Роман Я больше не твоя, бывший глава Глава 32

Взгляд Анатолия сквозил равнодушием, а при виде его красивого лица у Надежды появилось непривычное чувство чего-то незнакомого. Мужчина произнес:

— Она будет здесь жить лишь временно, а потом, когда найдет себе жилье, съедет.

— Толь, ты, конечно, можешь так и дальше своими ответами водить меня за нос, однако я ни капельки не верю, что ты с твоими силами никак не можешь найти ей подходящую квартиру. Или же во всем Питере для нее самое лучшее место – это наш дом?

— Надежда, — его голос звучал негромко и с нотками монотонности. — Ульяну выписали из больницы только сегодня. Даже если и попытаться найти что-либо, все равно дома сейчас будет гораздо удобнее. Ты можешь казаться хоть чуточку щедрее и не быть столь мелочной?

— Я мелочная?

Девушка в ответ холодно рассмеялась. Надо же, бессердечный человек одним своим словом мог взять и превратить людское сердце в пух и прах. Она беззвучно вздохнула, а ее нос покраснел от горечи. Эмоции вот-вот выйдут из-под контроля и выплеснутся на волю, отчего она ледяным голосом произнесла:

— Значит, ты считаешь, что наш дом и впрямь подходит для ее проживания… Тогда съеду я. Все-таки рано или поздно мне в любом случае пришлось бы покинуть этот дом. И случится это днем раньше или днем позже – неважно.

С этими словами Лебедева, развернувшись, хотела подняться наверх и начать собирать свои вещи. Увидев это, Ульяна впопыхах шагнула вперед в попытке остановить девушку:

— Надежда, пожалуйста, не злись на Толю? Я не хотела беспокоить вас своим присутствием, но мне действительно некуда пойти, а еще он просто переживает о моей безопасности из-за моих личных дел, отчего и попросил пожить тут. Не переживай, я съеду, как только найду жилье.

— И что ты этим хотела сказать? Надеешься, что я буду приветствовать тебя так же, как и Толя?

— Нет, я не это имела в виду…

Волкова явно выглядела обиженной, вот только Надя лишь легонько улыбнулась:

— А тогда что? Тебя разве все еще не устраивает тот факт, что я сейчас собираюсь освободить вам гнездышко? Так почему бы, Ульяна, тебе не научить меня? Скажи, как мне будет лучше поступить?

Да, Надя была плохо знакома с Волковой и отнюдь не знала, каким она была человеком. Однако точно была уверена в одном: даже если супруги уже на грани развода, переезжать к ним жить еще до этого момента не стоит. Они ведь обе женщины, почему же нельзя соблюсти хоть какие-то крупицы приличия по отношению друг к другу?

Из-за подобных вопросов, высыпавшихся на голову Ульяны, та просто-напросто окончательно замолчала. И только лишь ее жалостливое личико в полной мере отражало всю глубину плачевности.

Ефимов нахмурился и посмотрел своим бездонным взглядом прямо на супругу. Его низкий голос зазвучал несколько проникновенно:

— Надя, я не намерен оставлять Ульяну тут жить постоянно и даже после развода этот особняк будет принадлежать тебе, так что можешь так не давить?

Девушка в ответ неверяще посмотрела на мужчину рядом с собой.

Все-таки они целый год делили одну постель, а в народе же говорят – став супругами однажды, нужно быть нежными и заботливыми по отношению друг к другу. Так как же все дошло до того, что в нем вместо хоть какого-либо намека на доброту остались лишь беспощадные укоры? Как бы то ни было, лишь она не проявляла щедрость, лишь она не хотела идти им навстречу, поэтому, собственно, желания говорить у нее больше не возникало. Да и бесполезно это все.

Девушка безмолвно напомнила самой себе: «Видишь? Он любит только Ульяну, и только для нее может сделать все, что угодно. Так что перестань упорствовать – все безрезультатно. По итогу пострадаешь только лишь ты сама». Полюбили и хватит.

В тот момент вслед за холодом, что окутал сердце Надежды, ей медленно пришло осознание. Вместо того, чтобы постоянно пытаться сохранить этот брак и удержать этого человека из-за любви к нему, лучше уж окончательно и бесповоротно расстаться и оборвать все связи. Только тогда он по-прежнему сможет остаться в ее сердце прежним.

Ужин, что обычно накрывался для двоих, сегодня стал рассчитан на три персоны. И в мире, состоящем из трех человек, всегда найдется кто-то лишний. Лебедева решила про себя, что, будучи этой самой «лишней», лучше просто молчать и не отсвечивать.

Девушка во время трапезы не издала ни звука. И, честно говоря, будь бы выбор – она бы не ела, вот только в ее утробе находилось дитя. И если уж она не хотела есть, то ребенку все-таки надо было хоть чем-то да перекусить. Затем по ее ушам разлился теплый голос Ульяны:

— Толя, вот, попробуй. Вкус точно такой же, как прежде, очень вкусно.

Она положила ему в тарелку несколько кусочков запеченной курицы. А вот такой брезгливый чистоплюй совершенно не мог стерпеть подобных действий от кого-либо. Однако перед глазами Надежды предстала картина того, что ему это не только не доставило ни малейшего неудобства, но он даже все съел. Похоже, так называемая чистоплотность – это всего лишь причина, которая варьируется от человека к человеку. Лебедева невольно самоуничижительно улыбнулась, а ее сердце окутал еще больший холод.

Девушка сама не ведала, как ей удалось пережить эту ночь. Она вроде заснула, но сон, казалось, не шел. На следующее утро зазвонил телефон. Это была не кто иная, как Глухова. Та поспешно взяла свой сотовый:

— Здравствуйте, Ксения Богдановна.

— Надя, дедушка проснулся и передал, что соскучился по тебе. Ты можешь сейчас приехать к нему в больницу? — женщина на том конце провода была необычайно взволнована и счастлива.

Надежда в свою очередь торопливо приподняла одеяло и встала. Мужчина, что лежал рядом, еще не проснулся, но девушка и не собиралась окликать его. Она произнесла:

— Конечно, могу. Прямо сейчас и поеду. Прошу, позаботьтесь пока о дедушке, а я скоро подъеду.

— Хорошо.

Положив трубку, Лебедева умылась и, переодевшись, поспешила на улицу. На часах даже семи еще не было, весь особняк все еще пребывал в полнейшей тишине.

Девушка как можно быстрее добралась до больницы и, только достигнув дверей палаты, она услышала доносившийся изнутри тягучий бас старика:

— Все эти дни я буквально хотел кони двинуть. Только ради того, чтобы Надя смогла там остаться жить, дошло аж до того, что мне все это время приходилось притворяться больным и лежать в больнице.

Матвей Константинович впопыхах ответил:

— Папа, все из-за того, что плохо воспитал Толю… Поэтому он решил ослушаться.

— Ладно, хватит. Не надо все взваливать на свои плечи. Та женщина просто вскружила этому сопляку голову. Однако если он действительно упустить такую прекрасную жену, как Надежду, то так и останется в холостяках до конца своих дней.

— Не волнуйся так, мы позже обязательно поговорим с ним. А ты пока приляг, Надя скоро приедет, — произнесла Ксения Богдановна.

Надежда же, стоя за дверью, терялась в своих чувствах – плакать ей или смеяться. Нет, девушка не злилась. Просто ощущала некую безысходность, а ее душу терзали угрызения совести: и дедушка, и Матвей Константинович вместе с женой всеми силами пытались сделать так, чтобы она осталась там жить, вот только, вероятно, ей не суждено быть вместе с Анатолием.

Глубоко вздохнув, Надя подняла руку и, постучав, вошла. Находящиеся внутри люди от стука моментально взяли себя в руки, сама же девушка не стала как-либо докапываться до них в попытке разоблачить, а просто лишь взглянула на пожилого мужчину, облокотившегося спиной к больничной койке. Увидев то, что он пребывал в хорошем расположении духа, а на его щеках играл румянец, она тут же почувствовала облегчение.

Старик помахал ей рукой:

— Наденька, испереживалась вся?

— Конечно! Ты должен хорошо следить за своим здоровьем, иначе все о тебе будут беспокоиться, — кивнула девушка.

— Ладно, ладно. Пока у вас с Толей все хорошо, и мне, дряхлому старику, будет спокойно.

Та в ответ лишь молчаливо улыбнулась и, не моргая, устремила взгляд на дедушку. Ощутив некую робость и некую долю угрызений совести, Константин Никитич второпях перевел тему:

— Ты, должно быть, не завтракала еще, раз в такую рань пришла? Давай, сходи с Ксюшей и перекуси.

— Не переживай, дедуль, я не голодна. Просто лишь хочу побыть с тобой.

— Тогда поболтай пока с дедушкой, а мы с Матвеем сходим и возьмем тебе что-нибудь из еды, — встав, мягко спросила Глухова.

— Хорошо, спасибо вам.

— Ах, да к чему вся это вежливость? Одна семья все-таки, — женщина улыбнулась, и Надя ответила тем же.

Как только те рука об руку вышли из палаты, девушка посмотрела на Ефимова старшего и притворно серьезно спросила:

— Ты же обманываешь меня, не так ли?

В тот момент старик отвел взгляд и произнес:

— Наденька, я с приходом старости совсем уж глух стал, совсем тебя не слышу. Ай-ай, да что с этой головой не так? Почему все вокруг резко кругом пошло?

Сказав, Константин Никитич повернулся боком, стараясь не встречаться с Надеждой взглядами. Такой его донельзя капризный вид, словно у настоящего дитя, вызвал у девушки приступ смеха.

Если честно, то и сама девушка ощущала некую странность, не понимая, почему же так привязана к этому старику. С тех пор как ее дедушка умер, пожилой мужчина относился к ней, как к собственному ребенку, и, несмотря ни на что, в первую очередь всегда думал о ней.

Только от одной мысли об этом сердце Лебедевой сжалось от тягостных чувств. Она прошептала:

— Дедушка, больше не шути так. Я очень хочу, чтобы ты был здоров и невредим.

В ту секунду старик расчувствовался и, якобы заверяя Надю, легонько похлопал ее по руке:

— Ладно, я был не прав, дашь мне еще шанс реабилитироваться?

Затем они просто обменялись улыбками, забыв о той истории. Однако Ефимов старший все же наставил:

— Не говори ничего об этом Толе, достаточно того, что уже и ты знаешь.

Лебедева согласилась. Все-таки старик такими своими действиями просто лишь пытался вызвать беспокойство в душе внука. Затем он поинтересовался:

— Он уже успел поиздеваться над тобой за эти дни?