Роман Когда нельзя любить глава Глава 124

- Я не выйду замуж за этого урода! – Грид топнула ногой, не переставая буравить взглядом красного от злости отца и бледную от испуга матушку. – Мне даже смотреть на него противно, а уж находиться рядом… В королевстве о нем слывет дурная молва…

- Хватит! – кулак отца с грохотом опустился на дубовый круглый стол, за котором проходил завтрак. – Не желаю больше ничего слышать. Свар богат, и вытащит нас из нищеты, как только вы обвенчаетесь. Мне не нужно твое согласие на брак. Свое ему я уже дал.

- Да как вы?.. – Грид задохнулась. Отец, тот что все детство внушал ей мысль, что она любима и желанна, сейчас в открытую признавался в предательстве. А мать… та никогда не имела в этом доме права слова. Всю жизнь она была лишь безголосой тенью мужа и самой любящей в мире матерью.

Злые слезы навернулись на глаза Грид. Она вскочила из-за стола и собралась броситься вон из гостиной, когда раздался звон колокольчика.

- Поди и открой дверь. Свар пригласил тебя на прогулку.

Грид медленно обернулась. Ее черные глаза полыхали злостью, а в душу заползал туман ненависти. Он же застилал все вокруг. Только не Свар! Этот садист и извращенец. Если даже до нее доходили слухи о том, как он обращается с женщинами, то отец с матерью уж точно были в курсе. И даже это не остановило их от позорного сватовства, от принесения собственного дитя в жертву материальному благополучию.

Как шла к двери, распахивала ее и впускала в дом гостя, Грид не запомнила. Все тот же туман ненависти скрыл от нее приветствие Свара и обмен любезностями с родителями. Опомнилась она только в двуколке, которой правил тот, кого она ненавидела всем сердцем, и которому желала немедленной смерти.

Свар направил лошадь к лесу.

- Неправда ли, погода сегодня чудесная? – повернулся он к ней и обнажил в улыбке крупные желтоватые зубы. Его глубоко посаженные глаза масляно блеснули на солнце.

Грид затошнило, и она едва сдержала рвотный позыв. Ответную улыбку не получилось бы выдавить ни при каких обстоятельствах. За поворотом их ждал лес, с убегающей вглубь него узкой дорожкой. По этому лесу Грид часто гуляла и знала его очень хорошо. Мысль зародилась в голове и даже не успела оформиться. Она повернулась к Свару и спросила:

- Можно? – кивнула на вожжи.

- Люблю женщин, умеющих управляться с лошадями, - коснулся ее слуха очередной комплимент, и вожжи перешли в руки Грид.

Натянув их лишь на секунду, она тут же пустила лошадь рысью, а вскоре они уже неслись галопом, стремительно приближаясь к повороту. Свар что-то орал рядом и пытался отобрать вожжи у Грид. Она же видела перед собой только желанную цель – поворот, такой крутой, вписаться в который двуколка не сможет ни при каком раскладе. Она встала с сидения как раз в тот момент, когда лошадь рванула в лес. Последнее, что слышала Грид – звук удара, хруст… а потом резкая боль пронзила ее тело. Но прежде чем потерять сознание, она разглядела поверженного врага с неестественно вывернутой головой и застывшей гримасой на лице.

Она попала в ад, и именно туда ей и дорога. Сидя на холодном камне и равнодушно скользя взглядом по заплаканным лицам девушек, Грид прислушивалась к пустоте внутри себя и не испытывала ничего, кроме равнодушия. Разве что, ужасно хотелось пить, а висящая в воздухе пыль и удушливая жара делали это желание нестерпимым. Но и это она заслужила. Она убийца и самоубийца. А еще она, скорее всего, свела родителе раньше времени в могилу. Ведь те не переживут горя, в этом Грид не сомневалась.

Повсюду слышались стоны и плач, туда-сюда сновали странные уродливые существа (чуть позже она узнала, что это горгульи, которых здесь видимо-невидимо и занимаются они всем). Что за странное место? – лениво шевельнулась в сознании мысль. Если это перевалочный путь по дороге в ад, то почему он больше напоминает базар или невольничий рынок? Один урод выбирает, другой – ему отдает… И чего боятся все эти девушки, что сбились рядом в дрожащую и стонущую кучку?

Горгулья, что распоряжался ими, бросал на Грид взгляды, посыла которых она не понимала, да и не собиралась этого делать. Ей и глядеть-то на него не хотелось, но больше тут рассматривать было нечего, кроме испуганных лиц и бескрайней пустыни с редкими колючими кустарниками.

- Почему не просишь пощады и не молишься всем своим богам? – первый раз с момента, как она оказалась здесь, обратился к ней горгулья. Глаза его показались ей умными, и это слабо гармонировало с общим уродством.

- Не один из них мне не поможет, - смело посмотрела Грид тому в глаза. – И наказания я заслужила.

- Ну надо же!.. – протянул он, и в голосе его прозвучало уважение. – С таким я еще не сталкивался.

Больше он с ней не пытался заговорить, вновь вернулся к работе. Но перед этим подозвал к себе такого же уродца, что-то шепнул тому и куда-то отправил.

Прошло довольно много времени, и уже принялись сгущаться сумерки, когда посыльный вернулся, и горгулья снова заговорил с Грид. К тому моменту она уже плохо что соображала от жажды, но все так же продолжала сидеть с прямой спиной, хоть и ту уже нещадно ломило. Что-то ей подсказывало, что никакие лишения не способны привести к смерти. Да и как может умереть тот, кто уже и так мертв и находится в последнем пути.

- Вставай, - велел ее временный хозяин.

Грид и сама не знала, почему считает горгулью своим хозяином, но знала, что это так, что именно он на этом этапе должен решить, что с ней будет дальше. Ее по-прежнему не интересовала собственная участь, да и готовилась она к самому плохому. И лишь в смирении видела свое спасение от вечных мук.

- Иди с ним, - кивнул горгулья на посыльного.

И на этот раз она подчинилась – не оглядываясь покинула странное место, оставляя за спиной гомон стенаний.

Шли они очень долго, до наступления темноты. Под конец пути каждый шаг уже давался Грид с трудом. Но она не жаловалась и не останавливалась. Упорно следовала за горгульей, даже когда казалось, что ноги сейчас не выдержат и подкосятся, что она упадет и больше не сможет встать. Но и этого не происходило.

Кажется, они миновали какой-то сад, перед тем как войти в здание. Но от жажды и голода Грид уже плохо понимала, где она и что делает. Все мысли сосредоточила на том, чтобы дойти, что бы ни ждало ее в конце пути.

Горгулья завел ее в большую пустую комнату. Все стены здесь были зеркальными, даже пол и потолок. И ничего из мебели, даже стула.

- Стой тут, - велел провожатый и направился к двери. Вот тогда Грид впервые с момента попадания в это место решилась на просьбу:

- Можно воды? Хотя бы глоток.

Провожатый обернулся и произнес странную фразу:

- Если на то будет воля повелителя, ты получишь все, что потребуется.

И она осталась стоять одна посреди странной комнаты, которая к тому же принялась подсвечиваться. Вернее, разгоралось все ярче то место, где стояла Грид, пока всю ее фигуру не охватило свечение.

Здесь было не жарко и не холодно, никак, но отчего-то по спине Грид туда-сюда бегал холодок, а ладони вспотели так, что хотелось вытереть их о подол платья. И еще она не могла избавиться от ощущения, что находится здесь не одна. Только вот из-за яркого света она практически ослепла, как и не рисковала покинуть его пределы. Так и стояла с закрытыми глазами, терпеливо дожидаясь, когда и эти мучения подойдут к концу. И в голове пульсировала единственная мысль: «Дважды умереть нельзя».

- Следуй за мной, - вернулся горгулья, и только тут Грид сообразила, что все закончилось. Когда пропал свет, она не поняла, потому что глаз все это время не открывала.

И вновь он куда-то вел ее, на этот раз петляя по тускло освещенным коридорам с низкими потолками, пока они снова не вышли в сад.

Одуряюще пахло цветами, и первый раз за все время в Грид шевельнулось любопытство – что именно может так пахнуть, запах ей был незнаком. Вновь они вошли в какое-то строение, и когда его залил яркий свет, Грид едва не ахнула от той роскоши, что царила внутри. Мебель, обитая красным бархатом, на полу пушистый бежевый ковер, тяжелые портьеры на окнах, белоснежные шкафы на изогнутых золотых ножках, в точности такие же стол, стулья, пара банкеток… Никогда прежде Грид не приходилось бывать в такой роскоши. И посреди всего - стол, уставленный яствами. К нему-то и приблизилась Грид.

Не сразу она заметила, что горгулья исчез. Значило ли это, что она может отведать все то, что притягивало взгляд на столе? Размышлять и дальше Грид просто не смогла, и какое-то время она утоляла голод и жажду, пока не поняла, что хватит, больше нельзя, если не хочет потом мучаться от обжорства.

И снова ей показалось, что за ней наблюдают. Стоило только отойти от стола, как вернулся провожатый, а с ним еще четверо не менее уродливых горгулий.

- Они будут прислуживать тебе, госпожа, - представил он своих собратьев.

Госпожа? Никакая она не госпожа, а та, что должна понести заслуженное наказание, длинною в вечность.

Следующие несколько дней были похожи друг на друга и проходили в окружении роскоши и ленной расслабленности. Грид спала, ела, гуляла по саду, изучая экзотические растения. Дважды в день ее окунали в насыщенную благовониями ванну, а потом все тело умащивали ароматными маслами. Умащивание сопровождалось расслабляющим массажем. Ее кормили изысканными блюдами и поили нектарами. И она совершенно не понимала, чем все это заслужила. На душе было пасмурно, как в самый дождливый день. Она ждала, сама не зная чего, и от неизвестности ей становилось все хуже.

Слуги, что были единственными существами в окружении Грид, на ее редкие вопросы не отвечали вовсе или делали это с неохотой, словно уста их были скованны чьей-то волей. И постоянно Грид преследовало чувство, что за ее жизнью тут кто-то пристально наблюдает. Порой ощущения становились настолько явными, что она не могла избавиться от чувства, что к ней прикасаются. Особенно ночами, наполненными эротическими снами, во время которых она не могла проснуться, как не силилась.

Он пришел, когда чувства Грид обострились до предела, когда она уже начала сходить с ума от одиночества и неизвестности. Ей именно так и казалось - она сходит с ума, медленно и неотвратимо.

На этот раз она, напротив, не могла уснуть в мягкой огромной постели, под распахнутым балдахином, обдуваемая ветерком, не известно откуда взявшимся. Он появился посреди комнаты, в лунном сиянии, как показалось Грид, хоть луны тут не было и в помине. Это был самый красивый мужчина, каких ей только доводилось видеть за свою не очень длинную земную жизнь. Но кто он и что здесь делает?

Мысли метались в голове Грид, пока он медленно приближался к кровати. И чем ближе он подходил, тем глубже она тонула в золоте его глаз, от которых была не в силах отвести взгляда. Из одежды на этом опасно красивом мужчине была только длинная белоснежная рубаха, расстегнутая на груди и не скрывающая стройности и, одновременно, мощи его фигуры.

- Кто вы? – кажется, спросила она, а может, ее губы лишь шевельнулись в попытке заговорить. Но он ее услышал.

- Я тот, кто любит тебя, кого твоя красота свела с ума.

Он опустился на кровать, протянул руку и коснулся щеки Грид. От его пальцев кожу немного покалывало. Прикосновения этого мужчины отдавались дрожью во всем теле. Рука его скользнула по шее, к вырезу на сорочке. Шнуровка распустилась под его жарким взглядом, оголяя грудь. А потом и сорочка спала с плеч Грид, оставляя ее обнаженной перед искусителем.

Она бы и рада прикрыться, но вместо этого откинулась на спину, позволяя освободить себя от сорочки, чтоб ничто не мешало удовольствию чувствовать его руки на своем теле. Он уже тоже был обнажен, возлегал рядом, касаясь ее горячего бедра прохладным телом, сдерживая пожар внутри нее, что стремился разгореться все сильнее.

Его рука легла на грудь Грид, и она невольно выгнулась всем телом навстречу ласке. Глаза искусителя приблизились вплотную к ее, и из них хлынуло жидкое золото, сметая все мысли, оставляя одну и главную – никогда и никого она не желала настолько сильно, до боли, до сумасшествия. Именно его она ждала, пыталась разглядеть в мужчинах, что окружали ее при жизни. И не находила.

- Теперь ты меня нашла, как и я тебя, моя Грид, - произнесли его губы за секунду до того, как прижаться к ее.

Его язык скользнул к ней в рот, исследуя его глубины, прощупывая, изучая. Невольно ее вступил с ним в эротический танец, переплетаясь, обмениваясь страстью. Лед и пламя встретились, только вот кто из них был чем, оставалось загадкой.

- Кто ты? – повторила Грид свой вопрос, когда губы его накрыли сосок, заставляя на секунду задохнуться от срасти, выгнуть спину. Она коснулась его волос – жестких и шелковистых, одновременно. Пальцы ее смелее зарылись в прохладный шелк, притягивая голову к груди.

- Астрий, - ответил он и одарил лаской вторую грудь, обводя ореол соска языком, втягивая его в рот и выпуская, легонько прикусывая и снова целуя.

Грид едва сдерживала стоны наслаждения, что рвались из груди. Но мешал стыд - она не должна так бурно реагировать. Леди должна сдерживать себя, даже когда это практически невозможно. Леди? Но она уже давно не леди, с того момента, как стала убийцей. И сейчас… сейчас она занимается любовью с мужчиной. Это доставляет ей радость, которой она не заслужила. Из последних сил, прогоняя туман из головы, Грид уперлась руками в мускулистую грудь.

- Я не должна…

- Я так хочу, - и снова золотой дождь смыл разумные мысли, оставляя место лишь крайнему возбуждению. – И ты этого хочешь.

Конечно, она хочет! Но так не должно быть! Не райское блаженство ей положено, а адские муки длинною в вечность. И даже они не искупят грех, что камнем давит на душу.

Рука Астрия скользнула вдоль живота к заветному треугольнику. Палец слегка погрузился во влажные складки, касаясь самой чувствительной точки. Грид не смогла сдержать стона, он сорвался с ее губ и растворился в воздухе, сдуваемый все тем же ветерком. Мужские губы проложили дорожку из жарких поцелуев, от груди вниз. Стоило его языку коснуться ее там, где были сосредоточены все желания, жаждущие удовлетворения, как Грид перестала себя контролировать. Она стонала и извивалась в его руках, под натиском его языка, пока не выкрикнула громко в последний раз, изливаясь любовными соками.

Все время, пока сотрясалась в конвульсиях оргазма, он смотрел на нее горящими глазами, впитывая в себя ее страсть, наслаждаясь ею, чтобы в следующий момент войти в нее, наполнить ее собой до отказа, даря еще более сильные ощущения и получая взамен долгожданную разрядку. Ни на миг Грид не испытала боли, а ведь это было впервые в ее жизни. Но возможно, так случилось, потому что она уже и не жила. В тот момент она не понимала, где находится. Волны наслаждения мерно покачивали ее, убаюкивали на плече того, кто стал ее первым мужчиной. Первым и единственным.

С этого дня жизнь Грид изменилась. Дни ее по-прежнему проходили в праздном безделье и лени, а ночью приходил он. Каждый вечер она замирала от мысли о том, что должно произойти, и каждый раз сгорала от ненависти к себе, что с таким нетерпением ждет этого, что ее сжигает страсть к этому ненасытному мужчине, что она получает наслаждение, на которое не имеет права.

В одну из ночей она решила начистоту поговорить с Астрием о том, что ее мучает. Каждый раз после бурной любви она засыпала в его объятьях, утомленная до крайности, лишенная сил. А на утро пробуждалась одна и весь день ждала следующей ночи, наполненной ароматами страсти. Но сегодня Грид решила проявить настойчивость, даже несмотря на то, что золотой дождь лишал ее воли, размывал мысли. Из последних сил она оттолкнула самого горячего в мире любовника, села в кровати и подтянула к себе колени, чтоб хоть как-то прикрыть наготу. Да и так было легче мыслить, проще не смотреть на него.

- Что ты делаешь? – удивился Астрий, но в голосе его не было раздражения. Лишь любопытство.

- Я так больше не могу!

- Как так, моя любовь?

- Именно так! – невольно посмотрела Грид на любовника и едва снова не попала под его очарование, если бы вовремя не отвела взгляд. – Ты не должен любить меня и дарить… наслаждение, - совсем тихо добавила.

- Но ведь ты тоже любишь меня. И это не принуждение, наше чувство взаимно.

- Нет!

- Нет? – зрачки его сузились, и на миг Грид испытала страх. Но она справилась с ним. Так было даже лучше – уж лучше пусть он злится, чем убивает ее своими ласками.

- Ты не понял… - вздохнула Грид, снова отворачиваясь от такого соблазнительного и любимого лица. Сердце ее в этот момент обливалась кровью. Она должна была сказать ему то, чего не хотела на самом деле. Но лишь в этом видела избавление от мук. – Я убила человека, ненавистного, да, но я свершила суд, на который не имела права. Моя жизнь тоже оборвалась в тот же момент. Мои родители… они умрут от горя, если уже не умерли… Удел мой – гореть в аду, а не любить.

Мелодичный мужской смех прокатился по комнате, и вновь Грид залюбовалась его красивым лицом и сильным обнаженным телом. Даже смеялся он красиво! Но почти сразу же Астрий снова стал серьезен.

- А ты думаешь, я святой? – пристально посмотрел он в ее глаза.

- Я вообще не знаю, кто ты!

- А так ли надо это знать, когда двое любят друг друга так сильно, как мы с тобой?

Он придвинулся к ней и коснулся ладонью щеки, но Грид дернула головой, стряхивая его ласку. Она так и не доилась того, чтобы он понял ее.

- Ты должен оставить меня и больше никогда не приходить! Я не должна жить среди всей этой роскоши! – с ненавистью обвела она взглядом комнату. – Я должна горбатиться на тяжелых работах с утра до позднего вечера. Только так смогу когда-нибудь заслужить искупление…

- Ты не понимаешь, о чем говоришь, любовь моя, - вновь донесся до нее ласковый голос. Он убаюкивал, рождая неясные фантазии. Она не хотела его слушать, но и не могла этого не делать. Астрий еще приблизился к Грид – теперь она улавливала жар, исходящий от его тела. – Здесь ничего не происходит по твоей воле. Все будет так, как того захочет повелитель. И сейчас он хочет, чтобы ты любила меня, дарила и принимала ласки…

Его рука вновь прижалась к ее щеке, скользнула по шее и остановилась на груди. Пальцы едва касались соска, и от крайнего возбуждения Грид захотелось завыть в голос. Но вместо этого она стиснула его руку, убирая от груди и смело посмотрела в глаза.

- Меня не волнует, кто и чего хочет! – жестко проговорила она, сжимая его руку еще сильнее, стараясь сделать больно. – Я этого не хочу, понимаешь?! И ты должен уйти навсегда!

Ответа не последовало. Вместо этого Астрий довольно решительно опрокинул ее на спину и навис над ней. Золото хлынуло из его глаз мощным потоком, а ровный голос проговорил:

- Все будет так, как я того хочу!

А потом он овладел ей. Сделал это грубо и настойчиво. Оргазму предшествовала боль. Грид прикусила губу, почувствовав соленый привкус во рту, но не проронила ни звука. В ней разрасталась злость, несмотря на крайнее возбуждение. Она находилась на грани безумия, не в силах оттолкнуть его и не желая больше испытывать с ним близость.

Больше они не возвращались к этому разговору. Астрий продолжал навещать ее каждую ночь и сводить с ума своей любовью. Грид не могла не испытывать ответного чувства, и это окончательно лишало ее рассудка. Даже днем, когда погружалась в одиночество и тишину, она уже не понимала, что же такое с ней творится.

Как-то она гуляла по саду в сопровождении горгульи. Она часто так делала, когда хотела побольше узнать о растениях, что неизменно привлекали ее своей экзотической и хищной красотой. Она уже знала, что большинство из них ядовитые, а потому любовалась ими, не прикасаясь. Внимание Грид привлекли яркие красно-желты цветы, и слуга рассказал, что это растение подавляет волю. Если подмешать его кому-то в питье, то потом того можно заставить делать все. Зародившаяся в мозгу мысль не давала ей покоя до самого вечера. А ночью, когда против воли снова вынуждена была любить Астрия, Грид укрепилась в том, что планировала сделать.

Найти перчатки, собрать цветы и выжать из них сок, не составило труда. На этот раз она ждала Астрия с нетерпением. По ее просьбе в спальню принесли небольшой столик с вином и сладостями. Когда Астрий появился, Грид предложила:

- Не хочешь ли испить вина перед тем, как я буду любить тебя?

- Не откажусь, - улыбнулся он, и в глазах его блеснула неподдельная радость.

Не секунду в сердце Грид скрутилась боль, как предупреждение о чем-то, но почти сразу же боль отступила. Она наполнила бокалы и поднесла один Астрию. Осталось сделать так, чтобы он глотнул вина раньше, чем она сможет этого не делать.

Удача, видно, была на ее стороне, или любовь Астрию до такой степени затуманила разум, что он отхлебнул из бокала, не задумываясь. И тут же все изменилось. В комнате сгустились сумерки, пол под ногами загудел, мелко трясясь, и откуда не возьмись появились два приземистых существа, с огромными черными крыльями за спинами. Они схватили Грид под руки, невзирая на протесты Астрия.

- Что происходит?! – только и успел спросить он.

- Она покушалась на твою жизнь, - утробным низким голосом проговорил один из низших демонов. – За это понесет наказание.

- Но я!.. – заговорила было Грид, но уже в следующий момент Астрий остался в комнате один, с так и недопитым бокалом вина в руке.