Роман Капучинка глава Глава 17

Лика посмотрела на любимого. Игнат, сидя за кухонным столом, уплетал оладьи со сметаной, которые Лика готовила у плиты. Все в позе парня говорило о довольстве жизнью и всеми происходящими событиями. И она улыбнулась, послала ему воздушный поцелуй. А в ответ Игнаша задорно поиграл бровями, отпил кофе из кружки.

—Машка, — невозмутимо произнес Игнат, — чеши к Дану, он заждался.

—Еще чего изволите? — хмыкнула сестра, — Я вообще—то в гости пришла.

—Как хочешь, — пожал плечами парень, встал, в один шаг подошел к Лике выключил плиту, и подхватил девушку на руки,— Телевизор включи погромче, — посоветовал Игнат, — У меня очень страстная девушка.

—Игнат! — пропыхтела Лика укоризненно, — Маааш! Спаси меня от рабства!

А сама, противореча своим словам, только крепче прижалась любимому.

—Я ведь могу и привыкнуть, — призналась Лика, — к такому способу передвижения.

—Буду только рад, — улыбнулся Игнат, услышав, как из коридора доносится голос Машки. Сестра звонила Дану и громко жаловалась на пару злобных кроликов, уединившихся в спальне.

*** * ***

Услышав, что девчонка любит его, он сбросил вызов. Она скоро вернется — он это точно знал. Вернется, внесет привычную суету в его жизнь, и останется. Парень глянул в окно. Лето за окном. Но еще полгода назад, когда была зима, все в его жизни было совсем иначе.

Он понял это, когда ей было семнадцать. Полностью осознал, что укрыться, спрятаться и попросту не замечать — не выйдет. В первый месяц этого понимания он бухал, жестко, каждую ночь. Напивался до состояния полной отключки, закрываясь у себя дома, а на утро пил черный крепкий кофе и шел на работу. Хуже всего было, когда приходилось заставлять себя равнодушно смотреть на девчонку, сидящую в обнимку с очередным мажором. В эти минуты он поражался самому себе, как у него хватало сил не подойти и не размазать всех этих мажоров по стенке. Но он терпел. Терпел долго, словно испытывая свою выдержку. А потом настал день, когда все чувства перекрыли здравый смысл.

Тот день никогда не сотрется из его памяти. Именно тогда он принял решение, изменившее его привычный жизненный уклад.

Чертинскому понадобились документы. Срочно. И Дан оказался единственным свободным человеком, которому Игнат доверял. Получив короткий инструктаж, что в какой папке находится, Богдан помчался в загородный дом Чертинских. Захар Максимович и Тереза Яковлевна с младшими дочерьми отдыхали заграницей все новогодние праздники. А Машка осталась. И то ли Дану в этот день сильно везло, то ли наоборот, но девушка была одна в огромном особняке. Она встретила его на лестнице, держась рукой за резные перила. Сверкая красивыми коленками под мешковатым длинным до середины бедра свитером. На ногах вязаные теплые гольфы до колен. Свитер, коленки и гольфы. Дан не смог отвести глаз от этих коленок.

—Привет, Данька, — весело поздоровалась девушка, улыбаясь озорной, открытой, детской улыбкой.

Даня понял, что он завис. Уговаривал себя, что педофилия — не его профиль. Но все уговоры не работали, когда Машка все так же весело подмигнула ему и поинтересовалась, не желает ли гость испить горячего какао.

Дан сильно желал, и не только какао. Но позвонил Игнат, напоминая, что дела не терпят. И время жмет. Поэтому ждать, пока Богдан вернется с бумагами — не сможет, и ждет просто фоток бумаг на телефон.

Даня, словно в тумане, попросил Машку отвести его в кабинет отца и брата и помочь с бумагами. Вдвоем они управились за пару минут. А потом Богдан согласился на какао. Сидел, смотрел на девчонку, слушал, как она весело щебетала обо всем сразу, и тихо плыл. Смотрел, как она поправляет заколку—бабочку на волосах, как убирает за ушки выпавшие прядки, как натягивает рукава свитера на ладошки.

—Я мясо запекла в духовке, будешь? — в упор глядя на него, спросила девчонка.

—Мне пора, — нашел в себе силы и ответил совсем не то, чего хотел на самом деле.

—Успеешь, — повела плечом Машка, и поднялась с кухонного диванчика.

Подошла к плите, вынула противень. Разложила мясо по тарелкам, овощи и полила все соусом. Поставила тарелку перед парнем на стол. Подала приборы.

— Никуда не денутся твои дела, — улыбнулась Мария и села напротив.

Мясо было офигенно вкусным, но Богдан ел бы сейчас и жженую бумагу, только бы она сидела рядом.

—У тебя улетные татушки, — Машка ела без аппетита, а потом и вовсе просто смотрела на парня, опираясь подбородком на сложенные на столешнице руки, — Покажи все.

Даня поперхнулся и закашлялся. Взглянул на девчонку. Провоцирует? Нет, не похоже. Правда интересно. Вопрос «Что же ты творишь, придурок?» бился набатом в мозгах, когда Дан скинул пиджак с плеч. Ослабил узел галстука и стащил его через голову. Расстегнул верхние пуговицы на рубашке и замер. Девчонка улыбалась. Подалась вперед, словно действительно ждала рассмотреть рисунки на теле Богдана. Но здравый смысл взял верх над желанием и даже безумием, и Дан мотнул головой.

—Спасибо за обед, — хрипло произнес парень и поднялся из—за стола. Сунул галстук в карман и двинулся в сторону двери.

—Как тебе моя? — уже на пороге голос девчонки заставил Дана обернуться.

Машка стояла в трех метрах от него. Мгновение и девчонка дернула свитер через голову. Богдан понял, что вот сейчас сдержаться он не сможет. И плевать было, что Машка — дочь самого Черта, и что вся семья, начиная от ее деда, заканчивая братом может удавить его всего лишь за один неровный взгляд в ее сторону. А всему виной одно короткое слово, написанное затейливым курсивом на ее теле.

—Маш, не сотрется ведь, — выдохнул Данька, понимая, что пальцы стали безвольными и выронили пиджак на кафельный пол кухни.

Машка в ответ только улыбнулась своей особенной обворожительной улыбкой. А Дан шагнул к девушке. Ближе. Еще шаг. И коснулся кончиками пальцев татуировки на левой лопатке.

—Масенька, — прошептал Даня очень тихо, видя, как его пальцы обводят контуры надписи и едва заметно подрагивают.

—У меня еще тортик есть, — невозмутимо продолжила Машка, стоя спиной к парню, и глядя на него через плечо, — кофе или чай?

—Масенька, — выдохнул парень и обхватил хрупкое девичье тело своими руками, — Машка, — шептал он, скользя носом по плечу, поднимаясь к шее, а потом спускаясь к ключице и, словно все еще не веря, вновь поглаживая надпись на лопатке пальцами.

Даня уговаривал себя, что она еще девчонка, несовершеннолетняя школьница—выпускница. Но руки жили своей собственной жизнью отдельно от мозга. И всему виной буквы, рассыпавшиеся по ее лопатке.

Но в реальность вернул телефонный звонок. Вот только сил у Дани не было, чтобы ответить на вызов. Все усилия были направлены на контроль собственных рук и уговоры, не терять голову и не набрасываться на девчонку.

Машка все решила. Сама вынула телефон из кармана Богдана и приняла звонок, включив динамик. И молчала, едва заметно улыбаясь и поглаживая ладошками голубой хлопок рубашки на груди парня.

—Прихвати еще синюю папку из сейфа, — велел Игнат и отключился.

Машка вернула телефон в карман брюк парня. Погладила ладошкой подбородок, заросший щетиной, щелкнула пальцем по носу.

—Выдыхай, — хохотнула девушка, — Я не дам тебя в обиду.

—Машка, Машка, — выдохнул Дан и заставил себя молча уйти, уехать из ее дома.

Весь день Даня думал о том, что ему делать в данной ситуации. Какова вероятность, что он все понял не так, как есть по факту? Выдал желаемое за действительное? Ну, мало ли, татуировка?

Уговоры работали первые полчаса, когда он возвращался домой, в свою холостяцкую квартиру на окраине, не в самом престижном районе. Квартира досталась ему от бабки. Жилплощадь имела приличную полезную квадратуру, и была отремонтирована не так давно. Но не обжита. Дану хватало двух комнат: спальни и кухни. Порой только кухни с удобным диваном. Так что весьма часто кухня использовалась не по прямому назначению. Дан готовил редко, чаще заказывал еду на дом или обедал в кафешке за углом, или где—нибудь в городе. Холодильник тоже чаще пустовал, вернее, был забит минералкой, выпивкой и льдом.

Открыв дверь ключом, парень никак не ожидал, что тихая четырехкомнатная квартира встретит его ярким светом и сумасшедшими ароматами домашней еды.

Из кухни в коридор примчалась девушка, на ходу вытирая руки о полотенце. Девушка лукаво улыбалась. А Даня прислонился спиной к входной двери и пытался сообразить, что происходит вокруг.

—Руки мой! — командовала девчонка, — Есть хочу, умираю просто. Чего так долго? Ты уже час как свободен, я узнавала.

—Так пробки, час пик, — оправдался Даня, бросая связку ключей на комод.

Девчонка умчалась так же быстро, как и появилась. А Дан смотрел ей вслед, пытаясь все еще сообразить, что происходит и как ему быть. А потом плюнул. Плюнул и растер.

Сбросил пиджак, вымыл руки в ванной и пошел на кухню. Маша крутилась у плиты, ставила тарелки на стол, а Дан окинул взглядом свою преобразившуюся кухню. Цветочные горшки на подоконнике, какие—то разноцветные статуэтки на шкафу, на вытяжке и на холодильнике.

—Маш? — начал Даня.

—Все в порядке, бобёр, — прервала парня Машка, — Это я так тебя завоевываю. Вот сейчас кормить тебя буду, а потом у нас культурная программа. Вино, кино и домино. Ты не думай, я не давлю. Просто расставляю приоритеты. И да, ты сам виноват, кстати.

—В чем? — поинтересовался Даня, понимая, что его все устраивает, особенно то, что в его квартире находится его любимая девушка.

—Если бы ты не был таким красивым, я бы и не заметила тебя, — Машка отвернулась к плите и принялась выкладывать еду на тарелки, — А хотя нет, заметила бы, конечно. Но не решилась. Так бы и лелеяла свою первую любовь в гордом одиночестве. А потом у тебя в мозгах произошел системный сбой и ты перестал улыбаться, а начал хмуро созерцать меня и моих друзей на расстоянии. И вот тут до меня дошло, что ты меня любишь. Я сделала татушку в салоне. И принялась ждать. Скажу честно, я дала тебе срок до моего дня рождения. Но обстоятельства сложились так, что родители умотали, Игнаша занят, а ты оказался на пороге моего дома. Судьба, Даня.

Девушка поставила перед парнем тарелку с борщом, и принялась раскладывать второе блюдо.

—Я к тебе на все выходные, — как бы между делом произнесла Машка, — И да, я не против секса. Но поскольку мне восемнадцать будет в следующем месяце, а ты, скорее всего, решишь ждать, то петтинг меня вполне устроит.

Даня кашлял долго, подавившись борщом. Кашлял так, что из глаз брызнули слезы. Машка услужливо поставила перед парнем стакан сока и уселась напротив, совершенно серьезно помешивая борщ в своей тарелке, добавляя в него сметану и отправляя в рот первую ложку.