Роман Когда нельзя любить глава Глава 64

Поместье Николы Солодея, казалось, все еще спит, хоть время и близилось к полудню. Повсюду царила тишина и порядок. К дому вела аккуратная дорожка, расчищенная заботливой рукой от снега.

После смерти хозяина поместья и исчезновения хозяйки, почти все служащие были распущены сыном хозяина – Марком. Да и сам он в скорости воспользовался приглашением дяди и перебрался в его поместье. В доме остались жить Ерк и повариха Стефа, которая вскорости стала законной женой молодого мага. На брак их благословил Дмитрий Солодей по просьбе племянника. Он же устроил так, что у бывшего горбуна и жителя Млеки теперь имелся официальный статус мага, и больше ему не грозили преследования со стороны властей за незаконное использование магических способностей. Молодой хозяин поместья разрешил магу с супругой остаться жить в нем и следить за порядком.

Ерк стоял у окна и задумчиво разглядывал пустынную улицу, по которой ветер гнал поземку. Что-то сегодня разыгралась пурга, как будто стоит разгар зимы, а не весна уже неделю как постучалась в дверь. Да и подморозило опять с утра. Не хочет, не хочет зима сдавать свои позиции.

Стефа тихонько суетилась, накрывая стол к обеду и с беспокойством поглядывала на мужа, но не мешала тому заниматься созерцанием. Знала она, с кем и с чем связана та задумчивость, в которой почти все время пребывал ее некогда веселый муж. Знала и не осуждала. Если и ревновала того к Роне, то лишь по началу, когда еще заглядывалась на него со стороны и подмечала, как тот смотрит на эту красивую и почти всегда грустную девушку. Сейчас от былой влюбленности Ерка ничего не осталось, вернее, чувство то переросло во что-то большее и более крепкое. Стефа и сама испытывала беспокойство, когда позволяла себе думать о Роне. Как она, бедняжка? Жива ли, здорова ли? Корила себя, когда вспоминала, как была несправедлива к той, когда увидела их с хозяином. Всегда будет помнить доброту и терпение Роны по отношению у служащим поместья. И неизменно на глазах выступали слезы, стоило только вспомнить, как Рона готовилась к празднику, как ждала его, и чем он для всех них закончился.

Ерк пытался разыскивать Рону. Действовал на пределе своих магических возможностей, доводя порой себя до истощения. Но он не видел ее. Догадывался, чья магия так надежно ее скрывает. Знал только одного настолько могущественного мага, кому это под силу, и не мог не благодарить того за заботу о несчастной душе, несправедливо подвергнутой гонениям.

Он пытался разговаривать с Дмитрием Солодеем, но тот даже слушать его не стал и погнал из своего дома, пригрозив, что если Ерк еще хоть раз заговорит о Роне, то и на него падут все кары небесные.

Марк очень тяжело переживал гибель отца, и Ерк даже обрадовался, когда тот согласился пожить у дяди…

Одинокий путник вынырнул из снежной пелены и медленно брел вдоль дороги. Для слепого, опирающегося на палку, тот выглядел довольно уверенным в себе, машинально подметил Ерк. А когда мужчина распахнул калитку, то невольно удивился.

- Кто бы это мог быть?

- К нам гости? – приблизилась Стефа, выглядывая из-за спины мужа. – Странный какой-то. Путник что ли?

- Пойду открою, - встрепенулся Ерк. Не стоило в такую погоду заставлять долго ждать за дверью, кто бы к ним не пожаловал. И сердце Ерка вдруг забилось сильнее в груди, словно от каких-то предчувствий.

Стефа, тоже во власти безотчетного беспокойства, последовала за мужем в прихожую.

- Заходите, - распахнул Ерк дверь, не дожидаясь, когда в нее постучат, и пригласил путника в дом.

И снова тот показался ему странным. Вел себя не как слепой, а словно осматривался, стряхивая снег с изрядно поношенного тулупа и передавая его молчаливой, но напряженной Стефе.

А когда путник снял очки, то в первый момент Ерк отпрянул. Воспоминания моментально всколыхнулись в душе, порождая привычный испуг. Эти глаза он знал хорошо. Они даже частенько снились ему, и не все сны были приятными.

- Учитель? – пробормотал, не понимая еще, что испытывает сильнее всего.

- Ты знаешь его, Ерк? – спросила Стефа, пугаясь не понятно чего сильнее: то ли того, как выглядел незнакомец, то ли реакции на него мужа.

- Да, знал когда-то, - отозвался тот.

- Здравствуй, Ерк, - проговорил Роун, потирая озябшие руки. – Знаю, что ты не ждал меня, но я по делу…

- Что ж мы стоим тут, на холоде, - всполошилась Стефа. Она сразу же успокоилась, когда поняла, что драгоценному мужу ничего не угрожает, хоть внешность незнакомца ее и по-прежнему пугала. – Пойдемте в столовую, - пригласила она гостя, - мы как раз обедать собирались.

- Благодарю, но я тороплюсь, - вежливо отозвался тот. – Могу я поговорить с тобой наедине? – обратился уже к Ерку.

- Стефа, ты обедай, не жди меня, - бросил тот жене. – Мы поговорим в библиотеке…

В этой комнате Ерк любил бывать чаще, чем во всех остальных в доме. Здесь витал дух Роны, который он неизменно впитывал в себя. И сейчас, когда они с гостем пересекли порог библиотеки, Ерк отчетливо ощутил, как тот напрягся. Видно, он почувствовал то же.

- Она жива? – спросил Ерк, как только закрыл дверь. Даже дышать перестал, пока не услышал ответ.

- Жива и нуждается в твоей помощи.

Вздох облегчения вырвался из груди, и сердце кольнуло так сильно, что Ерк невольно прижал к груди руку.

- Расскажите мне, учитель… - только и смог попросить.

Рассказ Роуна не занял много времени. А финальная его часть заставила Ерка заплакать. И он не стыдился своих слез, потому что оплакивал счастье дорого сердцу человека. Как бы он хотел сейчас быть рядом с Роной! Но еще он понимал, что надежнее защиты, чем в лице Роуна, у нее не будет.

- Что я могу сделать для нее?

Роун кратко поведал о своих планах и попросил все необходимое, чтоб они с Роной смогли продержаться в лесу пару дней, пока он не может открыто пользоваться магией и не найдет им новое место, подальше отсюда.

Ерк удалился ненадолго, чтобы попросить Стефу собрать все необходимое. А когда вернулся, поделился с Роуном своими наблюдениями. И касались они поведения Дмитрия Солодея, за которым он внимательно следил в надежде хоть что-то выведать о Роне. Так вот, если раньше тот был по большей части зол или раздражен, то в последнее время как-то странно успокоился и даже порой пребывал в благодушном расположении духа. Это и наталкивало Ерка на мысли, что с Роной приключилась беда, что ее схватили.

- А вчера ко мне приезжал отец Роны, - рассказывал он. – Случайно он подслушал разговор хозяина с комиссаром полиции и из разговора понял, что по делу Роны появились какие-то новые улики. И улики эти вроде как доказывают, что в убийстве Николы нет ее вины.

- Это хорошо, - кивнул Роун, а Ерк вдруг подумал, что даже в бытность, когда он жил в доме этого сурового мага, они никогда вот так не сидели и не разговаривали. Но с тех пор Роун, конечно, сильно изменился. И заслуга в этом принадлежала Роне. Ерк видел, как сильно маг ее любит, и даже порой сочувствовал ему. – Постарайся выведать побольше. Перед тем, как мы исчезнем отсюда, я зайду к тебе попрощаться.

- Учитель, - окликнул того Ерк, когда он уже снова облачился в образ слепого и собирался в обратный путь, нагруженный до зубов заботливой Стефой. А та, догадавшись, что помощь нужна ее хозяйке, и на радостях, что та жива-здорова, расстаралась на полную катушку. – Передайте, пожалуйста, ей, что я… - Ерк замолчал. А что он? Что бы он сейчас не попросил передать Роне, не будет отражать и сотой части чувств, что испытывал он в настоящий момент. И Роун понял его правильно.

- Не надо, Ерк. Она и сама все знает. А от тебя я передам ей привет, - улыбнулся «слепец» напоследок.

На обратном пути Роун все размышлял, как порой мы бываем слепы, гораздо более слепые, чем те, кто носят такое вот очки. Как мог он не разглядеть в малыше, которого сама судьба велела ему спасти от смерти, великого мага? Да, его магия была нетрадиционной и частенько имела необратимые последствия, но ведь многое из этого было от незнания, и он бы, Роун, легко мог это исправить. А что сделал он? Блокировал большую часть магии Ерка, причем, необратимым заклинанием, и отправил работать на ферму, заклеймив третьим уровнем рабства. И если бы не Рона, то никогда бы Ерк не узнал другой жизни, не познал бы любовь и не стал бы счастливым. А то, что горбун счастлив сейчас, Роун понял отчетливо. Да, он волнуется о Роне, изводит себя бессонными ночами, но его любят и заботятся о нем. Наверное, в этом и заключается счастье.

Рона встретила его словами:

- Тебя не было слишком долго. Я волновалась…

Она была очень бледная, болезненно бледная. А еще худенькая, как тростинка, особенно в этом халате. Как обычно, первым желанием Роуна было заключить эту девушку в объятья и не отпускать больше никогда. И целовать… Долго, мучительно долго. Касаться этой шелковистой кожи, ощущать ее дыхание на своем лице, пробовать на вкус ее губы…

- Путь до города отсюда не близок, - силой отогнал Роун навязчивые видения, отворачиваясь и заставляя голос звучать ровно. – Ерк передавал тебе привет.

- Как он? – грустно улыбнулась Рона. – Расскажи мне все, что узнал сам.

И Роун рассказал. Утаил лишь о том, что Ерк поведал о подслушанной беседе. Не то чтобы он не верил, просто не хотел раньше времени обнадеживать Рону. Да и над ней висел суд инквизиции, в котором тоже был повинен он.

- Марк, наверное, винит меня в смерти… Николы, - тихо проговорила Рона, опускаясь на скамью.

- Не думаю, - заговорил было Роун, но понял, что она его не слушает.

Из глаз Роны снова закапали слезы, а сама она произнесла:

- Не могу поверить, что он умер. Роун, за что мне все это?! – с мольбой в глазах посмотрела она на него. – Чем я прогневила Творца?

И каменное сердце в тот момент размякло бы, а Роун так и вовсе испытал такой наплыв эмоций, что способен был мгновенно свести с ума.

- Рона, ты ни в чем не виновата, - подошел он к ней, обхватил за плечи и поднял со скамьи. Больше всего ему сейчас хотелось пустить ей в душу живительный свет, чтоб согрел и излечил от ран. Но он не мог, потому что вынужден был таиться. – И ты будешь счастлива. Я тебе обещаю, что все сделаю для этого! Ты мне веришь?

- Я тебе всегда верила, - очень тихо прошелестел ее голос, и лишь титаническими усилиями Роуну удалось сдержать себя и не припасть к этим дрожащим губам, что находились так близко.