Роман Капучинка глава Глава 20

Новый год настал, дыхание, все еще немного рваное, медленно восстанавливалось. Но сил у Дана перекатиться на бок не было. А Машка и не противилась. Обхватив любимого за шею руками, а ногами за бедра, она лежала, прислушиваясь к своим ощущениям. Ей до безумия нравилось то, как она лежит, придавленная его сильным телом. Вроде бы должно быть неприятно, или больно, или неудобно и некомфортно после первой близости, но нет. Машке было хорошо, волшебно и сказочно. О чем девушка и сообщила, прижимаясь губами к уху, сцеловывая капельки пота с виска.

—Мне хорошо, Дань, — шепнула Маша, — Я так до следующего года хочу пролежать.

—А как же оливье и шампанское? — улыбнулся Богдан.

—Плевать, — фыркнула девушка, и с любопытством поинтересовалась, — А какого это без презерватива?

—Не знаю, Масенька, — признался Дан, — Не пробовал.

—Хочу попробовать, — заявила Машка.

—Все что захочешь, моя непредсказуемая принцесса, — рассмеялся Данька.

Они вымылись в душе, Машка хотела большего, нагло провоцируя его в тесной кабинке. Но Даня был непреклонен, мотивируя тем, что несмотря на отсутствие боли и крови, ей все-таки непривычно.

—Терпи, Машка, — дал парень установку и закутал ее в полотенце. Подхватил на руки и отнес в гостиную. Выдал свою чистую майку, хотя Машка упорно требовала уже ношенную.

—Хочу твой запах на мне, — жарко зашептала дерзкая девчонка.

—Проказница, — мягко пожурил парень и отвесил ласковый шлепок.

—Нарываешься, Летягин, — хмыкнула Мария, вытирая мокрые волосы полотенцем.

А потом они улеглись на диване и замерли, глядя друг на друга, чувствуя, как в эту волшебную новогоднюю ночь происходит чудо. Машка уснула, доверчиво свернувшись урчащим котенком в его руках. Дан лежал, осторожно поглаживая рукой волосы девчонки, пропуская их сквозь пальцы. Машка пошевелилась во сне. И Дан с улыбкой наблюдал, как она, повернувшись к нему спиной, легла удобнее, прижимаясь бедрами к его боку. Поворочалась и затихла. Майка чуть съехала, открывая плечо и лопатку девчонки. Дан не мог отказать себе в удовольствии и потянул ворот чуть дальше, пока не показались витиеватые буквы, россыпью раскинувшиеся по нежной коже. Он с наслаждением обвел кончиком указательного пальца контур букв своего имени и понял, что абсолютно, по—идиотски, бесповоротно счастлив.

—Дурочка моя, — шепнул Дан, понимая, что нанести татуировку весьма болезненно, — Масенька моя.

Оставив нежный поцелуй на татуировке, Дан подгреб девчонку ближе к себе, прикрыл глаза и, улыбаясь, уснул.

С новогодней ночи Машка приезжала каждые выходные и оставалась на ночь. Или Дан сам ее забирал. Они редко куда—то ходили. Как оказалась, несмотря на шумные тусовки и всех мажоров—друзей, Машка любила тишину. Любила читать под одеялом, лежа с Даном в обнимку, пока он смотрел футбол или бокс, смотреть старые романтичные фильмы вечерами, и готовить. Машка очень любила готовить, и совсем скоро Дан понял, что не может есть в общественных местах. Машка заботливо заготавливала ему еду на всю неделю, раскладывала по контейнерам и убирала в морозилку. Иногда Дан обедал или ужинал в кругу семьи Чертинских. В присутствии родителей он не подходил к Машке, не прикасался к ней, даже лишний раз не смотрел в ее сторону. Такое было условие у его Масеньки. Дану до смерти осточертело шифроваться. Но Машка была непреклонна, до скандала. Сначала Дан считал, что она стыдится его. Она дочка влиятельного человека и сестра его непосредственного шефа. А он всего—лишь охранник. Да, за несколько лет службы он завоевал доверие и репутацию. И уже был скорее помощником и замом во многих делах, но сути это не меняло. А потом как-то ночью Машка призналась, что волнуется за него. Переживает, что отец убьет парня или покалечит и запретит им встречаться. И тогда Даня все решил про себя.

Утром он поехал непосредственно к Захару Максимовичу. Юлить долго он не стал. Рассказал все, как есть. А самое главное — рассказал, как сильно любит Машку и хочет женится, потому что она — особенная, она его.

В ответ Черт молчал, только смотрел на парня тяжелым взглядом исподлобья. А потом устроил ему форменный мордобой. Даня только лицо руками прикрывал и не давал отпора, понимая, что это слишком малая цена за Машку. Он готов был заплатить любую, какую потребует ее отец. А после мордобоя они выпили.

—Если удержишь, дерзай, — наконец, изрек Черт, отпивая коньяк из пузатого стакана.

Дан знал, о чем говорит Черт. Машка была той еще фурией. Она изводила его на людях, испытывала его выдержку, заставляла ревновать. Избегала его, если он оказывался в одном с ней клубе. Игнорировала, если он оставался у них дома на ужин.

Даня бесился, но не подавал вида. Пока не лопнуло терпение. Он купил кольца и выловил ее, когда она гуляла по бутикам торгового центра с Ликой. Закинув девчонку на плечо, Богдан уволок ее в свою пещеру. Долго признавался в любви, долго любил ее, заставлял кричать ответные признания, а потом сообщил о скорой свадьбе. Но наткнулся на равнодушный отказ.

—Я не пойду за тебя, — фыркнула девушка, рассматривая кольцо в бархатной коробочке, —А кольцо красивое.

Машка постоянно его динамила. Но Даня терпел. Их отношения перестали быть тайной. И парень надеялся, что рано или поздно девушка сдастся. И приложил к этому немало усилий.

Начало завоевания крепости под названием «Машкина свобода» случилось в очередную ночевку девушки в квартире Дана. Его холостяцкая берлога уже не была похожа на холостяцкую. Больше напоминала семейное гнездышко. Машка умудрилась обжить все комнаты, даже гостевую спальню, украсив ее яркими мелочами.

Именно в гостевой спальни Дан и совратил девчонку. Вернее, прижал ее к стене, перетащил в кровать, не такую большую, но не менее удобную. И принялся ее любить медленно, страстно и заставляя позабыть обо всем на свете. Включая использование презерватива. В этой комнате Дан их не хранил. Бежать за заветными контрацептивами парень не собирался, как и прерывать акт. А еще он точно знал, что у нее самые что ни на есть опасные дни. Только вчера вечером она об этом сказала. В итоге Даня кайфанул так, что Машке и не снилось. Она всегда особенно остро реагировала на отсутствие кусочка латекса между их телами. А сегодня все выходило как-то по—особому нежно. Коварный Даня счастливо ухмылялся, поглаживая спину уснувшей Масеньки, представляя, как совсем скоро она согласиться стать его женой.

И это сучилось, в один прекрасный день, в котором на самом деле ничего прекрасного и не было, Машкина свобода пала. Дан загремел в больницу с огнестрелом. Мария долго лила слезы в палате Дани, просила прощения за то, что была дурой и капризно изводила любимого. А жизнь ведь так хрупка и может оборваться в любой момент. Дан только улыбался ей в ответ и поглаживал по волосам. А чуть позже, на следующее утро Машка сказала, что сразу же, как только Дана выпишут, то пойдет за него. Но Богдан, наигранно удивился и изрек:

—Маш, а я пока не готов.

Крик Машки разнеся по всему этажу больницы. На ее ор сбежались все медсестры и Андрей Андреевич.

—Гад и скотина! — рявкнула Машка и фурией выбежала из палаты.

Дан только тихо посмеивался, морщась от боли.

А Мария, мысленно посылая любимому бессонницу и вечный стояк, отправилась к брату. Поскольку еще не отошла от переживаний, Мария, оказавшись на пороге квартиры Игната, и увидев женские туфли Машка вновь изошлась на крик, угрожая теперь уже брату. Но увидев Лику, расслабилась и выдохнула. Мысленно надеясь, что подруга, увлеченная своим счастьем и ее перевоспитавшимся братом, не заметила резкие перепады ее настроения.

Больше всего на свете Машка не хотела выходить замуж по залету. Она психовала, ругала свою упрямую голову последними словами. Ну вот что, что мешало ей согласиться раньше? Нет же, она, видите ли, хотела помурыжить любимого. Планировала еще годик походить, повстречаться, поотрываться беззаботно. И беременность не входила в ее ближайшие планы. Нет, она обожала детей, пузатых карапузов. Обожала няньчиться с ними, играть, наблюдать, как они растут. Но пока была не готова заводить своего. Ей восемнадцать всего, какие могут быть дети? Но она была беременна. Уже была. И прекрасно знала об этом. Она купила кучу тестов и все они были положительными. Но идти к врачу она не спешила. Поскольку идти в «левую» клинику не собиралась. А в их семейной новости распространяться по родне, как пожар в лесу.

Поэтому Машка, выйдя из квартиры брата, позвонила Дану и, как ни в чем не бывало, принялась болтать и жаловаться на обезумевших кроликов, мечтающих спариваться безостановочно. Даня посмеивался, а потом тихо прошептал:

—Маш, я тебя люблю.

Машка в ответ всхлипнула, призналась, что была дурой и пообещала примчаться как можно раньше. Спустя полчаса она уже заходила в палату Дани. В руках она держала бутылку шампанского, коробку с кольцами и небольшой файлик с бумажками.

—Богдан Борисович, — торжественно проговорила девушка, — Ты выйдешь за меня? Ну, то есть, женишься на мне? В общем, будь моим мужем! Вот.

Машка сгрузила все принесенные вещи на постель парня. И замерла в ожидании.

Дан, улыбаясь, внимательно посмотрел на бутылку, бархатную коробочку и остановил взгляд на бумагах. Осторожно взял в руки файл, вынул белый листок бумаги и небольшой темный. Внимательным взглядом принялся изучать изображение непонятных ему точек, пятнышек и черточек.

—Масенька…. — прошептал Даня, поглаживая пальцами снимок, словно бы так мог дотронуться до малышка, которого они умудрились зачать.

—Маська… — не унимался Дан и дернул любимую за руку, заставляя улечься на него.

—Девочка моя… — шептал парень, прижимаясь к ее губам, щекам, носу, лбу.

—Ты рад? — дрогнувшим голосом спросила Машка.

—Шутишь? — выдохнул Даня, — Безумно просто, не поверишь даже насколько я рад.

Машка выдохнула и улеглась рядом. А потом последовали звонки поочередно от всей семьи. Молодые люди были счастливы. Счастливы настолько, что не вспомнили об обещании, данном Лике. И в порыве излишней болтливости Мария выдала матери, что была у брата, но не сообщила, поскольку ему некогда, и вообще, им с Ликой немного не до родни.

Тереза, не очень цензурно выразившись в адрес собственного сына, принялась звонить ему. А когда все ее попытки оказались безуспешными, потащила слегка возражающего мужа в квартиру сына. Захар Максимович честно пытался дозвониться отпрыску и предупредить об их скором приезде, но упрямый наследник трубку не снимал. Что ж, сам виноват, — флегматично подумал Черт и велел жене не нервничать.