Роман Копия жены по контракту глава Глава 11

Медленно иду к своему рюкзачку, сиротливо примостившемуся на кресле возле полукруглого трюмо с зеркалом. Достаю его и хочу нажать на «вызов», но телефон начинает вибрировать в моих руках. Сначала пугаюсь, как будто отвыкла от банальных действий и разучилась отвечать на звонки, а потом всё же нажимаю на прием вызова.

Но это не Сашка, а я даже не разглядела, кто звонит, перед глазами мутная пелена. То ли слезы, то ли усталость так действует, то ли здесь не слишком светло.

– Марьяна! – в ухо гремит голос дяди. – Ты, маленькая дрянь, почему не берешь трубку?!

Сжимаю телефон в руках и беспомощно прикрываю глаза. Почему он кричит? Почему они все приказывают и кричат?! Он совсем обо мне не волновался?

– Вот что ты нас втянула, неблагодарная? – это трубку вырывает тетя Лариса, едко и противно шипя мне прямо в ухо, так ощутимо изливая на меня свою ненависть, копившуюся годами. – Девочки плачут, их напугали бандиты! По твоей милости Вова чуть в больницу не загремел! Искололи уколами, весь на нервах! Ты его бизнес разрушила, спуталась с бандитом, проститутка, а теперь из-за тебя всё под откос летит!

– Не ори, Лара! – снова дядя, продолжает ругать меня, а я трясусь, бледнею и не могу вымолвить и слова. Наши взгляды с Басмановым ведут перекрестную войну. Он сверлит меня своим, а я молча, трусливо прошу меня защитить, потому что он виноват в развале агентства дяди. Или всё же я?!

– Марьянка, ты слышишь, негодная?! Слышишь? Меня в налоговую вызывают! Работников уволить придется! Клиенты телефон оборвали! Мы из дома боимся выходить! А ты… Ты…

– Вова, Вова! – тетя истерит, и я сама едва дышу в ужасе от того, что происходит по другую сторону связи. Что там творится?!

– Пусть не возвращается домой! – кричит дядя, но уже не мне, а Басманову, который перехватил трубку и оттолкнул меня, я безвольно упала на диван и прикрыла руками лицо, а потом и уши.

За что? Почему меня так обзывают? Я не заслужила! Была бы я родная, разве бы меня выкидывали сейчас из дома? Орали бы так?!

– Прекратите вопить! – рявкает Рамиль, а мне его голос кажется гласом из ада, куда меня затащили черти, чтобы жарить на костре за свои прегрешения.

Дядя что-то долго говорит в трубку, наверное, умоляет не лишать его работы, взывает к милосердию бандита. И от этого меня накрывает жесткая истерика, начинающаяся со всхлипов, а потом переходящая в смех, меня колотит, трясет, зубы выбивают чечетку, я как помешанная смеюсь, понимая, что осталась сиротой во второй раз. Дядя не простит, а тетка всегда меня ненавидела… Сестры явно обрадуются, никто не пожалеет, что я исчезла, никому нет для меня дела… Дрянь, проститутка… За что…

Сильная пощечина вырывает меня из мучительного плена мыслей. Голова дергается, щеку обжигает боль, и я машинально вскакиваю и прижимаю к ней ладонь. Жжет. Рамиль меня ударил.

– Успокоилась? – холодно говорит он и бросает телефон на кровать. – Иди умойся и ложись спать. Тебе принесут успокоительное, – разворачивается и собирается уходить, но я хочу прикончить себя, поставить точку, а может, просто надеюсь, что он хотя бы извинится или скажет что-то хорошее. Так, для разнообразия. Глупая фантазия девочки, чьи розовые очки всё еще не раскрошились в пыль.

– А что мой дядя? Что он сказал? – спрашиваю со страхом.

Рамиль медленно сжимает ручку двери, не оглядывается сначала на меня, а потом всё же смотрит прямо в глаза. Расстояние между нами неощутимо, я слышу каждое слово:

– Он сказал, что ты умерла для него. У него больше нет племянницы. Теперь ты будешь жить здесь. Завтра подпишешь контракт и будешь выполнять его условия без единого писка. Я больше не потерплю подобных выкрутасов. Если что, дурок в этом городе хватает.

Рамиль

– Нашли?

Вопрос отца был бессмысленным. Он мог его не задавать. Красноречиво сжимаю телефон в руке, кладя его на стол. Исход разговора ясен без слов. Роксолана по-прежнему неизвестно где. Последний источник не дал никакой информации.

– Сын, не думаешь, что настала пора обратиться в полицию?

Очередной бессмысленный вопрос, на который не считаю нужным отвечать. В этом городе, а также далеко за его пределами, я – полновластный хозяин, обладающий всеми доступными ресурсами. Такие и не снились правоохранительным органам.

Оттого сейчас ощущаю крайнюю степень растерянности. Очень неприятное, несвойственное мне чувство. Оно жалит в самое сердце. Ему там не место. Там никому нет места.

– Рано или поздно это должно было случиться, – нарушает тишину отец, едва пошевелившись в своем кресле.

Поднимаюсь из-за стола. Сдергиваю с себя пиджак и кобуру, словно приросшую к телу и ставшую его естественным продолжением. Холодный ствол ложится на столешницу из гладкого черного дерева. Он всегда со мной, а я всегда начеку. Таковы правила моей жизни.

Неспешным шагом подхожу к отцу, рассматривая седую макушку, сквозь которую видна лысина. Он склонился над тростью и сложил свои руки на нее в замок.

Я не заметил, как он так быстро сдал. Постарел и стоит одной ногой в могиле. В последнее время я отдалился от отца, и его диагноз стал шоком, на который я пока не знал, как реагировать.

Не задаю лишних вопросов, просто жду, когда отец продолжит свою мысль. Скрещиваю руки на груди и наблюдаю за шевелением губ. Фархад Басманов всегда говорил еле слышно, практически шептал, но слова раздавались четко, глубоко проникая в сознание.

Возможно, я просто привык, с детства слыша сиплый голос отца. Ему ломали ноги, его душили, стреляли несколько раз. Но погубит его гадкая болезнь, от которой не помогут никакие лекарства.

– Я не люблю указывать другим на их промахи, – медленно говорит он, – каждый должен сам получить свой жизненный урок, совершить свои ошибки и принять последствия своих решений. Но в случае с твоей женой я изначально был против. Ты прекрасно знаешь, что брак с Лейлой Замановой объединил бы наши семьи и расширил влияние в городе.

Морщусь. Скучная правильная Лейла. Набожная скромница, всегда смотрящая только в пол. Навязанная невеста, выгодная для семьи и бизнеса. Я же решил забрать звезду с неба, яркую, поманившую своим блеском. Никогда не довольствовался малым и не отказывал себе в своих желаниях.

– Но ты хотел покрасоваться перед другими своей красавицей женой, – констатирует отец, сжав подлокотники кресла длинными мозолистыми пальцами, с трудом встает, а я не помогаю, зная, как он не любит осознавать свою беспомощность. Оказываемся нос к носу. – Нажил себе врагов и завистников, когда женился на той, которую хотели многие.

– Врагом больше – врагом меньше, – четко выговариваю девиз нашей семьи, поворачивая на пальце перчатку. Золотую, с выгравированной витиеватой буквой «Б». Плевать я хотел на врагов, я пожелал Роксолану и взял ее. Да, среди массы поклонников она выбрала меня. И это грело душу и подпитывало эго. Хотя и недолгое время.

Но не будешь же признавать, что совершил ошибку.

– Теперь мы сидим и ждем, – продолжает отец, – когда нам пришлют сумму выкупа за твою жену. Но уже не сомневаюсь, что мы ничего не дождемся. Что ты собираешься делать, Рамиль, сын? Очевидно, что ее не похищали. Что ты такого сказал своей жене иди сделал с ней, что она бросила тебя? Может быть, она сбежала к любовнику?

В ответ на эти слова даже не шевелюсь. Лишь прикрываю глаза и стискиваю зубы, переживая личный апокалипсис глубоко внутри.  

– Я знаю, что вы ругались в последнее время, – признается отец, пытаясь вызвать меня на откровенность.

– Зухра, – короткое слово, показывающее, что я в курсе источника его осведомленности. 

– Да, – отец прикрывает веки, потирает руки, будто они у него мерзнут. – Не гневайся на нее, мы знаем друг друга двадцать лет, они с Омаром служат нашей семье долгие годы. Мы разговариваем порой по телефону. Я хотел знать, как живут мой сын и его прекрасная жена.

– Может быть, ты знаешь больше меня. Знаешь, куда она исчезла.

– Не нужно язвить, сын, я переживаю точно так же, как и ты… Оскорбили тебя, оскорбили и меня. Тот, с кем она сбежала, подорвал авторитет нашей семьи. Сейчас самое неподходящее время для этого.

Отхожу к окну, вглядываясь в чернильные сумерки и чувствуя, как тьма поглощает нутро, уничтожает крупицы света во мне. Стискиваю кулаки. Лучше бы она лежала в канаве, истерзанная и мертвая, чем с каким-то неизвестным любовником насмехалась надо мной.

Для ее же блага быть похищенной или убитой. Для сохранности ее жизни, которая не будет стоить и гроша, если она посмела стать неверной беглянкой.

– В полицию я не пойду, – говорю твердо, снова поворачиваясь к отцу.

– В былые времена все вопросы решались силой. Лились реки крови, заливали дома, друг другу в качестве предупреждения посылались головы родных… – вспоминает отец свое прошлое, опустив голову. – Я и сам враждовал с Замановыми долгие годы, пока мы с Рашидом не решили положить конец вражде, объединив семьи. Но только мой непокорный сын нарушил договоренность и отверг прекрасную девушку, женившись на ветреной певичке. Ты заставил отца краснеть на старости лет.

Не собираюсь выслушивать очередные нотации. Мне не десять лет, чтобы подчиняться. Хотя я и в детстве показывал свой характер. Мать намучилась с единственным сыном. Хорошо хоть, что дочки радовали. Мои незамужние сестры были отправлены за границу, как только пропала Роксолана. Ради их безопасности.

Медленно ступаю к столу и навожу на нем идеальный порядок. Расставляю предметы ровно, чтобы каждый стоял на своем месте. Мне важно, чтобы соблюдался порядок во всем.

Не выношу хаос. Не выношу, когда меня подводят и делают что-то наперекор. Как, например, девчонка, рыдающая наверху в спальне.

Аферистка, которая помогала Лане крутить шашни за моей спиной. Перед глазами встают красочные картинки измен жены, сплетенные с любовником тела, ее мелодичный смех. Она смеется, потешается надо мной. Едва осознавая, что делаю, подхватываю увесистую фигуру слона из малахита и швыряю ее в стену.

Отец даже не вздрагивает, наблюдая за мной. Ему не впервой наблюдать перепады моего настроения. От бешенства и ярости к непоколебимому спокойствию.

– Надо ответить силой на оскорбление. Пусть прольется кровь, пусть тот, кто посмел поставить пятно на нашей семье, сотрет его кровью. Отпусти эту маленькую птичку восвояси, она ничем не поможет, ты только зря потратишь время, Рамиль. Надо действовать уже сейчас. Прошло три недели.

– Я сам знаю, что делать. Разберусь по-своему, – говорю отцу и шагаю к выходу. Время отца прошло, сейчас дела так не решаются, я постараюсь хитростью выманить похитителя наружу или найти жену с любовником, в этом мне поможет маленькая соблазнительная копия моей жены.

Думаю о ней каждую минуту, что начинает беспокоить. Она всего лишь должна выполнять свою роль, и я устал ей повторять об этом и читать на смазливой мордашке страх. Устал от ее трескотни и надоедливых вопросов.

Актриса из нее ужасная. Если бы не была похожа на Роксолану, сам бы посадил на самолет в Штаты и дал денег, чтобы не мешалась под ногами. Но я чувствую, что она хранит много секретов, она что-то знает про Лану и ее исчезновение, мне нужно их достать, найти с помощью Марьяны жену, а еще разобраться, почему меня так трогает эта маленькая аферистка.

Сжимаю руку в кулак. Ударил ее, чтобы привести в чувство, а самому от себя стало противно. Особенно когда увидел, как сжалась на постели. И оторопь в ее глазах, которая сменилась ужасом.

Хотя это правильно. Пусть боится, ничего не буду менять. Она должна видеть реальную угрозу во мне и понимать, что каждое ее прошлое действие я вытащу наружу. И покараю, если она помогала сбежать моей жене.