Роман Хан. Золотое сердце. (2 часть) глава Глава 26

Распахнув глаза, я удивленно уставилась на этого странного мужчину с необычным именем и широкой искренней улыбкой, которого, кажется, не смущало в этом мире совершенно ничего, когда он снова подмигнул мне, оборачиваясь к Хану и Каану, которые были просто оглушены его несгибаемой наглостью и этой бесшабашной искренностью:

- На этом все? Если аргументы закончились, то мы покинем вас! – Искандер зашевелился, вылезая из-за стола, если бы не новый крик:

- Хватит, черт побери! – неожиданно взорвался теперь Каан, отчего Искандер лишь устало закатил глаза, снова плюхнувшись на свое место и на секунду откинув голову назад, тяжело протяженно выдохнул: «Аллах-Аллааааааах!....»

- Вот именно, хватит, - вдруг прозвучал красивый, глубокий и подчеркнуто спокойный голос второго мужчины, что был с голубыми глазами, которые сейчас смотрели твердо и холодно на полыхающих яростью Хана и Каана, - не понимаю в чем причина этих споров. Мы все собрались здесь для того, чтобы заниматься вопросом трудоустройства вашей родственницы, Теоман? Какая разница, в каком отделе она будет работать - у вас, у меня или у Искандера? Если это ее первая должность, пусть набирается опыта везде. Считаю эту тему закрытой.

- Может, для начала спросим у самой Лейлы согласна ли она работать с Искандером? – черная резкая бровь Хана выгнулась, когда его язвительные глаза полыхнули в предвкушении явной победы, отчего мои внутренности буквально скрутило от тошноты, словно во мне в эту секунду проснулась Лейла, расправляя свои плечики и глядя в омут черных глаз Хана стойко и твердо.

- Подожди! Не отвечай сразу, Пупсик! Пока подумай, где тебе будет удобнее и лучше! Но знай, что у меня как раз одна из помощниц ушла в декрет, так что есть свободное место! – не удержался, чтобы не вставить свои очередные пять копеек Искандер, как всегда широко улыбаясь и подмигивая двум кареглазым взбешенным братьям на другом конце стола.

-…надеюсь, она потом не вернется из декрета с тестом ДНК и заявлением, что отец ребенка ты…. – приглушенно проговорил голубоглазый мужчина, сокрушенно качая головой, и рыкнув на Искандера, который снова порывался подняться из-за стола и уйти, - сядь! Мы еще не закончили!

- Но, аби!

- Сядь, я сказал! Есть еще один новый проект, который может коснуться тебя, так что, будь так добр, хотя бы послушай!

Искандер снова стек на свое место с глухим и протяжным: «Оффффффффф….», запрокидывая голову назад снова, а потом тщательно поправляя свои волнистые растрепавшиеся волосы, когда сел на стуле, как всегда вытянув ноги и принявшись что-то рисовать на документах с совершенно скучающим видом, иногда смотря на меня, и улыбаясь мило и заговорчески.

Я не прислушивалась к тому, о чем теперь говорили мужчины, обсуждая новые проекты и дела фирмы, глядя только в стол и пытаясь отыскать в идеально ровной, отполированной поверхности какие-нибудь трещинки…я боялась копаться в себе. Боялась начать размышлять о том, что Хан сказал…вернее не сказал, дав надежду.

Я вздрогнула, придя в себя, лишь когда на столе, прямо перед моими глазами появилась бумажная лягушка с нарисованными глазами-сердечками, которые смотрели на меня так забавно и мило, повернув голову к Искандеру, который мастерил из бумаги что-то еще, послав воздушный «чмок» и как всегда задорно подмигнув.

- Искандер, - в голосе Хана снова дрожала ярость и вибрировало напряжение.

- Мммммм?

- Чем ты занимаешься?

- Оригами! – улыбнулся этот проказник с соблазнительной улыбкой, не обращая внимания на то, что все недовольные и яростные взгляды мужчин были готовы буквально прогрызть в нем дыру.

- Из документов?

- Из копий документов, братец Теоман.

Не знаю, как я не прыснула от смеха, даже если мне казалось, что я почти услышала, как заскрипели от ярости зубы Хана, особенно когда Искандер отложил от себя целые бумаги, подняв голову на Хана:

- Можно мне отлучиться ненадолго?

Должно быть, мужчины только этого и ждали, кивнув почти одновременно, молча наблюдая за тем, как ко мне припрыгала еще одна бумажная лягушка, на спине которой красовалась надпись «Пупсик, соглашайся!», а Искандер шустро поднялся из-за стола, бодрой и модельной походкой направляясь к двери, но обернувшись ко мне, прежде чем выйти:

- Псс! Крошка! Без меня никуда не уходи отсюда, хорошо? Обязательно дождись, как я вернусь!

Я проводила его молчаливым взглядом, не кивнув в ответ, но ощущая на себе черный взгляд Хана, который впился сотнями жалящих разрядов.

Но я не обернулась на него.

Не посмотрела в эти кусающие глаза…я просто уставилась на две бумажные лягушки перед собой, которые смотрели своими глазами сердечками, улыбаясь так же широко и мило, как Искандер.

Я не знаю, сколько еще прошло времени, и о чем снова говорили трое мужчин в деловых костюмах, что-то бурно обсуждая и считая, понимая лишь одно, что их совещание закончилось, когда они поднялись со своих мест, пожимая друг другу руки и приглушенно говоря что-то о том, что расчеты верны и можно начинать подготовку.

Я не торопилась подниматься со своего места, положив на раскрытую ладонь лягушек, и глядя только на них, когда двери распахнулись, и в проеме оказался Искандер как всегда широко и обольстительно улыбающийся и прижимающий к своим губам бутон красной маленькой розочки:

-… если возьмешь ее, то ты согласна работать со мной, Пупсик!

Легко поцеловав розочку, Искандер кивнул, буквально пропев мягко и сладко на своем языке:

- Гееееель…гель…(иди, иди)

В комнате повисло гробовое молчание.

Четыре пары мужских глаз не отрываясь, смотрели на меня, отмечания каждое движение, но лишь одни забирались под кожу, кусая и повелевая сидеть и не двигаться.

Я ощущала взгляд Хана на себе так же ясно, если бы его руки касались меня в этот момент, придавливая к стулу со всей силы…но я поднялась.

Не глядя ни на кого, я обошла мужчин, напряженно застывших и молчащих, дойдя до двери, где, прислонившись к косяку, стоял Искандер, глядя на меня своими миндальными глазами тепло и приглашающе.

Это не была моя ошибка.

Это был мой выбор.

…я взяла в руку розочку, встав рядом с цветущим Искандером, чтобы встретить взгляд черных глаз, в которых золотая земля трескалась, выпуская на волю полыхающий Ад….

Один-один, братец Теоман.

Наш счет был один-один.