Роман Копия жены по контракту глава Глава 27

Марьяна

Смотрю на него сверху вниз. Приглушенное освещение топит в тенях его лицо. Я вижу только, как шевелятся губы, и от страха, волнения, лихорадочного возбуждения едва их различаю.

Четко понимаю, что спровоцировала Рамиля. Что мое поведение – детское и глупое. Я как маленькая обиженная девочка, которая плохими проступками пытается получить внимание родителя.

Любое внимание. Даже наказание.

Только сейчас наказание будет совсем не детским.

Я осознаю, что мне предстоит, хоть никогда и не делала мужчине минет. Невинная глупая девственница, которая дрожит под взглядом разозленного мужчины.

Когда я сговорилась с девчонками, чтобы они поделились со мной нарядом на маскарад, а потом, хихикая, примеряла на себя образ гламурной вампирши, я отлично понимала – в глубине души – что нарушаю запреты. Но мной руководил азарт, он глушил страх, ничто неспособно было меня остановить.

Не знаю, какие доводы подействовали на Паука, но он согласился меня сопровождать, а когда Рахимов появился словно из ниоткуда, не узнал его и воспринял как обычного мужчину, пригласившего меня на танец.

Смотрел издалека, не вмешивался, а потом появился Рамиль.

– Ну! – роняет он короткое слово нетерпеливым голосом, я судорожно вздыхаю и ерзаю по полу коленками. Тонкие ниточки моих колготок в сеточку впиваются в кожу.

Желанная боль, которая отрезвляет и отвлекает. Облизываю губы, увлажняю их, готовлюсь как к ответственному заданию, за которое мне поставят оценку. Десять из десяти. На меньшее я не согласна. Я снова соглашаюсь добровольно, зная, что на этот раз заслужила.

Он заставит – если я начну сопротивляться. Так пусть всё будет по обоюдному желанию. Не знаю откуда, но я понимаю сейчас, что прошло время играть и дразнить зверя.

Пришло время его насытить.

Руки тянутся вверх, находят круглые пуговки брюк, высвобождая из их плена петелек. Слышится лишь ровное дыхание Рамиля и на фоне – приглушенная музыка с маскарада. Оттесняю ее за дальний край сознания.

Хочу здесь и сейчас. Хочу с ним. Хочу попробовать с ним мой первый в жизни оральный секс. Конечно, в моих мечтах, что первое – то единственное, но горькая правда заключается в том, что я – только временная забава бандита…

Пальцы сразу реагируют на печальные, обреченные мысли, становятся неловкими, но я, боясь, что Рамиль начнет действовать быстрее и с напором, ускоряюсь сама. Расправляюсь с пуговицами и тяну вниз брюки, а потом с испугом, нерешительно смотрю на бугор, обтянутый тканью.

Мне трудно заставить себя действовать дальше, и Рамиль кладет распластанную ладонь мне на голову и начинает ерошить волосы. Подбадривает. Безмолвно зовет нарушить собственные границы.

Зацепляю край боксеров и смело стягиваю их, и прямо мне в лицо утыкается крупная головка члена. Гладкая, круглая, на удивление не бьющая в нос резким мужским запахом. Он терпкий, но приятный и даже будоражащий.

Несмело обхватываю огромный член рукой, едва смыкая пальцы. Поражаясь, что однажды эта штука побывала во мне и не порвала на части… В ответ на мои действия Рамиль стягивает волосы на затылке, побуждает спешить.

Я сама начинаю загораться и чувствовать приливы горячих волн внизу живота, ерзаю, прикусываю губу, наконец достаю кончик языка и касаюсь тонкой кожи на члене. Слизывая капельку жидкости с незнакомым вкусом.

Меня коротит от понимания, что это я вызвала сильное желание этого грозного мужчины. Возможно, это может сделать и любая, но я тешу себя надеждой, что только я могу заставить его так шипеть, когда обхватываю губами головку, когда сжимаю пальцы и начинаю неуверенно двигать ртом. Туда-сюда, захватывая всё больше плоти.

Я слышала рассказы про умелиц, которые способны заглотить мужской орган до горла, но я очень сомневаюсь, что у меня получится сделать это даже наполовину рта, я неопытная, несмелая, робкая ученица, которая цепко ловит каждую реакцию своего учителя.

Осмелев, делаю взмах ресницами вверх и встречаюсь взглядом с глазами Рамиля. В них закручиваются темные смерчи. Рот приоткрыт, на щеках ходят желваки, он сосредоточен на том, что происходит, и на меня нисходит ощущение собственной власти. Есть в этом что-то первобытное.

Он подчинил меня – а я теперь подчиняю его.

Мне хочется спросить, правильно ли я всё делаю, и Рамиль словно читает мысли, простанывая:

– Да-а-а… Глубже, девочка… – а потом делает выпад бедрами, и я чувствую головку горлом, самой своей сутью, она утыкается прямо в него, неминуемо вызывая рвотный рефлекс, который я не могу сдержать…

Рамилю приходится вынуть член из моего рта и дать мне отдышаться. Он смотрит с терпеливым видом на мои потуги прийти в себя, а у меня из глаз катятся слезы, губы болят от натяжения, и я не знаю, что сказать… Извиниться?

– Он слишком большой, – сипло выдаю единственное, что приходит в голову, а он подбадривает, засранец, ни на миг не выпуская мою голову из захвата:

– Ты справишься.

И снова насаживает мой рот на свой член, губы плотно примыкают сначала к головке, а потом к члену. Рамиль руководит моими движениями, вертит голову, будто я кукла на шарнирах, а он – кукловод, который ею управляет.

В какой-то момент внутри вспыхивает привычный фитиль протеста, который может бомбануть, если Рамиль не перестанет действовать так жестко и напористо. Но я продолжаю подчиняться, быть ведомой, позволяю ему трахать мой рот.

Как будто ему и этого мало, он обхватывает мою руку своей и кладет на мошонку.

– Сожми, – цедит строго.

Выполняю команду, делаю всё, что он говорит. Ощущения странные, я слишком стараюсь действовать правильно, но инструкции нет.  

Делаю, как умею.

Член скользит во рту, рисую узоры на языке, беспорядочно, хаотично помечаю его своей влагой, сама же начинаю понимать, что этот процесс – вовсе не механический, он ведет к обоюдному удовольствию. Рамиль не просто получает от меня порцию наслаждения, но и дарит мне его. Оно вокруг нас, окутывает пеленой и стягивает крепким узлом. Снова ерзаю оттого, что внизу, между ног, вся мокрая, и он это замечает…

– Еще немного, сладкая, а потом я помогу тебе… – обещает нечто, о чем я боюсь даже подумать, пока слишком вовлечена в процесс, пока еще не знаю, как он закончится, и слишком заворожена действом.

Член входит уже как поршень, таранит рот, как будто совершается жесткое соитие, и я чувствую, что губы немеют от боли, мимо члена течет слюна, глаза наполнены слезами, в руках – будто горячее раскаленное железо под гладким атласом. Жарко, душно, нечем дышать, волосы на затылке тянет, Рамиль припечатывает мое лицо к своим бедрам, вколачиваясь внутрь моего рта членом. До одури быстро, до изнеможения страстно, до безумия пошло… 

И вдруг – замирает. Я от неожиданности тоже становлюсь неподвижной, а потом ощущаю, как мне в горло проливается горячая жидкость. Сглатываю неосознанно, понимая, что не смогу выплюнуть, поэтому приходится сделать глотательное движение.

Губы пересохли, жутко захотелось пить, а я сидела и смотрела на Рамиля в той же позе, не зная, как вести себя после подобного…

Такому нигде не учат. Ты можешь только полагаться на свою интуицию – или ждать приказов.

В поле моего зрения появляется мужская рука. Рамиль вытирает опавший член тканью и убирает в трусы, не застегивая при этом брюки. Хочет продолжить? Внутри сладко сжимается от ожидания. Все прочие мысли улетучились из моей головы, улетели, как южные птицы на север.

– Ты очень старалась, – говорит Рамиль, а во мне снова просыпается задремавший на время чертенок.

– Насосала прощение? – задаю я вопрос, за который тут же хочется надавать себе по щекам.

Я перевела наш интимный союз в деловую плоскость.

Но чего мне бояться? Я же не задела тонкую ранимую душу бандита. Или?..

На короткое мгновение между нами повисает тишина. Вязкая, тягучая субстанция, которая ощутимо ложится на мои плечи и давит. Придавливает к полу и заставляет чувствовать свою убогость.

Зачем я это сказала? Чего хотела? И кто меня тянул за мой длинный, глупый язык, который всегда ругает Басманов?

Чувствую себя глупо, а у него зрачки сливаются с радужкой, в глазах разливается могильная темнота, которая обещает мне скорые похороны.

– Дура, – роняет он короткое слово, и от этого я ощущаю себя еще хуже, гаже, грязнее. Съеживаюсь у его ног, как поникший цветок, который выбился на солнечный свет из-под асфальта, надеялся выжить, но был безжалостно растоптан ботинком равнодушного прохожего.

Поддевает пальцами мой подбородок и понуждает поднять голову. Поглаживает шершавыми подушечками мою кожу, отправляя по телу стрелы болезненного удовольствия. Большой палец ложится на нижнюю губу и оттягивает ее книзу, проникает между губ. Я делаю машинальное движение. Втягиваю палец и сосу.

Как послушная зверушка, которая возомнила о себе, что приручит зверя. Глаза Рамиля становятся еще темнее, меня засасывает в воронку, в жерло вулкана, не понимаю, что со мной творится. Я так безумно хочу близости с ним. Не механического сближения тел, а настоящей, чтобы он жаждал меня, чтобы трогал ласково и говорил нежности. Хочу касаться его губ и иметь право говорить что хочу, делать что хочу.

Хочу стать с ним равной, а он не даст, не разрешит, он всегда будет командовать и приказывать, упиваясь своей властью надо мной. Захочу ли я жить вот так и стоит ли бороться за такое подобие отношений? Нелепые непрошеные чувства сметают напрочь все разумные доводы, и я продолжаю терпеть настойчивое давление пальца, едва дыша.

Рамиль снова накрывает мою голову рукой и слегка поглаживает. Как собачку, которая порадовала хозяина послушанием.

– Иди умойся, приведи себя в порядок, – сначала поднимает меня с колен, а потом отталкивает с пренебрежением. Сам же запускает руку в карман и достает оттуда что-то небольшое, железное.

Кажется, это называется кастетом. Продевает в прорези пальцы, разминает их, с сосредоточенным выражением на лице о чем-то думает. Он уже явно не со мной, где-то там, где он будет пытать Рахимова и бить его этим кастетом. На меня снова лавиной наваливается злость.

Вот зачем так демонстративно показывать мне то, что будет причинять Амиру боль? Он мог надеть эту штуку там, в погребе, а он делает это при мне!

– Ты пойдешь бить его, пытать? Можно с тобой? – выдыхаю сквозь слезы, сглатывая колючий ком в горле.

– Зачем? Тебе мало приключений на задницу? – спрашивает с отсутствующим видом, а я до боли втягиваю губу в рот зубами, бегаю по бильярдной глазами, отчаянно ищу выход из положения.

– Рамиль, прошу, что я должна сделать, чтобы ты не убивал его?! – со слезами на глазах бросаюсь к нему, хватаюсь за рукав, тяну на себя.

Он легко отцепляет мою руку, оглядывая с ног до головы.

– Перестань истерить и унижаться. Я могу получить от тебя всё, что захочу, просто так, даже не надо угрожать или что-то обещать взамен. Рахимов тебя не касается. Ты никак не можешь на меня повлиять, я всё равно пойду к нему.

– С Ланой ты тоже так разговаривал, да? – сокрушенно вздохнув, кричу ему в спину. – Тоже взял себе строптивую, яркую девушку, покорил ее, а потом угнетал и мучил, пока не сбежала? С ней тоже так разговаривал, словно она пустое место?

– Что ты имеешь в виду?

Ну вот, я заинтересовала его, удержала, но что я действительно имела в виду?

– Марьяна, у меня мало времени, – поторапливает меня он, уже держась за ручку двери.

– Об этом и речь, Рамиль, – взмахиваю я рукой, борясь с той болью, что полосует изнутри острыми лезвиями бритвы. Как я устала от равнодушия людей! – Ты заставляешь чувствовать себя незначительной, подавляешь. С тобой трудно!

– А должно быть легко? – усмехается он, скаля зубы, поигрывает кастетом. – Не понимаю, чего ты хочешь добиться, Марьяна. Я ничего тебе не обещал.

– Для меня то, что происходит между нами, это нечто большее, – осмеливаюсь сказать правду. А вдруг поможет? – Ты – мой первый мужчина. Я не могу относиться к тебе равнодушно, не могу отдавать просто тело…

Он практически закатывает глаза с явным подтекстом: «Только этого мне не хватало».

– Тогда ты запуталась, девочка, – говорит не зло, но от этого мне не легче. – Сделала не ту ставку и не на того. Твое тело меня устраивает. А вот ты сама, то, что ты говоришь… – берет паузу, и я со страхом жду продолжения, но его не следует.

В дверь стучат, и я вздрагиваю, проклиная того, кто пришел.

Это Паук, он с перепуганным видом протискивается в помещение, держа в руках какую-то коробку. Простая черная коробка, вида которой я почему-то пугаюсь. Что там?

Мужчины переговариваются на своем языке, он звучит грубо, страшно.

Рамиль заглядывает в коробку и на миг замирает. Я не знаю, что там такого, но явно не подарок с пожеланием долгой жизни.

– Марьяна, иди к себе, – снова цедит сквозь зубы, а я упрямо подхожу ближе, но тут же кляну свое любопытство. Потому что на дне коробки я успеваю заметить то, отчего тошнота подкатывает к горлу.

Отрезанный женский палец с окровавленным концом.

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Копия жены по контракту