Роман Холодные пески Техаса глава Глава 7

Как только я переступаю порог комнаты, все приходи в движение. Я иду в душ, где позволяю себе расслабиться, и постоять под струями чуть дольше. И только стук в дверь заставляет выйти из комнаты. Меня тут же усаживают перед зеркалом, и через двадцать минут я готова, и не узнаю себя в зеркале. Легкий, практически незаметный макияж в натуральных тонах, освежает мое лицо, выделяя и так большие глаза, и слегка увеличивает губы.

- Знаешь, Биби, - мама находится тут же, - ты могла бы совсем немного подколоть губы. Совсем немного, - добавляет она, потому что знает о моем отношении к пластической хирургии. Хотя я немного кривлю душой, потому что одну операцию я сделала. После похудения пришлось слегка изменить и подправить форму груди. Но для этого я получила массу консультаций, сделала миллион анализов, посетила несколько хирургов.

- Мам, меня все устраивает, - отвечаю я, следя за тем, как мои волосы завивают в крупные локоны, и поднимают вверх, делая какой-то замысловатый конский хвост.

- Конечно, ведь ты у нас получилась удивительная красавица, - говорит мама, и быстро выходит из комнаты, чтобы не услышать мои возражения. Я реально смотрю на вещи и на лица. Во мне нет ничего удивительно красивого, кроме глаз – здесь я никогда не спорю. Хотя до «той» встречи, я об этом не задумывалась.

- Мисс Боррегар, мы закончили, - говорит визажист, и принимается собирать косметические принадлежности в свой кофр.

- Спасибо большое, мне очень нравится, - киваю, и поднимаюсь. – Все даже идеально.

- Спасибо, - девушки продолжают собираться, в то время как я иду в спальню, чтобы переодеться. Платье садиться идеально, его цвет подчеркивает макияж, или наоборот. Но, в общем, получается очень даже неплохая картина. Из шкафа достаю золотистые босоножки из коллекции кого-то из дизайнеров. Причем эта коллекция вышла лет восемь назад.

Когда я выхожу, в моей маленькой гостиной никого нет. Смотрю в последний раз на себя в зеркало, и выхожу из комнаты. В доме уже слышна мелодия Моцарта, играемая струнным квартетом – ни один прием и званый ужин не проходит у нас без их присутствия. Слышны последние приказы мамы о том куда, и как расставить карточки.

- Ты не надела украшения, - слышу позади голос папы. Он уже надел костюм, и поправляет запонки.

- Забыла, - улыбаюсь я. – Сейчас надену.

- Робин, - папа редко обращается ко мне, используя полное имя, - ты почему приехала?

- А мама не говорила? – удивляюсь я, замирая в дверях комнаты.

- Нет, - он машет головой. – Она только сказала, что ты приезжаешь. Но, зная твое отношение к работе, я сразу понял, что что-то у тебя произошло.

- У меня все хорошо, - папа заметно выдохнул. – Работа нравится, правда последние недели меня просто измочалили, - папа понимающе кивает. – Саванна пропала.

- Можно подумать впервые, - вот оно недовольство. Сейчас я услышу «добрые» слова о подруге.

- Па, впервые. Я чувствую, что что-то случилось. И ты сам понимаешь, что она никому, кроме меня, не нужна.

- Я понимаю, но и ты понимаешь, какая у тебя подруга, - папа недоволен нашим общением, и никогда не был доволен.

-Она бедная, ты это имеешь в виду, да? – мне не нравится этот разговор, но сдержаться очень трудно.

- Нет не это. Она ведет не совсем порядочный образ жизни, - папа воспитан бабушкой Боррегар, и не может использовать грубые слова. Хотя я уверена, что на работе он не всегда подбирает выражения.

- Папа, это я веду слишком порядочный, - говорю я, - а Санни такая же, как и многие другие. Ты даже не представляешь, как я жалею, что все свои ранние годы просидела за учебниками, а не тусовалась с друзьями. Тем более, что я могла себе это позволить.

С этими словами захожу в комнату, и закрываю дверь перед обалдевшим отцом. Никогда я так откровенно не говорила о своей жизни и об ошибках. Но я не соврала. Я действительно жалею. Жалею, что, будучи очень богатым ребенком, не пользовалась своим статусом. О том, что чувствовала себя забитой тушкой, а не самоуверенной девочкой. О том, что потеряла годы веселья. Сейчас я тоже могу так себя вести, но уже поздно. Теперь мой график не дает мне даже в театр сходить, не говоря уже о клубах.

Надеваю парные браслеты от Диор, и еще один с крупными жемчужинами. Когда я шевелю руками, они позвякивают, как браслеты на руках индийских танцовщиц. Мне всегда нравился этот звук. Поэтому браслетов у меня много, и не только из драгоценных металлов. Позвякивание успокаивает меня, и, глубоко вдохнув, выхожу в коридор. Гости вот-вот начнут прибывать, и мне нужно быть в норме. Спускаюсь на первый этаж, держась за перила – я уже давно не надевала каблуки, что чревато падением к ногам гостей. Ловлю недовольный взгляд мамы, когда она видит мои босоножки.

- Винтаж, - смеюсь я. – Привет двухтысячные!

- Да это практически девяностые, - она поджимает губы, но вот заходит первый гость с супругой – Джереми и Сьюзан Гордон.