Роман Копия жены по контракту глава Глава 25

Рамиль

Запуская руку в карман, сжимаю трусики Марьяны. Пиздец, таскаю с собой женское белье. Фетишист хренов. Того и гляди, начну мять в руках и вспоминать девчонку с наглыми глазами.

Но сейчас нельзя о ней думать, не тот момент. Нельзя забивать мысли похотью, на кону жизни, в том числе и жизнь Марьяны.

Мягкий шелк слегка холодит пальцы, отвлекая от гадкого зрелища. Едва сдерживаю отвращение. Рашид вальяжно расположился на красном диване с двумя девками по бокам. Просторная ВИП-комната бойцовского клуба спрятала нас от посторонних глаз.

Раскинув толстые бедра в стороны, нежится от внимания продажных шлюх, которые будто вросли в его толстые бока. За бабки готовы продаваться и лживо благоговеть даже перед мерзким жирным стариком. Из него уже труха сыплется, и легко можно почувствовать запах тлена, но деньги перебивают самые стойкие запахи.

– С чем пожаловал, Рамиль? – лениво вопрошает Заманов, щурясь от кальянного дыма. Терпкий аромат кружит голову, забивает ноздри и создает вокруг слипшейся троицы белесую дымку.

Скольжу взглядом по голым бедрам шлюх. Их яркие провокационные платья не скрывают совершенно ничего, груди вываливаются из декольте, но ненароком отмечаю, что меня не трогают их выставленные напоказ прелести.

Никак. Их нагота оставляет равнодушным, внутри не ловит крючком, в отличие от дерзкой девчонки, которая так открыто выражает свои чувства, что не знаешь, как на это и реагировать. Впервые такой растерянный стал. Надо с этим что-то делать.

– Ты знаешь, зачем я пришел, – стряхивая пелену навязчивых мыслей, перекрещиваю с врагом взгляды, а он снова подносит трубку ко рту и медленно втягивает в себя дурман. Хитрые глаза сужаются, превращаются в щелки, не разглядеть в них ответы на вопросы.

Пауза затягивается, девки начинают нервничать и поглядывать на выход. За стенами ВИП-комнаты приглушенно орет толпа, подбадривающая бойцов на ринге. Я жду, пока Заманов велит лишним свидетелям уйти, чтобы мы могли перетереть по-мужски, и он наконец сдается и высвобождается из плена женских тел.

Шлюхи вскакивают и с явным выражением облегчения направляются на выход. Сталкиваемся взглядами, они тут же опускают свои, я равнодушно провожаю их, с удивлением видя, как к нам входит Тимур.

Его не должно быть здесь, он приставлен следить за Лейлой, но Рашид притащил его сюда.

Зачем? Перетянул его на свою сторону? Неужели Тимур сдал меня?

Не смею выразить ни звуком, ни жестом своего недоумения, а мой человек, надеюсь, что мой, молча проходит мимо и становится рядом с боссом. Белая майка обтягивает лоснящиеся от пота мускулы. Неужели Тимур снова дрался на ринге, вспоминая былое? Ладно, это мы выясним потом, сейчас важно выведать информацию у хитрого лиса Рашида.

– В ногах правды нет, Рамиль, – кивает он на место слева от себя, и я прохожу к дивану, усаживаясь напротив врага.

– А в чем правда, Рашид? – откидываюсь на сиденье и кладу одну руку на спинку, в другую мой собеседник вставляет мне кальянную трубку. Намекает, что не потерпит отказа. Что ж, расслабиться не помешает. Делаю одну небольшую затяжку, впитываю приторный вкус, от которого тут же хочется избавиться. Претит брать хоть что-то из рук Заманова.

Он довольно кивает, словно одарил меня чем-то бесценным, и шевелит губами. Как будто собирается с духом.

– В чем правда? Хороший вопрос, Рамиль, верный, – поглаживает бороду, как великий мудрец, у которого спросили о смысле жизни. Наш разговор уходит в сторону и идет не по тому сценарию, по которому я рассчитывал его провести. Рашид, как и мой отец, любит пространные беседы и философские изречения. – Может, правда в выборе? В верном выборе? Я полагал, что нашел лучшего жениха для моей Лейлы, а теперь пришлось соглашаться на неравный брак. Отдам ее за своего друга, ему как раз нужна молодая жена, старая в могилу недавно легла…

Новая затяжка сопровождает его речь, а я, слегка поворачивая голову, замечаю, как стискивает челюсти Тимур, как его дыхание утяжеляется, ноздри трепещут, а мышцы играют на широких плечах, словно он хищное животное, реагирующее на запах крови. Так-так, неужели я не на того поставил? Неужели прелести Лейлы привлекли Тимура и он потерял объективность?

Рашид, к счастью, наших переглядываний с «его» человеком не замечает. Обычно охрана – это интерьер, мебель, безмолвные участники любых встреч. Их никто не воспринимает всерьез. Как всегда – так и сейчас.

– Твоя дочь, тебе решать, – выдаю ответ, показывая, что меня она не волнует. Я не за этим сюда пришел. Дочь Рашида не моя забота. При этом говорю уважительно, пока держусь в рамках. Пока не нападаю.

– Моя, моя, – щурится хитрый лис, – а твоя жена… – Он почему-то делает на этом слове паузу, и я напрягаюсь, внутренне похолодев и снова вспомнив звуки скрежета пуль по оконным стеклам. Хочется вцепиться руками в шею жирного ублюдка и свернуть ее.  – Твоя жена подарит тебе дочь, и тогда ты поймешь, как важна ее честь. За ее осквернение убивать надо.

Вот мы и подобрались к цели моего визита.

– Мой отец тоже говорит, что оскорбления надо смывать кровью, но кто останется топтать эту землю, если переубивать друг друга? Наш конфликт зашел слишком далеко, Рашид. Ты переходишь черту.

– Если бы я перешел черту, ты бы сейчас лежал на полу этой комнаты с дыркой во лбу, Рамиль, – медленно проговаривает он, кивая головой на Тимура, – ты бы не вышел отсюда живым. Мой человек позаботился бы об этом. Но мы просто разговариваем, Аллах свидетель. Мне нравится, что ты пришел ко мне, Рамиль. Наверное, если б женился на Лейле, я бы тебя видел гораздо реже! – он смеется над собственной шуткой, тряся бородой и жирным пузом, а мы обмениваемся взглядами с Тимуром, пока старик колыхается в припадке веселья.

А мне не нравится, как живо мой человек реагирует на имя дочки Рашида. Вроде стоит истуканом, но если присмотреться…

– Но я женился на Роксолане и удавлю любого, кто причинит ей вред. Физический, моральный. Ее нервы мне дороги точно так же, как и тело, – продолжаю наш витиеватый разговор, который крутится вокруг обоюдных угроз. Мы не говорим прямо, а двигаем воображаемые фигуры на шахматной доске.

– Твоя жена носит ребенка? – стреляет в меня взглядом враг, сжимая губы. – Вдвойне беречь станешь?

Не спрашиваю, откуда он в курсе желтых сплетен. Донесли.

– Стану. Но непонятно, будут ли угрозы, – снова делаю выпад, ожидая ответа, свои же оставляя во мраке. Нечего ему лезть в мои дела настолько глубоко.

– Угрозы не возникают на пустом месте, Рамиль, – глубокомысленно изрекает он, вытягивая ноги. – Ты напал – я ответил. Честно? Не ожидал. Думал, на свадьбу тебя позвать, чтобы ты за мою дочь порадовался.

– Я не нападал, – осклабившись, демонстрирую открытый взгляд. – Не разобравшись, ты совершил ошибку. Я их не прощаю.

– Щенок угрожает старому псу! – усмехнувшись, Рашид смотрит на меня блестящими от смеха глазами. – У старого пса тоже есть зубы!

«Не пес ты, а шакал смердящий», – приходит на ум. Внутри свербит от желания врезать по наглой смеющейся роже. Стискиваю кулаки, смотря в упор на старого врага.

– Я не угрожаю. В этом нет нужды. Компенсировать сегодняшнее нападение не удастся, Рашид. Потому что я не трогал твои бензоколонки. Разве что ты забудешь нанесенное оскорбление, что я не женился на твоей дочке, а я забуду, как твои парни покатались сегодня по трассе. Мой отец воевал с тобой, а мне война не нужна. Но только учти, Рашид, говорю я это в последний раз. Предлагаю мир. Это в общих интересах.

– Вот так вот, – удивляется Рашид, расширяя глаза и медленно поглаживая бороду. – Возможно, имеет смысл подумать над твоим предложением, если на карте появился новый игрок, который напал на мои бензоколонки. Некто неизвестный, против которого лучше объединиться. Старый враг лучше нового. Я сообщу тебе, Рамиль, свое решение. Получишь приглашение на свадьбу – значит, я согласен на мир. Нет – считай, войну объявляю. Мой человек проводит тебя, – кивает Тимуру и утыкается взглядом в стену. Понимаю, что ему надо подумать.

 ***

 – Что с Лейлой? Ты почему со старым лисом? – спрашиваю у Тимура, как только мы оказываемся вне пределов слышимости. В безлюдном коридоре клуба, пока идет бой, практически никого нет и можно спокойно поговорить. Моя охрана стоит в отдалении, двинувшись за нами сразу после выхода из ВИП-комнаты.

Тимур передергивает плечами и награждает меня суровым взглядом.

– Я не переметнулся. Просто исполняю команду босса.

– Я и не думал, что ты переметнулся, – отрицаю возможность, которую сам же и обдумывал.

Он кивает, скрещивая руки на груди.

– Лейла подкормлена и ест с моих рук, – говорит совершенно серьезно, без намека на самодовольство. Всего лишь задание, которое ему поручили.

– Она сбежит с тобой по первому зову? Если я дам команду, ты вывезешь ее от отца? Я должен знать, что у меня есть рычаг на случай, если он рыпнется на мою жену.

Какое-то время Тимур молчит, и спустя несколько секунд я понимаю, что назвал Марьяну своей женой. Как будто сам принял ложь за правду. Шумно выдыхая воздух, осознаю, что страх вцепляется в горло удавкой.

Я боюсь, что Марьяна пострадает по моей вине, и призрак сострадания поднимается с самых глубин моей души. Странное ощущение, которое царапает нутро. Непривычно. Когда исчезла Лана, я почувствовал гнев, ярость и дикое желание убийства. Убить или ее, или ее похитителей.

Но я не задумывался о том, что моя жена всегда была разменной монетой в криминальных играх. Ее участь фактически была предрешена. Я не боялся подставить ее под удар.

Почему же, когда речь заходит о Марьяне, мне хочется нестись к ней, чтобы убедиться, что она жива? Чертова девка, слишком сильно пролезла в мою жизнь и мои мысли. Заигрался с ней, подпустил к себе, позволил почувствовать, что она может на меня влиять. Надо дать ей понять, что она никто и ничто в моей жизни. Нанятая работница. Жена на час. Прислуга.

– Что говорят в доме о Роксолане? – спрашиваю уже о настоящей своей жене, надеясь, что хоть кто-то должен коснуться этой темы, если Рашид всё же похитил ее. Но я начинаю сомневаться в том, что он это сделал. Ни разу не намекнул, неужели так сильно темнит? Старый лис обязательно бы дал понять, что Лана в его руках, а он в курсе, что рядом со мной – двойник.

– Если она и находится в руках Заманова, то либо он ее самолично похитил, либо вырвал языки всем тем, кто помогал ему в этом деле. Ни слова со дня, что я работаю на него, – отчитывается Тимур.

– А что ты сам? Ешь с руки скромницы Лейлы? – улыбаюсь одним уголком губ, на что Тимур лишь хмуро сводит брови.

– Это – работа. У меня есть девушка.