Роман Холодные пески Техаса глава Глава 19

- Жаль, - он проводит взглядом по моему телу, от чего мне становится не по себе. – Ты бы отлично смотрелась на платформе, - я не верю своим ушам. – Я бы одел тебя в латекс, оставив только отверстия там, где твои дырочки.

- Что… Боже, - меня накрывает волна возмущения, да так, что я напрочь забываю все слова, а только пытаюсь вдохнуть. Хватаю сумочку, и ставлю бокал на стойку так, что у меня в руке ломается ножка. – Вы сейчас же выпускаете меня, или завтра…

- Завтра? Роб, ты думаешь, оно у тебя будет? – Алекс смеется, его рот искривляется, а на лице отчетливей проступает тонкий шрам. – Наивная.

- Что? – мне кажется, что я не поняла его слова, или поняла как-то не так. Но один взгляд в глаза мужчины, и все мои сомнения рассеиваются, как утренний туман над рекой. Мне невероятных усилий стоит взять себя в руки. Никогда не думала, что такие ситуации бывают, и я попаду в одну из них.

Делаю глубокий вдох, в то время, как Алекс смотрит на меня, слегка склонив голову, и, кривя губы в ухмылке, и говорю:

- И что же вы сделаете? – мой голос не дрожит. Я не боюсь, я возмущена. Меня разозлило, что какой-то козел позволяет себе так со мной разговаривать.

- Хм, дай-ка подумать, - он трогает пальцами свои губы, и я вижу, насколько хороши его кисти. Длинные, идеальной формы пальцы, сильное запястье, крупная ладонь – меча художника или скульптора. Он замечает мой взгляд, и ухмыляется еще шире. – Заберу к себе. Трахну пару раз, а потом отдам своим парням.

- Как и Саванну Тайлер? – я вдруг, абсолютно вовремя, вспоминаю о подруге.

- Кого? – мужчина поднимает в воздух два пальца, и через секунду передо мной стоит новый бокал с вином, а перед ним стакан с виски, скорее всего.

- Саванну Тайлер. Девушку, с которой ты встречался, - я не беру бокал, в то время, как Алекс подносит к губам свой бокал и делает небольшой глоток. Я, словно раньше не видела мужских губ, не могу оторваться от этого действа.

- Я никогда не встречался с девушкой имеющей такое имя и фамилию, - он ставит стакан и облизывает губы. – С чего ты взяла, что я ее знаю?

- Ее мать мне сказала, - отвечаю я, и беру сумочку в руки. – Завтра я пойду в полицию, и…

Сколько раз, когда я читала книги или смотрела фильмы, я возмущалась действиями главной героини, которая вместо того, чтобы молча, никого не предупреждая, пойти в полицейский участок, сообщает о своем решении главному бандиту. И после очень об этом жалеет.

Только сказав Алексу о своем решении, я понимаю, что лучше было бы промолчать.

- Шеф полиции здесь, - Алекс машет головой в сторону залов. – Может, сейчас пойдешь и скажешь?

- А почему бы и нет, - меня понесло, и я делаю несколько шагов в сторону, указанную Алексом. Но это и все, что я успеваю сделать.

Мужчина хватает меня за руку, и дергает на себя с такой силой, что я врезаюсь в него, и это выбивает воздух из моих легких. Я на миг замираю, а потом начинаю биться, пытаясь вырвать руку. На меня накатывает паника, я не вижу, что в этот момент Аксель тихо уходит.

Хоук, обхватывает меня второй рукой и прижимает к себе, подавляя все попытки вырваться. Он наклоняется к моему уху и говорит:

- Я готовил твое похищение в этом чертовом Ванкувере. Все было уже готово, когда ты, певчая птичка, сама попала в когти мне, ястребу. Теперь я тебя не отпущу. У меня есть планы на тебя.

Если бы он не сказал о Ванкувере, я бы решила, что это просто треп подвыпившего чувака. Что он решил меня впечатлить. Но упоминание названия города, в котором я живу, меняет все. Я холодею. Замираю. Пытаюсь осознать все сразу и по отдельности. Похищение, планы, ястреб, малиновка…

- Испугалась? – тихо спрашивает Хоук. И сам себе отвечает: - испугалась.

Я ничего не могу сказать, а начинаю попытки избавиться от его рук. Все не так просто. Он сильный, а я даже не посетила ни одного занятия по самозащите. Хотя папа просто настоятельно рекомендовал это сделать:

- Нам просто повезло, что никто не горел желанием тебя выкрасть, - говорил папа, на что я ему отвечала, отшучиваясь:

- Они просто боялись, что не меня не поднимут, - с моим ростом и теперешним весом, я даже подростка с ног не сбила, не то, что крепкого высокого мужчину.

И вот теперь все мои старания сводятся только к моему сопению, его тихому смеху, и к тому, что платье начинает сползать ниже, чем задумано.

- Отпусти, - наконец-то могу я из себя выдавить. – Ты только что признался в подготовке преступления.

- И что? – он разжимает свои руки, и я отшатываюсь от него, больно ударяясь спиной о барную стойку. Вокруг шумят посетители, они практически не обращают на нас внимания, потому что, похоже был дан сигнал к оргии. Поэтому мое сползшее платье, оголившее грудь в очень откровенном бюстгальтере, не привлекает взгляды окружающих. Кроме одного.

- Готовилась к ночи с Овергаардом? – понижая голос до уровня «босс», от его по моему телу начинают появляться мурашки. – Он бы впечатлился.

- Не твое дело, - огрызаюсь я, поправляя платье. Не знаю, откуда у меня взялась храбрость. Я, словно натянутая струна, жду удобного момента, чтобы рвануть в сторону залов. Стоит только туда попасть, решаю я, как я могу смешаться с толпой, и потом уже думать, что делать дальше. По крайней мере, в моей сумочке лежит телефон.

- Я бы не советовал тебе говорить со мной в таком тоне, - говорит Алекс, и делает глоток виски. Этот момент становится решающим для рывка. Так мне кажется.

Это длится недолго. Я слышу ругань, произносимую Алексом, и через долю секунды, оказываюсь на полу, прижатой сверху мужчиной. При падении я сильно ударяюсь затылком, и в первое мгновение не понимаю, что происходит. Но потом ко мне приходит осознание того, что все более чем серьезно. А еще Алекс, сидящий на мне, рычит:

- Неудачная попытка, мисс Боррегар. Первая в череде ваших неудач.

Происходящее меня шокирует, выбивает из колеи, но времени на то, чтобы его обдумать, принять какое-то решение, у меня нет. Хоук поднимается, с грацией огромной кошки, и протягивает мне руку. Я смотрю на нее непонимающе. Он только что сбил меня с ног, сел на меня, сдавив своими бедрами мои ноги, а сейчас протягивает руку?

- Я жду, - тон мужчины не изменился, но я всем телом чувствую угрозу, опасность, исходящую от него.

- Спасибо не надо, - машу головой, но и тут происходит то, чего я никогда не ожидала почувствовать, ощутить, узнать. Хоук хватает меня за волосы и резко дергает вверх. Гребень отлетает в сторону, я слышу, как он падает, и мысленно прощаюсь с украшением, которое собиралась передать по наследству своим детям. Ценности в нем немного, но в таких раритетах не цена важна.

- Я привык к послушанию, - говорит он, и тянет меня вверх.

- Отпусти! - наконец-то я прихожу в себя, хватаюсь за его кисти. – Я закричу!

- Давай! – он не отпускает, видя мои бесполезные попытки стать на ноги. Если бы я была в кроссовках или слипонах, я бы легко поднялась. Но каблук сместил центр тяжести, и я никак не могу выровняться. – Кричи! Сегодня здесь многие будут кричать.

- Мне больно! – я, наконец, выпрямляюсь, но Хоук наматывает мои волосы на свой кулак, и притягивает к себе. Слишком близко. Наклоняется, и говорит в самые губы. Тихо, едва слышно:

- Я люблю делать больно, - его глаза на одном уровне с моими. И, если в моих глазах он видит непонимание и страх, то в его я не вижу ничего. Холод безразличие.

- Я заметила! – толкаю его в грудь, но он даже не шевелиться. Словно у него отсутствуют любые рефлексы. – Отпусти, - повторяю, снова и снова толкая его. Но все, что я чувствую под руками – мышцы пресса и грудного пояса.

Он не реагирует на мое требование. Он просто достает телефон, и говорит:

- Машину, - одно слово, но сказано так, что вряд ли кто-то захочет ослушаться. Прячет телефон, и, не отпуская моих волос, делает шаг в сторону зала.

Кожа головы уже горит от его рывков, но я все равно упираюсь ногами, как могу, и хватаюсь руками за барную стойку.

- Отпусти! – уже кричу я. – Кто ты такой! Я заявлю в полицию! – он смеется, и сильно дергает меня. Равновесие снова потеряно, и я повисаю на своих волосах, ощущая, как часть из них вырывается из кожи.

- Я сказал, больше повторять не стану. Я люблю послушание. И тебя это касается, как никого другого, - он опускает руку и идет в зал, не обращая внимания на то, что я уже на коленях.

Мои руки снова на его больших кистях, и я впиваюсь ногтями в его руку. Но… я врач, и ногти у меня очень короткие, обрезанные практически до конца фаланги. И, конечно, он ничего не чувствует. Тогда я обхватываю его предплечье и пытаюсь подняться на ноги, но это все похоже на барахтанье рыбы, выброшенной из воды.

- Какого хрена! – кричу я. – Что происходит?! Отпусти! - но, чтобы я не орала, он не слышит, или делает вид, что не слышит. Громко играет музыка, стонут люди, кричат в пароксизме страсти женщины. И тогда я вспоминаю уроки безопасности в школе. Это была еще младшая школа, но память иногда может огорчать, а иногда и радовать. И я набираю в легкие как можно больше воздуха, ору, что есть мочи:

- Пожар!