Роман Любовь сквозь времена глава Глава 121

Наташа была серьёзна, она ответила:

— Папа, я знаю.

Когда она переродилась и увидела, как родители ценят Аишу и доверяют ей, она решила, что отца интересует только будущее его компании, а к ней, его родной дочери, у него нет никаких чувств. Однако сейчас, услышав такую проникновенную речь отца, она почувствовала, что он переживает за неё и на самом деле любит. Если бы он не любил её, то и Аиша бы в прошлой жизни не убила её. Девушке стало стыдно, что она когда-то сомневалась в чувствах отца.

— Ну хватит говорить об этом, дорогая, смотри, эту одежду нам купила дочка, – Андрей обратился к жене.

Дарина сияла от радости:

— Наташенька купила мне одежду!

Девушка достала подарок и передала родителям:

— Мама, примерь, я покупала твой размер, но не знаю, понравится ли тебе такая модель. Я посмотрела на твою одежду, кажется, ты любишь такой фасон.

— Конечно нравится, главное, что это ты подарила, – женщина развернула и осмотрела вещь, улыбка не сходила с её лица.

— Наташа, останешься с нами поесть? Я сейчас пойду готовить обед.

— Я помогу тебе, – девушка уже обещала провести это время с Михаилом, но не смогла отказать родителям. Она решила перекусить здесь немного, а потом вернуться домой к мужу.

Дарина не стала отказываться. Мать с дочерью ушли на кухню. Андрей не пошёл с ними, он остался в зале и читал газету. До него доносился приглушённый смех жены и дочери, и внезапно мужчина почувствовал, как счастлив. Разве что не хватало Аиши.

***

Дома у Нестеровых.

По возвращении домой Алексей самостоятельно поднялся по лестнице наверх и зашёл в свой кабинет. Когда он был у Ивановых, он не мог передвигаться сам, приходилось сидеть в инвалидном кресле. Да, он немного притворялся. Его нога действительно опухла, но не настолько, чтобы ездить в коляске.

Его кабинет в доме – запретное место для всех остальных. Никто не может зайти сюда без разрешения Алексея, только если на свой страх и риск. Он сел на кресло и откинулся назад, уставившись в потолок. Спустя длительное время он достал два бумажных свёртка с книжкой полки, которая находилась прямо за ним.

Он расстелил их на столе, на них были нарисованы два ребенка. На одном свёртке – мальчик, а на другом – девочка. Он сам нарисовал их, опираясь на своё воображение. Мужчина не знал, Наташа родила мальчика или девочку. Он решил нарисовал сразу обоих. Мальчик был похож на Алексея, а девочка больше на Наташу. Если бы девушка увидела этот рисунок, она была бы ошеломлена, ведь ребёнок был так похож на её дочку из прошлой жизни.

Её малышка настолько не походила на Степана, что Наташа была уверена, что это не от него ребёнок. Обычно дети больше похожи на кого-то одного из родителей, или сразу на двоих.

Алексей – достойный противник Михаилу, хотя и тот ничуть не уступает. Михаил умеет красиво рисовать, но эти два рисунка Алексей также создал сам. Мужчина долго рассматривал изображения, и в итоге пальцем указал на девочку.

— Хотя папочка сейчас не может никому доказать, что ты правда существовала, но я точно знаю, что ты чудесная дочка, – пальцами он нежно провёл по её бровям, его холодное сердце смягчилось, ему так хотелось на самом деле обнять эту девочку и нежно заботиться о ней.

Его доченька. Да, он её никогда не видел. Наташа сама ещё маленькая, какие там роды, у неё ещё и мужчины-то не было, откуда взяться ребёнку?

— Дочка, я не хочу сближаться с мамой, мне нужна только ты. Я хочу, чтобы ты была настоящей, я хочу обнять тебя и слышать, как ты своим нежным голоском скажешь «папа», – Алексей улыбался.

— Поэтому мне придётся стать с ней ближе, чтобы однажды ты стала настоящей, – он взял рисунок и обнял его, как ребёнка.

***

Полдень. Время обеда в доме Васильевых.

Наташа успела вернуться до того, как Михаил принялся за еду. Он уже сидел в беседке.

Хотя была самая жаркая часть дня, но был сильный ветер, и в беседке было очень комфортно. Михаил всегда знал толк в получении наслаждения. Когда он выбирал эту беседку, то принял во внимание все условия, чтобы было комфортно.

— Миша, я вернулась, – девушка тут же прошла к нему и села за стол.

— Первый, – низким голосом позвал мужчина.

Первый тут же подал девушке блюдо с водой, чтобы она вымыла руки. Когда она закончила, Михаил подал ей пачку бумажных полотенец.

— Вытри пот со лба, а то всю еду испортишь.

Наташа приняла упаковку салфеток, понюхала и улыбнулась:

— Такие ароматные.

Она достала одну из них и протёрла лицо:

— Я так торопилась.

Мужчина ничего не ответил, он наблюдал за ней, а потом тихо спросил:

— Ты записалась в группу обучения этикету?

— Ещё нет.

— Давай я подам заявку.

Девушка смотрела прямо ему в глаза:

— Ты недоволен тем, что я не занимаюсь собой?

— Я просто переживаю, что ты забудешь. Если бы я был недоволен, разве ты бы сидела сейчас здесь? Одной наглости для этого было бы недостаточно.

Действительно, без его разрешения она бы не села с ним за стол, какой бы смелой она ни была.

— Спасибо, Миша. Запиши меня. Но я смогу ходить на занятия только по вечерам, поскольку днём надо работать.

Михаил кивнул, и супруги приступили к обеду.

Поскольку девушка уже перекусила у родителей, она не была голодна, и лишь попробав всего по чуть-чуть, отложила вилку и наблюдала за тем, как ест её муж.

Его манеры были очень изящны, и девушка думала, что даже научившись этикету, ей никогда не достичь такой элегантности. Михаил с детства воспитывался в богатой семье. В отличие от неё.

— Тебе не нравится еда? – холодно спросил мужчина, — или ты плохо себя чувствуешь?

— Вовсе нет, я уже поела у родителей, поэтому почти сытая, и у меня нет желания сметать всё с тарелок, как обычно.

— Хорошо, что ты осознаёшь свои недостатки.

Наташа была в растерянности.

— Миша, хочешь после обеда прогуляться? Можем вместе.

Его взгляд был глубоким, но голос по-прежнему безразличен:

— Я сейчас могу разве что заняться рыбалкой после отдыха, можешь со мной.

За этим занятием он мог просидеть целый день.

— Хорошо, а потом пожарим то, что наловим.

— Ты только о еде можешь думать? Обжора!

— А что ещё с ней делать? Разводить? Я не сильна в этом, в детстве у меня все рыбки умирали на радость нашей кошке.

Мужчина недовольно проворчал:

— У меня больше нет сил!