Роман Копия жены по контракту глава Глава 21

Марьяна

Твердая мужская рука на моем предплечье ощущается стальным обручем. Стискивает до боли и куда-то тащит. По гравийной дорожке, прочь от дома, открывает дверь блестящего черного автомобиля представительского класса и буквально вталкивает меня на переднее сиденье. Неловко устраиваюсь на нем, от досады готовая взвыть.

Да куда мы опять едем?! Я только что проделала дорогу от города в загородный особняк Басманова, не короткую, надо сказать, дорогу! Я устала, хочу спать, есть, в туалет, в душ и причесаться! А еще меня тошнит. Укачало. Заносчивый гад медленно обходит машину полукругом и усаживается на переднее сиденье, кладет большие руки на руль. Ссадины на одной из них заметны невооруженным взглядом. Значит, не помер от кровопотери, живучий гад. А заживший порез от портсигара на брови придает ему пиратский вид.

– Куда мы едем? – задаю вопрос, злясь на него за то, что он весь такой красивый и ухоженный. Пахнет обалденно, аромат древесной туалетной воды мгновенно захватывает мои обонятельные рецепторы и замещает собой все остальные запахи.

У меня волоски на коже дыбом встают. Я теперь его ощущаю – по-другому. Каждый поворот головы, каждое движение руки, даже то, как шевелятся его губы, вызывает бурный всплеск моих чувств! А как иначе, если ночью он был во мне, на мне, везде меня собой пометил!

Только непонятно, помнит ли он об этом и о чем хочет поговорить.

– Прокатимся до места, где мы сможем спокойно пообщаться.

– А чем не устраивает твой дом? – опять наглею, и щека Рамиля дергается. Он явно недоволен и смотрит на меня прищурившись, пока охрана руководит открытием ворот. Медленно выезжаем наружу, шурша по гравию шинами.

– Задаешь много вопросов, – давит меня своей властностью и вперивает взгляд в дорогу.

Как маленькая обиженная девочка, откидываюсь с шумом на спинку сиденья и немного съезжаю вниз, а Басманов реагирует на это резким выдохом:

– Сначала заедем в магазин, купишь себе нормальные шмотки для ресторана.

– У твоей жены целый гардероб, если ты не заметил! Давай вернемся, – обрадованная, поворачиваюсь к нему полубоком, а система оповещает меня, что нужно надеть ремень. Очень нудно и долго пищит, пока я не сдаюсь и не накидываю его на себя.

От мерзкого писка Рамиль морщится, и я понимаю, что у него, скорее всего, болит голова. Кровожадно улыбаюсь, чувствуя себя чуточку отмщенной. У меня тоже болит. Кое-где. От его большого размера.

– Хватит ерзать, – командует он, – сядь прямо.

– Я тебе что, солдат? – огрызаюсь, не понимая, чего он прицепился.

– Ты моя жена по контракту, известная певица, а ведешь себя как мелкая хулиганка или девчонка, увидевшая в небе воздушный шарик!

Мне хочется показать язык или сказать «бе-бе-бе», потому что серьезный злой дядька постоянно меня одергивает и учит жизни. И кажется, что вчерашняя ночь совершенно ничего не изменила между нами.

Чтобы не сказать лишнего, тянусь к кнопкам на панели крутой тачки и сталкиваюсь с ощущением, что нахожусь на борту космического корабля. Наверное, я и правду в душе еще ребенок, глупый и несмышленый, наивный. Только вот один важный господин меня вчера воспринимал как женщину, не считая ребенком. А теперь снова вернулся к роли грубого надзирателя с кнутом.

Вспыхиваю от воспоминаний, будоражащих и переворачивающих все внутри, а взгляд то и дело прямо-таки прилипает к Басманову. Не могу перестать пялиться, впитываю в себя его черты, мне хочется смотреть на него и дотрагиваться, чувствую себя от этого ненормальной и помешанной на мужике девахой.

Интересно, так со всеми девственницами случается? Помешательство на первом мужчине? Ведь первый – он всегда особенный. Только есть одна деталь, важная, о которой я должна помнить. Он для меня практически единственный и неповторимый, а я для него – одна из череды многих.

Басманов наблюдает мои манипуляции с кнопками со сдержанным интересом, а я чувствую, что от одного его взгляда таю, как свечной воск от огня. Бодрая мелодия разносится по салону роскошной тачки, холодные потоки от кондиционера отрицают наличие жары снаружи, а меня подпекает снизу мое желание сбежать.

Здесь невозможно расслабиться. Мне физически нехорошо сейчас, накатывает легкая тошнота, тело бросает в жар.

– Правильно, помолчи, давай для разнообразия не будем припираться, – неожиданно хвалит меня Басманов тоном довольного учителя.

Сдерживаю рвущиеся наружу колкости и смотрю на него пристально в ожидании ответов на заданные вопросы о том, куда мы едем. Вернее, смотрю на его профиль.

– Молодец, девочка, когда ты слушаешься, с тобой даже можно общаться, – продолжает меня выбешивать, и я готова рвать на себе волосы от этого покровительственного тона. Мне стоит огромных сил промолчать, и я играю в детскую игру про дохлую кошку.

«Кто слово скажет, тот ее и съест». Главное тут – не рассмеяться.

– Сейчас мы приедем в бутик, где одевалась моя жена. Там тебе подберут одежду для ресторана. И еще пару платьев для выходов в свет. Роксолана не выносила повторяться в нарядах, поэтому я не хочу, чтобы ты тратила время на то, чтобы просмотреть все ее наряды на фотографиях с предыдущих мероприятий. Проще купить новые. Еще заедем в ювелирный салон. Выберем тебе ювелирные украшения. После – ресторан. И вот там мы наконец обсудим вчерашнюю ночь… – многозначительно говорит Басманов, а я чувствую странные спазмы внутри живота, неожиданно и так неотвратимо меня одолевает тошнота – от нервов, от движения транспорта и, возможно, от принятой таблетки…

Вожу слепо по ручке, пытаясь открыть дверь, боюсь разжать губы, чтобы не вырвало прямо тут, а из глаз текут слезы, мне плохо, душно, ком внутри горло растет и растет… Я едва понимаю, что машина резко тормозит и уходит вправо, в поворот на трассе, и потом Басманов наклоняется через меня и открывает дверь.

С облегчением вываливаюсь наружу, падаю на колени и наклоняюсь над травой, щекочущей ноги. Гудение проносящихся мимо фур скрадывает звуки, с которыми я исторгаю наружу содержимое моего желудка. 

После того как меня вывернуло наизнанку, не хочется уже кидаться колкостями и спорить. Хочется просто лечь на траву и отдышаться. Но я чувствую сильные мужские руки, которые поднимают меня и усаживают на заднее сиденье автомобиля.

Я сижу с высунутыми наружу ногами, а напротив стоит молчаливый Басманов, протягивает мне белый платок и воду в бутылке, которая так приятно холодит руку.

Прикладываю ее к одной щеке, потом к другой, ощущая, как капельки конденсата остужают горящую огнем кожу. Дышу рвано, через раз, прихожу в себя. Нужно прополоскать рот, чтобы избавиться от горького и противного привкуса, но, естественно, не хочу, чтобы Басманов видел неприглядную картину.

– Ты не мог бы отойти? – спрашиваю каркающим голосом, звуки с трудом вырываются наружу.

– Тебя снова тошнит? – уточняет спокойным тоном, а я киваю, и он предусмотрительно отходит, но наблюдает за мной. Я оглядываюсь и вижу, что за нами следовал кортеж черных внедорожников, и теперь большие черные монстры загородили нас от всей остальной трассы.

В этом уединенном закутке быстро привожу себя в порядок, прополоскав рот и умыв лицо остатками воды, вытираюсь бумажной салфеткой и сразу чувствую себя несравнимо лучше. Свежий ветерок обдувает щеки и уносит с собой липнущий к коже жар от полуденного зноя, и необходимость сесть в машину уже кажется гораздо более лучшей перспективой, чем лежать в траве.

– Ты готова ехать? – Басманов подходит ко мне, и впервые за всё время нашего знакомства я вижу толику беспокойства в его светло-карих глазах. На солнце в них танцуют яркие блики, похожие на всполохи огня в костре. Заторможенно пялюсь на него, а потом, спохватившись, юркаю внутрь салона.

Прохлада меня окутывает и дарит ощущение безопасности. Рамиль оказывается рядом со мной и, периодически косясь в мою сторону, выруливает на трассу. Обратно мы не едем, а значит, наш маршрут не изменился.

– Что с тобой? – строго спрашивает мой хозяин по контракту. – Ты больна? Тебя часто укачивает от езды? Может, ты беременна?

Его слова ошпаривают словно кипятком. Таблетка! Наверняка она не успела подействовать и вышла наружу. Заметавшийся взгляд выдает меня с головой, правда, мою реакцию Рамиль понимает по-своему.

– Ты беременна и вчера соблазнила меня, чтобы выдать ребенка за своего? Россказни про танцульки были липой, да, девочка? На самом деле ты хотела пробраться в мою постель и заменить там Лану? Может, ты помогла ей сбежать? Или ты – одно из звеньев цепи в хитроумной афере Заманова?

– Кто такой Заманов? – потрясенно смотрю на Рамиля, открыв глаза так широко, что они, кажется, вот-вот вылезут из орбит.

Что за хрень он несет? Я неспособна собрать в кучу всего его обвинения и разложить по полочкам. Как у него в голове вообще возникла подобная цепочка? Я его соблазни… Да что он себе позволяет, этот самодовольный хлыщ! Я не какая-то бабенка из его прошлого, которая ради денег раздвигала ноги по щелчку пальцев!

– Пригнись! – вдруг кричит Рамиль и наклоняется ко мне, своей тяжелой рукой прижимая меня к сиденью, а я ничего не понимаю, только чувствую, что машина увеличивает скорость, а мужчина крутит головой и смотрит то в зеркало дальнего вида, то вперед, то по сторонам, а еще матерится на своем родном языке, гортанно рыча, что усиливает мой страх.

Что происходит? Я аккуратно подлезаю под его руку и, хоть он и запретил, выглядываю наружу, на удивительно пустую трассу. Все грузовики, постоянно курсирующие по ней, куда-то испарились, впереди ничего, а позади едут несколько черных автомобилей. Из окон вылезают люди, держа в руках автоматы!

Куда делась охрана? Кажется, это какие-то другие машины. Свист пуль обрушивается на меня внезапно, как и понимание того, что за нами гонятся враги. Стреляют в нас!

– Что они хотят?! Что им надо?! – верещу, хотя испуганный мозг уже догадался, что нас хотят убить. В меня будто впрыснули укол адреналина, и я шумно, горячо дышу, вцепляясь в панель руками и отчаянно вертя головой в попытке хоть что-то сделать.

Зачем пригибаться, если стекло бронированное? Разве нет? Вдруг со стороны водителя стекло разлетается на осколки, я едва соображаю, что случилось, а Рамиль уже выкручивает руль, уводя нас в сторону лесной труднопроходимой дороги.

Нас трясет по ухабам, я подпрыгиваю на месте, хватаясь за поручень над дверью, внутренности трясутся вместе со мной, а я гляжу назад, пытаясь понять, преследуют нас или нет. Картинка перед глазами дрыгается, ничего не могу разглядеть. Там вроде никого, только слышны выстрелы и визг тормозов, приглушенные расстоянием…

Мы едем, едем и едем, пока не утыкаемся в тупик. Перед нами лежит поваленное дерево с торчащими в стороны сухими сучьями, и ехать дальше невозможно. Машина резко останавливается, нога Басманова давит в педаль тормоза, а меня бросает вперед.

Воцарившаяся тишина обнажает все мои страхи. Пахнет бензином и лесом. Это было жутко, совсем не похоже на захватывающую сцену из боевика, дышать нечем, я дрожу, руки лихорадочно ищут опору, я ничего не понимаю…

– Сиди тут! – рявкает Басманов и выскакивает наружу, оглушительно хлопнув дверью, обходит машину и открывает багажник, наклоняясь и вырастая передо мной с автоматом наперевес. Понимаю, что хочу исчезнуть, уничтожить эту реальность, потому что мне невыносимо находиться в этом полном опасностей мире! Я должна была танцевать сейчас перед строгим жюри, а потом объедаться картошкой в макдаке и радоваться жизни с Сашкой, а вместо этого я нахожусь в лесной чаще в страхе и ожидании врагов, которые могут напасть с любой стороны.

– Я же сказал тебе сидеть в машине! – орет на меня Басманов, когда я на ватных ногах выползаю наружу, не в состоянии усидеть на месте.

Кидаюсь к нему на шею и начинаю рыдать. Потому что он единственный, кто может дать хоть какое-то утешение. В такой дурацкой благодарности, что он жив, увез нас с этой страшной трассы и спрятал от врагов. Металлический ствол служит преградой между нами, и я потихоньку отстраняюсь, у Рамиля на лице ошарашенное выражение. Он точно не ожидал моей атаки. А я вытираю слезы и всхлипываю.

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Копия жены по контракту