Роман Копия жены по контракту глава Глава 18

Марьяна

Тишина этого мрачного дома поглощала. Засасывала в себя, будто мистический лимб, который выпивает твою душу и оставляет одну оболочку. Я была не из тех людей, кто умеет наслаждаться бездельем. Всегда чем-то занятая, сейчас я не могла уснуть, неясные желания терзали тело, морочили мозги, воспоминания вспышками проносились перед внутренним взором.

Я пыталась понять, с какого момента могла изменить свою жизнь и не оказаться в этой жуткой ситуации. Бесполезные мысли, которые ничего бы не дали, даже если бы я придумала ответ.

Я уже в дерьме, уже вляпалась – и не знаю, как мне выбраться!

С каждым новым выбором я ухудшала свое положение, а теперь в моей новой реальности возникла ответственность перед мужчиной, которому я причинила боль.

Да-да, вот так странно и извращенно я воспринимала свои слова. Рассказала Рамилю об измене его жене и теперь терзалась муками совести, будто я была в чем-то виновата.

Косвенно, конечно же, я была вовлечена, это нельзя отрицать.

Я лежала на постели после душа, завернутая в тонкое одеяло, и слушала, как Басманов чем-то бросается в стены кабинета. Никто не вмешивался, когда он бесновался и орал, проклиная жену. Звенели стекла, валилась мебель, хлопали двери – но никто ничего не делал.

Словно это было в порядке вещей. Возможно, так и есть. Кто я такая, чтобы судить? Чтобы решать, как кому-то правильно реагировать на боль, на измену, на предательство.

Кто-то будет тихо плакать в уголочке, как побитая собака, но Басманов – взрослый, серьезный мужчина, бандит, и он, скорее, будет мстить, убивать, крушить всё вокруг и пользоваться своей властью, чтобы из-под земли достать своих обидчиков.

Представила, что он сделает с женой и ее любовником – и холодные мурашки побежали по коже, замораживая меня изнутри. Стащила с волос полотенце, чувствуя, что они всё еще влажные, и кинула на пол, не в силах тащиться обратно в ванную и развешивать его для сушки.

Прикрыла воспаленные глаза, попробовала уснуть…

Во рту скопилась жажда, а я даже не знала, где кухня. Вдруг вспомнила, что, когда я ворвалась в комнату, на трюмо стоял поднос, но мне было не до него, я хотела смыть с себя страх и ужас, пережитый от разговора с Басмановым, хотела наконец надеть белье!

А когда вышла из душа, накинув шелковый халатик, а под него – тонкие трусики белого цвета, увидела, что поднос уже унесли. Не придала этому значения и упала на кровать, а потом попыталась уснуть…

Тщетно. Бледные тени рассвета уже заползли в комнату, когда я поняла, не могу больше лежать и терпеть, не могу оставаться в постели.

Жажда и голод выгнали меня наружу. Я надела тапки, запахнула халат и осторожно открыла дверь. За порогом меня не ждала строгая охрана. Наверняка эти ребята тоже нуждаются во сне. В тишине доме я брела в неизвестном направлении, интуитивно догадываясь, что кухня располагается на первом этаже.

Ноги сами привели меня к кабинету Басманова, действуя по своей воле и руководя моим движением. Я хотела попробовать найти свою птичку, а еще меня вело нездоровое любопытство. Так в фильме ужасов герой идет в темноту, откуда слышатся посторонние звуки. Зритель умоляет его не делать опасный шаг, но герой не подчиняется, хоть и можно предположить, что его сцапает страшное чудовище…

И меня оно сцапало…

От лощеного бандита не осталось и следа. Растрепанный, в распахнутой рубашке, мятых штанах, пьяный Басманов поймал меня в свои жесткие объятия и сжал, словно клешнями.

– Отпусти! – шиплю сквозь пальцы, которыми он сжал мне рот, причиняя острую боль, но Рамиль давит сильнее, глядя прямо в мои глаза своими бешеными, черными, дикими безднами.

Он сумасшедший, псих, агрессор! Он не принимает в расчет никакие мои чувства! Как бы я ни боролась, ни сопротивлялась, ни отталкивала его, резко тянет пояс халата, оголяет тело, а мои руки заняты тем, чтобы вернуть себе защиту в виде тонкой ткани, но мужчина, сильный, властный, кровожадный мужчина расталкивает мои бедра и вклинивается в образовавшееся расстояние, делает так, чтобы я повисла на нем.

– Ты пьян! – кричу, говоря очевидную глупость. – Отпусти! Опомнись! – колочу по его груди руками, чувствуя влажную, гладкую кожу, тело такое горячее, будто под ним проносятся потоки магмы. Он весь пышет жаром, и у меня под волосами на затылке начинает скапливаться пот, бисеринки образуются на лбу, становится адски жарко, максимально некомфортно.

Два моих тонких запястья оказываются в плену мужских рук, я сама вишу на чужих бедрах, раскрытая, как цветок, стремящийся к утреннему солнцу. Одно движение – и Рамиль притягивает меня за талию ближе, расплющивает обнаженные груди о свое тело, мои руки на свободе, но они сами по себе находят опору в мужских плечах. Комкаю рубашку и не намеренно, но крепко стискиваю пальцы.

Сама не знаю, чего хочу, горло сушит жажда, тело цепенеет от страха, кожа становится горячей и влажной, а внутри концентрируется напряжение, сама я ерзаю и пытаясь избавиться от давящей на меня громадины. Тщетно! 

– Чего ты хотела? – хрипит мне в губы Рамиль, грубо сдавливая талию.

– Я… я… – мой рот неспособен выдавать что-то членораздельное, губы сухие, и я облизываю их, завороженно смотрю в черные глаза моего тюремщика.

– Ты, маленькая проныра, ты зачем пробралась ко мне в кабинет? Отвечай! – рычит он, поднимая руку и сжимая пятерней грудь, заставляя сосок топорщиться и просить ласки. Он его дразнит пальцами, наблюдая, как мое тело предательски себя выдает.

Выгибаюсь в попытке избежать навязанных ласк, но, наоборот, порчу свою неприкосновенность и сливаюсь с мужским телом.

Ерзаю в руках бандита и пытаюсь слезть, но он снова, еще теснее притискивает к стене, я чувствую задом край какого-то поперечного барельефа, но бугор в штанах Рамиля гораздо более ощутим…

Я понимаю, что это! Что прижимается ко мне! Он меня хочет, этот грубый мужчина желает взять сопротивляющееся тело, вопреки моим мольбам, он намерен прямо сейчас сделать меня своей…

Он уже таранил мою плоть пальцами, и от воспоминаний я мгновенно увлажняюсь, чувствуя себя течкой сукой, желающей самца, и стыд затапливает нутро, а я зажмуриваюсь и отгоняю, отгоняю от себя похотливые мысли…

В темноте все инстинкты сильнее, все ощущения обострены, я чувствую каждое его движение, я впитываю каждый звук, каждый шорох, мой страх струится по коже и переплетается с волнами лихорадочного удовольствия, наполняет меня колючим возбуждением, жаром, звенящим напряжением…

Это всё так порочно, так неправильно, как ошибка сапера… Одно неверное движение – оно же и последнее, ведущее к неминуемой гибели.

Сделаю ли я его, сдамся ли… А ведь Рамиль пока ничего не делает, просто прижимает меня к стене и требует ответа, чтобы я ответила честно, но я не знаю, что сказать, ведь он не поверит в рассказы о птичке. Да, он пьян, но я помню, как он говорил об анализах. Возможно, его брезгливость спасет меня…

А потом я замечаю кровь на его руках, которая размазывается по моей белой плоти и выглядит черной в сумраке утра.

– Рамиль, ты ранен? Что с тобой? У тебя кровь, – лепечу, ловя его руку и немного вытягивая ее вперед, рассматривая.

– Хочешь меня полечить, маленькая хитрая лиса? – бормочет он пьяным, заплетающимся языком. – Давай лучше трахнемся, это мне поможет гораздо больше. Ты же хочешь.

– Я не хочу, нет, нет, – мотаю головой и сжимаю бедра, да только они распахнуты так, что легко проверить, как я лжива. Если Рамиль просунет мне в трусики пальцы, тут же меня разоблачит.

– Ты всё время врешь, Марьяна, постоянно мне врешь. Такая же сука, как и моя жена! – его голос наполняется стальной злостью, а тело становится тверже, я чувствую, как под кожей ходят мышцы, а член, упертый мне в промежность, увеличивается… Рамиль хочет меня, намеревается трахнуть прямо в коридоре… Но, скорее, наказать, чем познать.

Наказать меня вместо своей жены, я отвечу сейчас за ее прегрешения.

Мой первый раз может случиться с бандитом, пьяным и агрессивным, который выместит свою злость на мне и сделает больно…

Слеза скатывается по щеке, и Рамиль ее замечает, хватая меня за горло грубыми пальцами, встряхивая так, что перед глазами пляшут звезды, и заставляет смотреть ему в лицо.

– Хочешь меня разжалобить, Марьяна? Не выйдет, дрянь. Расстегни мне брюки, сейчас буду тебя трахать, – жесткий приказ проникает прямо мне в уши, вонзаясь тонкой иглой в мозг. 

– Слышала меня? Давай, займись делом, – слышу словно сквозь вату и застываю, жадно глотая воздух.

Он разговаривает, вполне внятно выражает свои мысли и откровенно и очень грубо высказывает желания, но что будет завтра, когда он поимеет меня, а потом очухается и поймет, что делал это без защиты? Не проверив меня на все возможные болезни.

– Чего ты ждешь? – поторапливает меня и хватает за руку, кладет пальцы на выпуклость на брюках, я ощущаю ими больших размеров плоть. И мне становится страшно – смогу ли я принять этого удава?

– Никогда, что ли, члены не трогала? Чего дрожишь? – усмехается хрипло и вдруг оглядывается по сторонам, словно немного приходя в себя. Даже чуть отстраняется, трясет головой, будто в попытке вытряхнуть из нее пьяную муть.

Я тут же пользуюсь заминкой и выскальзываю из его тесных объятий, чтобы дать стрекача, но ноги, ослабевшие и ватные от напряжения, не держат меня. Спотыкаясь, путаюсь в собственных конечностях и лечу вниз. Очнувшись, быстро оказываюсь на спине, а потом сажусь, наблюдая, как Басманов медленно идет ко мне, посмеиваясь над моей раскоряченной позой.

– Приглашение так себе, но я им воспользуюсь, – продолжает глумиться и наклоняется, подхватывая меня и перекидывая через плечо.

Я успеваю только охнуть, хватаясь за брючину одной рукой и за его спину – другой.

Чертовски глупое, неудобное положение. Он куда-то меня тащит, а я вишу вниз головой, беспомощно дергаю ногами, но прекращаю мгновенно, когда мне по заднице прилетает жесткий шлепок.

– Хватит выкрутасов, Марьяна, а то свалимся с лестницы.

Действительно, мы уже добрались до нее, поднимаемся выше, и я не понимаю, как настолько пьяный мужчина может действовать вполне осознанно. Он зовет меня по имени. Возможно, нет в этом никакой путаницы? Неужели меня хочет? Именно меня?

Воспаленный, усталый, испуганный мозг уговаривает сдаться, а тело ему не помогает. Я боюсь, что бандит причинит мне боль. Так не лучше ли пойти на секс по своей воле? Может, будет не так больно?..

Дальше была какая-то дверь, темная комната с едва заметными очертаниями мебели, никто не включал свет, лунного сияния в окно хватило, чтобы обнажить неприглядную картину: я сдавалась без боя, потому что заведомо знала, что проиграю.

Он бы меня заставил, а я хотела принять решение сама.

Слов больше не было.

Я легла спиной на огромную кровать и почувствовала прохладу покрывала. Оно было скользкое, гладкое, а халат создавал дополнительное скольжение. Почти спадал с плеч, и я сама потянула его вниз, Басманов довершил раздевание.