Роман Я богаче своего бывшего мужа-миллиардера глава Глава 210

С момента возвращения Ириды Эмилия, которая до этого чувствовала себя рядом с Симоном словно свободный ветер, теперь испытывала одну неопределённость. Было ощущение, что она проиграла, особенно сейчас со своей ногой и правой рукой. Казалось, у неё не было никакого пути к отступлению, и при этом Симон не сможет обеспечить её будущим. По крайне мере, будущее, которое она хотела, он никогда и не думал её давать. Только из-за этого уже можно было представить, каким разбитым было её сердце.

— Симон, — взглянула она на него с налитыми слезами глазами, — у меня больше нет никакого будущего.

Операцию на руку не сделать. Нужно было назначить её как можно скорее, но из-за Ириды всё бесконечно стопорилось. Они даже не знали, можно ли ещё будет вернуть руке прежний вид. Насколько безысходной себя чувствовала сейчас Эмилия, больше не чувствовал никто. На ноги не встать, руку не использовать. Что ей со всем этим делать? Единственной возможностью на хорошее будущее было выйти замуж за Симона. Но она прекрасно видела его отношение к Ириде.

И всё же, как она могла с этим смириться? Как она могла по доброй воле согласиться на жизнь без будущего, когда потеряла так много? Если она действительно покинет Симона, то останется по-настоящему ни с чем. Но всё же с таким отношением Ириды оставаться жить в «Верландове» она тоже не могла.

— Я рядом с ней умру! — произнесла она с болью, глядя на Симона.

Он был безмолвен, и она начала по-настоящему задыхаться.

— Я знаю, что виновата перед ней. Я делала непростительные вещи, но ведь всё это было ради тебя… А теперь мне придётся расплачиваться за всё самой?

От мысли о том, через что ей уже пришлось пройти, Эмилии защемило на сердце. Она признала свою вину перед Симоном и понимала, что он был далеко не глуп. Всё это время покрывал её он лишь потому, что до сих пор испытывал к ней каплю симпатии. Если бы не было и этого, то она действительно осталась бы ни с чем.

— Пока Эдуард не покинет Москву, ты будешь жить на этой вилле.

— Но я правда боюсь Ириду. Ты ведь видишь, как она сейчас…

— Я не позволю ей как-то тебе навредить, — не успела она договорить, как Симон её прервал.

Больше она ничего не произносила и лишь молча смотрела на него. Слёзы сами стекали вниз. Если говорить начистоту, то ей, конечно же, хотелось оставаться рядом с ним. Просто в то же время она очень боялась быть рядом с Иридой.

Ирида сейчас и Ирида в прошлом — это два разных человека. Сейчас та была по-настоящему ужасающа. Но, если Симон желал её защитить, то Эмилия была согласна остаться.

Подсознательно она всё равно продолжит состязаться с Иридой. Как-никак она столько лет боролась за своё счастье — как она теперь может по доброй воле сложить руки? Вот только что бы она ни думала, Ирида была больше не тем хлюпиком, что раньше. Теперь она наносила удары в открытую, отчего волей-неволей Эмилия начинала обходить её стороной. Теперь методы Ириды по правде внушали страх, и Эмилия действительно её боялась. Однако, если Симон будет её защищать, она подсознательно будет этому рада. Это станет равносильно победе.

*

Кирилл передал поручение от Симона зайти в его кабинет, и Ирида неохотно последовала за ним. Всё помещение заполнял густой табачный дым.

— Симон Елисеевич, врач велел, чтобы Вы меньше курили, — тут же поспешил остановить его Кирилл.

На самом деле врач сказал, чтобы он вообще бросил курить, но при нынешних обстоятельствах остановить Симона было мало кому под силу, поэтому оставалось лишь убедить его курить поменьше.

— Выйди, — лишь ответил тот.

— Хорошо.

По сравнению с равнодушием босса, Кирилл очень волновался за его травму, поэтому перед выходом сделал Ириде знак быть снисходительней, но та совершенно никак не отреагировала. Беспомощно вздохнув, тот пошёл прочь. Симон с Иридой остались наедине.

Глубоко затянувшись сигаретой, он вдруг спросил с небывалым хладнокровием:

— Почему ты настроена против неё?

Он наконец-то отреагировал на ситуацию.

Симон не считал, что поступала Ирида так из ревности к ней. Было более вероятно, что делала она это из-за того, что произошло три года назад. Тогда она была слабой и ничего не предприняла, но теперь она не прощала ничего.

— А что, я должна относиться к ней хорошо?

Сейчас она постоянно была такой: в любой ситуации реагировала очень остро, отчего продолжать припираться с ней было сложно.

— В том, что произошло три года назад, виноват я.

«Виноват он»? Значит, вот как он теперь выгораживает Эмилию? Хотя, почему нет. Если бы та для него абсолютно ничего не значила, он бы не стал использовать её беременную, чтобы тогда спасти эту девчонку.

Подумав об этом, Ирида усмехнулась:

— Что? Вдруг душа за неё заболела?

Прошло-то всего два дня. Эмилия, видимо, от страха уже заработала себе психическое расстройство.

Ирида потрогала свои идеальные ноготки и произнесла:

— У меня тоже душа болит за потерянного на Москва-реке ребёнка.

«И за бабушку», — подумала она.

Симон не нашёлся с ответом. При упоминании о ребёнке он напрягся и сдавил сигарету между пальцами. В его глазах промелькнула боль, но вслед за ней показались какие-то сложные чувства:

— Значит, ты сейчас мстишь? — спросил он невозмутимо.

В его голосе слышались угрожающие нотки. Ирида заметила перемену в его тоне. Они сверлили друг друга взглядами, и в её глазах виднелось одно лишь убийственное хладнокровие.

— И на что же ты готов пойти, чтобы защитить Эмилию? Обанкротишь «Вояж»? Или сделаешь так, чтобы я всё потеряла?

— Такого ужасного ты обо мне мнения?

Ирида рассмеялась. И смех этот был таким мучительным.

— А ты всё это время считал себя хорошим человеком?

Если был таким правильным, то почему не спас Эмилию своей жизнью? Неужто была не понятна даже такая основа, как уважение к людям, хотя бы и чужим?

Глядя на то, какой она стала, Симон сожалел о содеянном. Ему не следовало тогда так поступать. Если бы он знал, до какого безумия это её доведёт, то…