Роман Я (не) буду твоей! глава Глава 25

Я шёл к двери, сжимая кулаки от злости. Чёртов курьер из ресторана приехал крайне не вовремя. Да и зачем ей этот веник понадобился..? Девушки. Мне их не понять.

Я распахнул дверь и почувствовал, как мои брови взлетели вверх от удивления.

— Что ты тут делаешь, Федя? — я с подозрением смотрел на своего самого младшего бойца, который был одет по форме и отдавал мне честь. Ну нет! Только не командировка.Только не сейчас, что за злая шутка судьбы?

— Товарищ командир, извините, понимаю, что поздно, но мы не смогли до Вас дозвониться.

— Ближе к делу. — перебил я извиняющийся голос парня.

— Срочный вылет. Пол часа на сборы. Приказ главнокомандующего. — отчётливо произнёс он. Было б странно, если бы генерал отправил меня на задание, ведь он сам организовал встречу со своей дочерью. Передумал? Не думаю! Уверен, он если б мог, послал бы другой отряд. Стоп, приказ был вовсе не его, а старше генерала по званию. Естественно приказы не обсуждают! Знаю план дальнейших действий!

— Понял. Встретимся на базе. — Скверно проговорил и хлопнул дверью. Во мне закипает говно! Я конечно обожаю свою работу, но вот прямо сейчас ненавижу её так, что хочется сдохнуть и родиться заново, чтобы никогда не связать свою жизнь со службой! Вернулся в комнату. Мира встретила меня тревожным взглядом.

— Что случилось? Ты вернулся каким-то растерянным. — взволновано произнесла она, продолжая сидеть на краю моей кровати.

— Мира, принцесса моя. — я сел на пол так, чтобы мы были примерно на одном уровне. Не знаю, с чего начать, но врать не буду.

— Мне нужно срочно уехать. Улететь. Надеюсь, что это не займёт много времени... — я старался говорить спокойно, но дрожал мой голос на каждом слове. Не хочу уезжать! С ней хочу быть постоянно! Я только вообразил, как не выпущу её из кровати все выходные, но эта, мать её, служба! Впервые, я ненавидел свою работу.

Глаза девушки тускнели с каждым моим словом, но она старалась не подавать вида. Её губы заметно подрагивали, а красивые глаза смотрели на меня невинным взглядом.

Что я могу ей дать? Нужно прекратить это, пока не поздно... Но с моим губ слетали совсем другие слова.

— Я не могу требовать от тебя понимания или принятия, но… — пауза. Я подбираю подходящие слова, медленно взяв её за руку. Боясь сделать резкое движение, словно она испуганный зверёк. У неё были влажные ладони, но не только это выдавало её беспокойство. Понимаю, ведь я тоже нервничаю, ещё как нервничаю.

— Но я очень надеюсь, что когда я вернусь, ты встретишь меня в этой квартире, в моей футболке, с запахом домашней еды, а по комнатам будет носиться Рич. — в конце фразы, я усмехнулся. Дурацкий пёс разгромит мою квартиру, но похуй мне на это! Если она будет жить со мной. То пусть хоть слона заводит.

Я достал из кармана брюк ключи, единственный экземпляр, от моей квартиры, и вложил их в похолодевшую ладонь Мирославы.

— А если… — опять пауза. Я стиснув зубы, смотрю в глаза её, пытаясь понять, о чём она думает? Останется или нет?

— Если ты не готова принять меня со всеми вытекающими... Просто отдай ключи отцу. Но я буду надеяться, слышишь, что ты будешь меня ждать... — она отвернулась и поджала губы. Вижу, как на её глазах появляются слёзы.

Мира. Моя Мирослава Николаевна. Как же я хочу остаться с тобой. И вечно смотреть в твои голубые глаза, в которых сияют озорные огоньки. Я так хочу тонуть в объятьях твоих и мне будет мало вампирского бессмертия, всего времени вселенной будет мало для того, чтобы быть с тобой.

И именно время сейчас поджимало. Я осторожно обхватил её подбородок, она позволила, и я повернул её голову. В глаза смотрю и понимаю, она сдерживает бурные потоки слёз, от чего моё сердце обливается кровавыми реками. Прильнул своими губами к её бледным губам, но не мог требовать от неё взаимности.

Я тихо поднялся и достал из шкафа рюкзак, который был всегда на готове. Хотел выйти просто так, но не смог. Вновь вернулся к неподвижной, словно статуя, Мире.

— Я люблю тебя, ёжик, как никого и никогда. — всю нежность я вложил в своё признание, и мне стало легче, я даже не подумал, что мои слова, грузом лягут ей на плечи.

Как-то повлияют на её решение, я просто сказал то, что чувствую по отношению к ней.

А она подняла на меня безжизненный взгляд, словно отпускала не на работу, а провожала навсегда. Хотя, кто знает, что нас там ждёт? Никто не застрахован от смерти и каждый может вернуться домой в цинковом гробу, как груз 200.

Я отогнал непрошенные мысли. И глядя на неё, понимаю, мне есть к кому вернуться и до возвращения я буду верить, что найду её здесь. Прислонил к её щеке свою ладонь и блёвани ком сглотнул. Мне тяжело, но служба не терпит хлюпиков!

Собрал всю свою мощь и оставил её, в стенах своей квартиры... Она даже не провожала меня, не сказала ни слова на прощание, а мне бы хотелось в ответ тоже услышать, что она меня любит.

Так, блядь, отбросить нытьё!

Я сел в машину и кинул рюкзак на пассажирское сиденье. Завёл двигатель и автомобиль отозвался ласковым урчанием. Я бросил последний взгляд на окна квартиры, где всё ещё горел свет, надежда. Больше у меня на данный момент ничего нет.

Выехал со двора и утопил в полу педаль газа, машина неслась на пределе своих возможностей по ночным улицам столицы, обгоняя редкие, попутные автомобили.

Оставалось пять минут. Тьфу, прям как до нового года. Главное не думать о ней, иначе мне крышка!

На базе нет суеты, все чётко следуют инструкциям. Я заглушил мотор и выпрыгнул из машины, прихватив свои вещи. С площадки доносился знакомый гул вертушек, отряды готовились к отправке. Генерал нервно переминался с ноги на ногу и посматривал на часы.

— Николай Борисович! — окликнул я старшего по званию.

— Марк, наконец-то. — всплеснул руками старик, но я быстро понял, что его волнение не столько связано с вылетом, как с его дочерью.

— Вы успели поговорить, сынок? — тревога в его баритоне.

— Да, остаётся только надеяться на её мудрость... — горько усмехнулся я.

— Спасибо, Николай Борисович, не знаю, что бы без вас делал...

— Мучались бы... — махнул он рукой. И теперь я точно уверен, если б он мог, не отправлял бы меня в командировку.

— Оба, мучались бы...

Узнав всё, что ему было нужно мужчина пошёл к вертолётной площадке. Он лично подбадривал и отдавал честь каждому бойцу. Мы все были ему детьми, сыновьями и его душа болела за каждого из нас.

Мой отряд пошёл на посадку, генерал находил слова для каждого моего бойца. Я был последним. Мужчина похлопал меня по плечу и произнёс.

— Всё будет хорошо, Марк. — старик задержал меня за предплечье, и в следующую секунду вынул из внутреннего кармана кителя ту самую фотографию Мирославы, которую он мне показывал во время операции по освобождению банка, вложил её в мою ладонь.

— Спасибо. — кивнул я мужчине и поспешил в вертолёт.

Пока шёл под оглушительный вой лопостей вертолёта, я держал в руках фотографию белокурой девушки, неосознанно поглаживая её большим пальцем, а в голове крутилась только одна мысль. Это его слова, которые придают мне уверенность, я коротко кивнул генералу и запрыгнул в вертолёт.

"Только дождись меня, Мира". Говорю сам себе!

Три отряда бойцов взмыли в небо, отдаляясь от дорогих людей.

Сирия.

От города, в котором когда-то сновали толпы туристов остались лишь руины.

Жаркое солнце изматывало и не давало сосредоточиться на задании. Юдашкин придумал форму, но он не был в горячих точках, это невыносимо сидеть в засаде в этой душной одежде!

Было слишком тихо. Подозрительно тихо. Казалось, что даже птицы покинули эти земли.

С минуты на минуту именно в этой точке должны были оказаться те, кого нам было приказано уничтожить.

Но в следующее мгновение раздался грохот. Остатки здания напротив рухнули, поднимая клубы песка и пыли. Раздались выстрелы, а в наушниках начался торопливый бубнёж бойцов, никто не понимал, откуда идёт обстрел?

Всё произошло чрезмерно стремительно. Я даже не понял, когда меня успели подстрелить? Тело пронзала резкая боль. В легких я почувствовал сильное, болезненное жжение. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. В глазах потемнело, а мой мир стал погружаться в кромешную темноту. Я только ощутил, как камнем рухнул на землю.