доза не причинит вреда.

- Что там, сын?

- Молоко…

Если тишина могла визжать и падать на колени, то сейчас в воздухе происходило что-то вроде этого.

Мне казалось, что от напряжения и того, как у всех работали мозги, сейчас замерцают вспышки разрядов, и от одного неосторожного вздоха этот дом взорвется, превратившись лишь в атомный гриб в колючем морозном воздухе.

Мои мозги тоже работали, скрипя своими винтиками и складывая картинки, которые я хватала за хвост, пытаясь их остановить и выстроить по порядку.

Меня кантузло от кофе!

В кофе был яд!

Но яда не было в воде, в самом порошке кофе, в сахаре не было….

МОЛОКО?!

Что я знала про молоко?

Что его обожали Беры.

И что оно определенно было в моей кружке с кофе, которую принесла Луна.

-…на кухне не было яда! – синие глаза Севера полыхнули и черные брови сошлись на переносице, когда две пары глаз встретились, словно яркая вспышка.

…а руки отца в миг стали холодными.

Я не знала, что произошло в одну-единственную секунду, когда Лютый побледнел и бросился к отцу, в тот же миг, когда Ледяной оглушительно взвыл, вылетев из дома с такой силой, что вынес часть стены вместе с входной дверью.

- Брат!- Север и Нефрит бросились к Лютому, который подхватил нас с Мией буквально на лету, увлекая за собой в полуразрушенный коридор, хрипло выдохнув дрогнувшим от паники голосом:

- ДЕТИ!...

Иногда истерика бывает громкая.

Такая, что ты кричишь, визжишь, оглушая своими немыслимыми децибелами, рыдаешь, рвешь на себе одежду и волосы…пытаешься колошматить того, кто находиться рядом с тобой, пока безумные по своей силе эмоции выходят из тебя, оставляя место лишь черной пустоте…и болезненному покою.

Страшнее, когда истерика тихая.

Когда она выплывает из глубины твоего сознания, огромная и неумолимая, словно черный кит, который проглатывает тебя целиком, не давая времени на обдумывания плана побега. Этот кит съедает тебя вместе с частью твоего мира, в котором ты пытаешься отчаянно бежать, понимая, что ты в ловушке и выхода нет…

У меня было ощущение, что кит меня уже проглотил…

Меня и половину Арктики, в которой теперь все звуки раздавались, словно из другого мира, пока в моей голове стучали обрывки чьих-то фраз знакомых голосов, которые кричали друг другу что-то.

Мне приходилось концентрироваться из последних сил, чтобы понимать в каком положении я нахожусь в пространстве, и куда меня тащат сильные горячие руки, окутывая моим самым любимым морозным ароматом.

- Боги! Скорее!

Я никогда еще не слышала, чтобы голос Лютого дрожал.

На самом деле. По-настоящему.

Не от едва сдерживаемого хохота.

Не от его коронной высокомерной язвительности.

А от страха…

Я пыталась прийти в себя и начать двигаться хоть как-то, когда мой муж стремительно натягивал на меня пуховик, шапку и варежки, выбегая со мною на руках сразу на улицу, где слепящее солнце пересекло половину неба, плавно и медленно опускаясь к самой земле, словно рассматривая свое отражение в ледяной равнине, как в зеркале.

Словно в бреду я отмечала, что теперь вместо двери в нашем доме большая рваная дыра с треснутой верандой, где были проломлены все ступеньки, рядом с которыми валялись клочки от разорванных кожаных штанов, что, вероятней всего, просто треснули, когда Отец обернулся в медведя, стремительно уносясь домой.

- Мне нужен тот человек, которого ты нашел в городе!

От рыка Лютого мороз прошелся по коже, когда сомнений не оставалось - как только Беры узнают все, что им нужно, на одного человека в городе станет меньше. Как бы потом не возмущался тот Берсерк, который, кажется, был заступником всех людей и ушел провожать Алекса.

- Дай мне немного времени, и я принесу его тебе, - впервые я видела Нефрита таким….бесчеловечным.

Я не могла вспомнить ни единого раза, чтобы наш красавчик-модель хотя бы когда-то рычал, или скалился.

Я ни разу не видела, чтобы он обращался в зверя.

Он был самым человечным и спокойным их всех, кто жил в доме, включая, наверное, даже меня и Мию, но в эту секунду я отчетливо видела, что он не просто часть мира Берсерков.

Он - Кадьяк.

Становилось жутко и страшно оттого, что могло сидеть внутри мистера очаровательности и обаяния, когда в его движениях больше не осталось ничего плавного и сдержанного. Теперь его сила, которую не могла изменить и уменьшить даже его испорченная кровь, вышла наружу во всем своем величии.

И снова я вспоминала слова Мии о том, что в крови Кадьяков сидит пламя, которое нельзя выпускать из узды, дав ему возможность разрастись в пожар.

- Мы же проверяли кухню вдоль и поперек. ВСЕ! Мы не могли пропустить такое…

Когда Север выскочил на улицу, неся на руках уже одетую Мию, которая сжимала в ладонях аптечку, набитую травами, Лютый уже опускался на колени, чтобы обернуться на брата и проговорил отрывисто и быстро, прежде чем его ладони стали огромными широкими лапами с белоснежной шерстью:

-…мы проверяли нашу кухню. Не детей. Молоко есть только у них.

Мия ахнула от этих слов, прижимая к себе аптечку и ловко забираясь на Севера, который в единую секунду обернулся огромным темным медведем, опуская голову вниз и ложась на лед, чтобы его шустрая маленькая жена смогла забраться на него.

Мне не нужно было отдельного приглашения, чтобы я сделала то же самое, хватаясь крепко за плюшевую тугую шерсть и забираясь на своего огромного белоснежного мужа, который громко фыркнул, тряхнув своей большой мохнатой головой, устремляясь вперед с такой скоростью, что улетающие назад деревья, а затем и ледники были всего лишь одной сплошной размытой картиной с темными и светлыми пятнами, словно размазанными на холсте.

Распластавшись на его спине, я с силой обхватывала большое мохнатое тело руками и ногами, лежа словно на волосатой подводной лодке, что неслась стремительно вперед, окутывая меня своим жаром и родным ароматом, который впитывался в мою одежду и волосы.

Темный медведь летел рядом, не отставая ни на шаг, унося с собой Мию, которая ехала в таком же положении, держась одной рукой и прижимая к себе аптечку другой.

Я не могла даже сказать, сколько мы летели почти в невесомости, хватаясь за наших звериных мужей, боясь даже пуститься в размышления о том, что произошло в доме!

Отчетливо и ясно я понимала лишь одно – Лютому было больно, и я не могла себе позволить лишних терзаний, зная, что он утонет с головой, ощущая все то, что творилось внутри меня.

Только бы все было хорошо!

Только бы мы успели!

Я бы улетела еще на много метров вперед пушечным ядром, оттого, как быстро и резко остановился Лютый, если бы его руки с силой не обвили меня, не торопясь ставить на скользкий лед под ногами и сразу устремляясь в уже знакомую огромную льдину, где и было великое царство Полярных…на которое так вероломно и жестоко покусились враги!

На пороге нас уже ждал Свирепый, который кинулся к брату бледный и раздавленный, но все еще ничего не понимающий.

-..отец просто уничтожен, - выдохнул он, бросаясь вслед за Лютым и Севером по ледяным коридорам, не обращая внимания на притихших Полярных в большом зале, - Брат, что происходит?...

- Собери всех воинов возле дома! Ни один порыв ветра не должен остаться незамеченным! Пусть опоясывают льдину! Если будут видеть или чувствовать кого-либо – пусть сразу нападают и не ждут команды! – прорычал Лютый, не убавляя шага и не торопясь рассказывать все брату, который лишь кивнул в ответ, устремляясь назад в зал, и, видимо, на улицу, в поисках своих верных воинов.

Я даже не могла объяснить, каким образом у меня получилось сориентироваться в этом ледяном царстве с десятками коридоров, но я отчетливо понимала, что мы стремительно прошли комнату Лютого и даже ту, что называли спальней убитой жены Ледяного, зашевелившись настойчиво в сжимающих меня руках, когда мы пересекли разметку, за которую нельзя было заходить.

- Дальше нельзя! - ахнула я, хватаясь за напряженные широченные плечи своего целеустремленного мужа, который буквально шел на таран, - ты ведь знаешь правила! Без разрешения Отца нас не пустят!..

Он остановился и опустил меня на пол, загораживая собой лишь тогда, когда в другом конце коридора появилась высокая крепкая фигура…с длинной черной косой и своеобразным копьем с двумя наконечниками.