- Просто воды мало, - тяжело поднимаюсь, причем не с первого раза. – Мне нужна инфузионная терапия, - просить не хочется, но сейчас вопрос жизни и смерти стал очень остро.
- Я забыл, что ты врач, - он кивает. – Какие препараты?
- Не знаю. Я сейчас уже ничего не смогу вспомнить, - язык с трудом шевелится во рту, он отек.
- Хорошо, - он берет телефон, набирает цифры и говорит: - Нужен врач, медсестра и препараты при обезвоживании.
- При тяжелом обезвоживании, - половину звуков произнести не удается, но Хоук понимает, что я хотела сказать и передает человеку на том конце.
- Спасибо, - тяжело вздыхаю. Дыхание вообще стало каким-то поверхностным, прерывистым. – Куда идти.
- Отработаешь, - он кривит губы. – Там тебя ждут, - он указывает на дверь. И действительно, когда я выхожу из кабинета, в коридоре стоит девушка в униформе горничной. Она сначала шарахается от меня, в ее глазах я вижу неверие и ужас. Да-да, вот так бывает, когда ты не горничная, а дочь миллиардера.
- Следуйте за мной, мисс, - она быстро берет себя в руки, и идет впереди меня.
Перед лестницей, ведущей на второй этаж, я останавливаюсь, и качаю головой:
- Нет, - я чувствую, что сейчас пришел мой последний час. – Убейте меня прям здесь, - силы покидают меня, и я оседаю на пол. – Я все…
Сильные руки не дают мне упасть на пол. Алекс легко поднимает меня.
- Иди, встреть врача, и отведи в ее комнату, - приказывает он девушке, после чего поднимается по лестнице, словно я ничего не вешу. Больше я ничего не помню.
На восстановление я трачу немного больше времени, чем на потерю воды. Я не вижу Алекса все это время, что меня несказанно радует. Я не задаю вопросы о нем, и мне никто ничего не рассказывает. Я ем, пью, меня капают, я сплю. Через два дня я уже могу ходить по комнате, могу смотреть на себя в зеркало, не ужасаясь – хоть в отражении и я, но никому не понравится видеть себя похожим на зомби. Мне принесли одежду, но на просьбу о телефоне один из людей Хоука смотрит на меня, как на дурочку. Я постепенно прихожу в себя. И в один из дней, когда чувствую себя уже хорошо, спрашиваю о Хоуке медсестру. Потому что с хорошим самочувствием ко мне возвращается злость, ненависть, и я хочу получить ответы на вопросы.
Я помню все, что он мне говорил, но очень сложно отделить реальность от галлюцинаций. Особенно меня смущают его слова о сексе, о том, что я должна отработать что-то, о моем послушании. Я снова пытаюсь построить несуществующую связь с Алексом, и у меня снова ничего не выходит. И тут я вспоминаю Санни. Все это время я не вспоминала о ней. Но, как только мне стало лучше, в памяти возник ее образ – ведь именно из-за нее все и началось.
- Санни, - шепчу я. – Вот она связь, - я забыла, что Хоук говорил о подготовке похищения, и вряд ли оно было результатом общения с Санни.
Я понимаю, что мне необходимо встретиться с Хоуком , чтобы выяснить все, и решить, что делать дальше. Воспоминания о его пошлых намеках я отбрасываю – мой мозг мог выдать все, что угодно под действием гормонов.
- Я могу пройтись по дому? – спрашиваю у сиделки, которая была все это время со мной.
- Указаний по этому поводу не было, - отвечает она. – Вы себя достаточно хорошо чувствуете для этого?
- Ну, раз я спросила, значит достаточно, - опека была нужна, когда я практически умирала, сейчас она меня только раздражает. – Мелани, ну вы же видите, что я уже полностью здорова. Мне не хватает движения. Хотя бы коврик для йоги…
- Я говорила мистеру Хоукингу о нем, перебивает она. – Он сказал, что вы здесь не для хорошего времяпрепровождения.
- Йога – это здоровье, а не хобби, - возмущаюсь я, и подхожу к окну. Оно выходит во двор, и я наблюдаю, как два здоровяка разгружают машину, груженную какими-то коробками. Они что-то кричат друг другу, и громко смеются. Конечно, они же не сидели в подвале без еды и воды больше трех дней. – Я хочу выйти. Хотя бы из этой комнаты. Я больше не могу здесь сидеть, - я чувствую, как чувства заполняют меня, пытаются вырваться.
- Робин, - она пытается меня успокоить, - мистер Хоукинг приказал вас не выпускать отсюда. Если я это сделаю…
- У вас есть с ним связь? – перебиваю ее, скрестив руки на груди.
- Я вижу его каждый день, передаю отчет о вашем состоянии, - неохотно говорит сиделка.
- Тогда сегодня скажите, что я хочу его видеть, - падаю на кровать. – Я здесь растолстею.
- Ну, вам не помешало бы иметь пару дополнительных фунтов, - Мелани поправляет одеяло, приглашая меня лечь под него. – Скоро через вас можно будет смотреть.
- Мне нравится, - отвечаю я. – Мелани, я бы хотела позвонить. Хотя бы один звонок, - начинаю уговаривать женщину. – Один звонок. Мои родители сходят с ума!
- Нет, - коротко отвечает сиделка, и я замолкаю до позднего вечера, когда ее сменяет Синтия. С ней я говорю о том же, и она мне отвечает практически слово в слово с Мелани.
- Я хочу поговорить с мистером Хоукингом! – достаточно громко, но не переходя на крик, - Сейчас!
Направляюсь к двери, избегая рук Синтии. Она пытается схватить меня за футболку. Дергаю дверь, но она закрыта на ключ.
- Открывай, - поворачиваюсь к Синтии, указывая на дверь. – Сейчас же!
- Она закрыта с той стороны, - спокойно говорит сиделка.
- Я тебе не верю, - начинаю дергать ручку. – Открывай!
- Робин, перестань, - она подходит ко мне. – Тебе еще нельзя волноваться.
- Я не волнуюсь! Я злюсь! Открой дверь эту чертову дверь! – я толкаю ее, бью ногами.
- Робин, - Синтия качает головой. – Слишком много активности, - я не замечаю, как в ее руке появляется шприц, и она делает мне укол через одежду.
- Ты с ума сошла? – удивленно смотрю на нее. – Что за фокусы?
- Ты можешь себе повредить, - она скрещивает руки на груди, внимательно глядя на меня.
- Ты это говоришь врачу? Чем я могу повредить? – чувствую накатывающуюся слабость. – Я себя прекрасно чувствую. Чувствовала.
- Завтра все будет еще лучше, пойдем,- она пытается помочь мне дойти до кровати.
- Я сама. Два шага сделать смогу, - мне хочется кричать от злости, но успокоительное делает свое дело. Я иду к кровати, как послушное дитя, внутри которого кипят страсти.
Когда я уже практически засыпаю, вижу, как открывается дверь, и слышу:
- Ты хотела меня видеть?
- Уже не хочу, - засыпая, вижу Алекса, стоящего возле кровати, и снова сомневаюсь в реальности происходящего. – Уходи.
- Непостоянство твое имя, женщина, - голос Алекса отдаляется. – Что с ней?
- Успокоительное, - отвечает медсестра, а я перестаю сопротивляться, проваливаюсь в тяжелый сон без сновидений.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Холодные пески Техаса