Роман Копия жены по контракту глава Глава 22

Марьяна

– Кто это был? Зачем они за нами ехали? Мы оторвались?

– Это Заманов, – нехотя поясняет Рамиль, уводя меня в сторону машины и заставляя сесть. Опять с ногами наружу. А сам стоит и смотрит на меня. Так пристально и внимательно, что я покрываюсь коркой льда. – Замановы всегда были врагами нашей семьи, но открыто не действовали очень давно. Думаю, что охрана разобралась с теми, кто ехал за нами.

Говорит об этом Заманове как о незнакомом для меня человеке. Выходит, отказался от идеи, что я засланный от него казачок?

– Твоя жизнь всегда такая, да? Как ты живешь с ощущением, что тебя каждую минуту могут убить? – качаю головой и смотрю на мужчину, который возвышается надо мной. Он побледнел, чеканные черты лица выделились еще больше, плотные губы сжаты, а на лбу блестят бисеринки пота. Я сумасшедшая, но он волнует меня даже сейчас. Опасность служит триггером. Я облизываю губы. А он это видит. Но не реагирует, потому что на кону – наши жизни.

Задумчиво смотря на меня, Рамиль вздыхает. Вокруг щебечут птицы, летают пушинки и жужжат какие-то насекомые. Практически летний рай, если не считать, что мы едва избежали смерти. Но оттого и воздух особенно сладкий, и полнота жизни чувствуется более явственно. И не хочется больше всей этой шелухи, когда ты боишься сказать что-то в глаза. Откровенно и не боясь ответа. Я хочу быть честной.

Надеюсь, и Рамиль немного приоткроет завесу тайны.

– Каждый, кто хочет убить меня или причинить вред тем, кто мне принадлежит, ответит, – наконец выговаривает эти слова, крепче сжимая оружие. Длинные пальцы, которые могут и ласкать, и убивать, от напряжения белеют.

– Кровь за кровь? Ваша вражда длится уже долго? И что случилось? Кто-то не поделил невесту? – спрашиваю в ожидании истории в стиле шекспировских страстей, но Рамиль быстро разубеждает меня.

– Ничего подобного. Никакой романтики. Отец и Рашид Заманов не поделили территории и сферы влияния. Они должны были примириться, но для этого я должен был жениться на дочке Заманова.

– Значит, невеста всё же есть, – подвожу итог короткому рассказу, прикладывая руку ребром ко лбу и глядя на силуэт Басманова, подсвеченный ярким солнцем. – Я не обманывала тебя, Рамиль… Вернее… –  закусываю губу, вставая и подходя ближе, а он уводит автомат за спину и прижимает меня к боку машины, сразу же вставляя ногу между моих ног, которые приходится развести. А руки ставит по обе стороны от головы.

Я в своеобразном жарком плену и не знаю, что горячее: металл за моей спиной или мужчина, раздраконенный погоней и злобой.

– Продолжай, – бросает короткое слово, утыкаясь глазами в мое декольте, а потом встречаясь со мной взглядами. Под его напором дыхание вырывается из меня толчками. Но я намерена быть смелой.

– Я всего лишь хотела заработать денег и пошла на левый заработок, подменяя твою жену в местах, не связанных с концертной деятельностью. Однажды я была в вашем доме, а однажды…

– Что «однажды»? – сатанеет Басманов, надавливая ногой сильнее и крепче сжимая зубы, вопрос выходит из его рта со свистом.

– Однажды я была рядом с тобой в казино, ты был занят своими делами, и мы практически не общались, но ты не понял, что я – не Лана, – скороговоркой выдаю секрет и со страхом жду реакции.

– Ты понимаешь теперь, как трудно поверить твоим словам? – с тихой яростью в голосе спрашивает Басманов, опуская руку вниз и заводя ее мне за талию, заставляя выгибаться. – Врешь на каждом шагу. Что еще новенького ты достанешь из ларца завтра?

Упираясь руками ему в грудь, ощущаю повлажневший от пота шелк. Цепенея от страха и взбудораженная своей смелостью, гляжу ему прямо в лицо.

– Никаких больше секретов. Врать, знаешь ли, неудобно. Я не твоя жена. Меня тяготит ложь.

Эти слова – ошибка. Не стоит напоминать ему о предательстве сбежавшей жены, но я отчего-то странно смелая в эту минуту.

– Тогда расскажи мне, девочка, что это было вчера? – спрашивает хриплым голосом, который вызывает стайку мурашек по моей коже, внизу живота концентрируется тяжелое напряжение, кончики пальцев дрожат, а я чувствую невыносимое притяжение между нами.

Рамиль создал эту прочную связь, которую я не в силах разорвать. Мне непросто отвечать ему, но я обещала быть откровенной.

– Я пришла в кабинет, который ты разрушил, а ты набросился на меня.

– Сама пришла в кабинет? – слышит только себя, рукой скользит по платью, хватается за край. – Ты знаешь, что под это платье не надевается нижнее белье? Оно носится на обнаженное тело.

От его слов по коже проносится трепет, и я позволяю Рамилю просунуть руку под тонкую ткань и зацепиться за край трусиков. Он тянет их вниз медленно, сопровождая свои действия вопросами:

– Пришла к напившемуся мужчине в кабинет ночью… И что же ты хотела, девочка? – жарким шепотом ласкает мои обнаженные плечи, водя по ним губами, ловкие пальцы уже подтащили трусики к коленям, и я помогаю снять их окончательно. Зачем, зачем я это делаю? Сумасшедшая…

Он снова смотрит на меня, комкает в руках снятое белье и прячет в карман. Мне в лицо бросается румянец. Я и боюсь, и жду его дальнейших действий.

– Я хотела забрать птичку, брелок, – говорю шепотом, глядя в потемневшие глаза мужчины, а он смеется беззлобно над моей глупостью. Над нелепостью сказанной фразы.

– Пойди и возьми в бардачке резинку, – командует вдруг Басманов и рушит всю созданную влечением атмосферу, переводя ее в плоскость банального траха. Он хочет просто снова меня поиметь, а я…

Неужели сейчас, когда он трезвый, а я полностью отдаю отчет своим действиям, средь бела дня, отдамся ему? Внутри рождается протест.

– Нет, – верчу головой, врезаясь в него злым взглядом. – Ты не получишь меня просто так. Я тебе не шлюха.

– А-а-а… За тобой надо побегать, – смеется, тем самым говоря, что вспоминает вчерашнее, как догонял в меня в коридоре, но он точно не помнит главное.

– Вчера ты взял меня без защиты, а я была девственницей! Для меня было важно разделить себя с человеком, которого я выберу, а не с тем, который меня принуждает.

– Я принуждал тебя? – хмурится, снова ловя в ловушку, но на этот раз обхватывая за шею и заставляя смотреть себе в лицо.

– Ты бы заставил, изнасиловал, а я не хотела боли! – говорю с надрывом. – Ты бы всё равно взял то, что хочешь. Независимо от моих желаний.

Он молчит, только шумно дышит, опуская руку и задирая платье. Пальцы быстро врезаются в плоть, а на лице Рамиля вспыхивает торжество.

– Кто-то мне врет. Да, девочка? Нравится чувствовать себя непорочной, а меня видеть насильником? – резко отпускает меня, и я стыдливо дергаю подол вниз, а моя собственная влага блестит на чужих пальцах.

Усмехаясь одним уголком губ, Рамиль подносит их ко рту и медленно облизывает. Язык проходит по ¬коже, и это выглядит так безжалостно порочно. Рамиль показывает мне, что я снова соврала, а он легко раскрыл мой секрет. Смотрю на это в ужасе, чувствуя, как внизу что-то сжимается и рождается негасимое томление. Свожу ноги, что не уходит от внимания Рамиля.

– Я не привык бегать за наивными дурочками, которые не понимают собственных желаний, Марьяна, – произносит он медленно. – У меня нет на это времени. Ты права. Моя жизнь полна опасностей. А ты работаешь на меня, пока не найдется моя жена. Потом, когда я найду ее и накажу за предательство, ты просто исчезнешь из моей жизни. Мы можем провести несколько приятных часов вместе, но я не собираюсь создавать тебе гребаную ванильную романтику. Цветов, серенад не жди. Ты меня хочешь, очевидно. И не надо врать, что это не так. Так что не дури и тащи резинку.

Его приказ звучит как пощечина. Пальцы впиваются в мякоть ладоней, глаза становятся щелками, и я смотрю на Рамиля и думаю, что он никогда не испытывал на себе отказа.

Шлюхи стелились перед красивым властным бандитом, то ли боясь ослушаться, то ли действительно желая его.

Но самодовольные диктаторы и ничего не значащие перепихи не по мне. Я не какая-то дешевка и не на помойке себя нашла.

Мало того, что он не собирается хотя бы припудрить отношения по контракту щепоткой романтики, так еще и показывает мне мое предполагаемое место. В роли девки, готовой раздвигать ноги по щелчку его пальцев!

Сейчас я тебе покажу резинку, гад! Спокойной поступью двигаюсь в указанном направлении, резко открываю дверь и роюсь в бардачке, одним коленом упираясь в светлую кожу сиденья.

Ветерок холодит оголенную кожу, и я ругаюсь от досады.

Рамиль опять забрал мое белье, но больше ничего не получит.

С едва скрываемым выражением триумфа вынимаю длинную полоску презервативов, встряхивая, отрываю один пакетик и думаю, что гад очень запасливый.

Рамиль как будто забыл о моем присутствии, пока я занималась поисками, но стоило мне подойти, как он тут же плотоядно осклабился с выражением довольного папочки, чья дочь послушно выполнила наказ.

Надрываю пакетик, держа его прямо перед лицом Рамиля. Он со сдержанным интересом наблюдает за мной. Внутри меня страх перемешивается с бурлящим адреналином.

Вытаскиваю увлажненный смазкой презерватив, ощущая неприязнь и некую брезгливость. Использование этого предмета убивает романтику. Если бы Рамиль не приказал его достать, кто знает, не стояла бы я сейчас с откляченной задницей, опираясь на капот и принимая его в себе…

А дальше я просто растягиваю резинку со злорадной ухмылкой и, несколько раз подергав, бросаю на землю. Для верности притаптываю ногой.

Вот что я думаю о ваших приказах, господин Басманов!

На его каменном лице появляется непередаваемое выражение. Удивление сменяется гневом, сквозь который прорывается тщательно скрываемая усмешка. Возможно, мне показалось, что я ее видела. Но думаю, он оценил мою выходку. А как именно – сейчас узнаем.

– Ты считаешь разумным дразнить человека с калашом в руках? – цедит сквозь зубы, придвигаясь ближе.

– Ты не убьешь меня. Я тебе нужна, – парирую смело, не чувствуя, однако, смелости. Вся глупость моего поступка медленно доходит до меня.

Не иначе как ребячество. Интересно, что бы сделала Роксолана?

Вся неприглядная действительность нашего положения в полную силу обрушивается на меня. Заигрываю тут с чужим мужем, с которым у меня нет никакого будущего. Горький вкус появляется на языке, и я сглатываю в попытке от него избавиться.

– Не убью, ты права, – спокойно произносит Рамиль, прикрывая устало глаза. – Но есть много способов заставить человека желать смерти.

Ежусь от сказанных слов. Рамиль вряд ли серьезно собирается меня пытать, не пристрелит на месте, но жизнь рядом с ним – это ходьба босиком по раскаленным углям. А сам он рассуждает об убийстве и пытках точно так же спокойно, как о погоде. Мне это претит, я не понимаю такого. Хочу быть подальше от такой жизни.

– Поехали, – как и всегда, единолично и бескомпромиссно завершает он наш лесной променад, и мне ничего не остается, кроме как последовать за ним в машину.

В разбитое стекло во время езды задувает ветер, а Рамиль разговаривает по громкой связи. Кромка моих трусиков топорщится из его кармана. Забавно.

– Пояснишь? – обращается он к какому-то мужчине, чей голос звучит глухо и сквозь помехи.

Разговор происходит коротко и по существу.

– Хотели просто попугать, не убивать. Предупреждение. Поставили полицейские кордоны, чтобы оставить часть трассы пустой.

– В честь чего предупреждение?

– Ответка за массовые нападения на его бензоколонки, – следует быстрый ответ, а я ловлю на лице Рамиля удивление. Какое-то время он раздумывает, сосредоточенный взгляд не отрывается от дороги, а руки крепко сжимают руль.

– Это гон, – бросает он невидимому собеседнику. – Я не лезу к Рашиду. Пусть лучше ищет. Тимур, насколько ты близко к нему?

– Достаточно, – слышится ответ, и Рамиль кивает головой.

– Продолжай то, что ты делаешь. Наблюдай за его дочерью особенно пристально. И будь на связи.

– У тебя есть человек в стане врага? – не сдержав любопытства, смотрю на профиль Рамиля, прокручивая в голове услышанную информацию. – Твой враг думает, что ты вредишь ему?

Рамиль не удостаивает меня ответом, уходя в размышления. А вскоре пересаживает меня в другую машину с водителем.