Роман Я богаче своего бывшего мужа-миллиардера глава Глава 193

В два часа ночи Симона перевели из реанимации, а утром он пришёл в себя.

Вокруг собралась его семья, осмотревшись, он увидел, что все в сборе. Кроме одной мерзкой дамочки!

— Ирида… — тихо пробормотал её имя он.

В этот момент ему хотелось рвать и метать. Он в таком состоянии, а она даже не соизволила навестить его. А если бы он умер, не потрудилась бы даже его тело забрать? Вот же бессердечная!

— Раз его жизни больше ничего не угрожает, мы, пожалуй, пойдём, — сказала дочери, за всю ночь не сомкнувшая ни разу глаз, Камилла.

— Хорошенько отдохни, а мы пойдём, — окинув брата взглядом, сказала Юлия и быстрым шагом последовала за матерью.

Вскоре и остальные Климовых ушли.

Кирилл молча смотрел, как палата потихоньку опустела.

— На самом деле, Камилла Маратовна вечером очень за вас переживала, — сказал он, с тревогой глядя на Климова.

Переживала? Ха-ха! Эти слова рассмешили Климова.

В самом деле Галкин своими глазами всё видел! Вчера вечером госпожа Климова искренне за него переживала, но сейчас его слова звучали не очень убедительно.

Вчера, после той сцены, он даже подумал, что у Симон наладятся отношения с семьёй. А сегодня что? Они ушли!

Остался лишь того, кого Симон больше всего на свете не хотел видеть — Эдуард. Тот принёс младшему брату тарелку каши, отчего Симон стал темнее тучи.

— Ешь, тебе сейчас можно только жидкое, — сказал старший.

— Уходи!

Симон и так чувствовал себя крайне паршиво, куда уж ему хотеть видеть этого человека. Один взгляд на него напоминал о той сцене в ресторане «Королевский пейзаж».

— Она не придёт! — сказал старший.

Она, Ирида.

Климов свирепо вытаращился на старшего брата, в глаза его горело пламя ненависти.

— Если только ты не прекратишь совать нос в дела Эмилии, — добавил он.

Иначе Зорина навсегда забудет о нём.

Эти слова предполагались как напоминание для него, но тот не слушал. Не лезть в дела Эмилии? Она вообще не в курсе?

— Похоже, прекращать ты не собираешься, — леденящим тоном бросил он.

Эдуард встал, поставил тарелку на прикроватную тумбу и развернулся. В ту же секунду от мужчины повеяло холодом, а глаза Симона потемнели.

Старший подошёл к двери, но тут же остановился.

— Симон, я тебя предупредил, — искоса взглянул на брата он.

Переживает, что не слишком ясно выразился, поэтому сейчас решил сказать прямо в лоб?

Несомненно, Симон понял, что это предупреждение.

Но предупреждать его? Ни в чьих предупреждениях Климов не нуждался!

Эдуард ушёл, никого из его семьи не осталось.

Кирилл обвёл взглядом опустевшую комнату, ощутив холод, исходивший от его начальника, мужчина весь напрягся.

Кто-нибудь может ему сказать, что, чёрт возьми, здесь происходит? Это, всё…! Он хотел бы сказать, но не мог.

Ирида не пришла. Та, кого он ждал больше всего не явилась его навестить. Что её отсутствие означило для Симона? Тут и думать не надо, чтобы ответить.

— Где она была вечером? — спустя долгое время заговорил Симон.

При упоминании Ириды голос его стал еще угрожающе.

Какая же она бессердечная. Даже этого слова недостаточно, чтобы описать её.

Столь большое событие подняло на уши всю его семью, так что ему совсем не верилось, что Ириду не оповестили. Но если она в курсе и всё равно не пришла, как он должен её назвать?

— На вилле «Верландово». — Ответил Кирилл.

— А Эдуард провёл весь вечер здесь?

— Так точно.

— Хах!

Но, даже получив удовлетворительный ответ мрачное лицо мужчины ни на толику не смягчилось.

В глазах его раз за разом мелькали яркие вспышки опасности, он поклялся себе, что обязательно разорвёт её на мелкие кусочки, и обязательно… Обязательно что?

Никогда ещё в их семье не поднималось столько шума из-за женщины, так кто же в этом виноват?

*

Камилла Маратовна и Юлия вернулись на виллу.

— Что вчера произошло в «Верландове»? — недобрым голос спросила женщина только что подошедшую к ним экономку.

Она и подумать не могла, что Ирида не придёт в больницу навестить его… С чего вдруг?

Несмотря на некоторое недовольство, она всё же понимала Зорину. Всё же Эмилия по-прежнему находилась в «Верландове». Да и тот его поступок три года назад оставил шрам на сердце девушки. Как она сейчас могла явиться в больницу? Эта мысль немного успокоила госпожу Климову.

Не пошла и ладно! Невероятно стойкая девушка, немного даже напоминает её в те годы.

Раз уж решила отпустить, нечего резину тянуть!

Но, вспомнив отношения сына к невестке, Камилла Маратовна тут же помрачнела. Не так-то просто Ириде будет сказать, что всё кончено.

— Ирида Евгеньевна и Эмилия Савельевна всё это время провели в «Верландове». И ещё...

— Что ещё?

Экономка взглянула на госпожу Климову, а затем полностью описала произошедшее прошлым вечером в «Верландове».

После этого Камилла чувствовала так, словно гора с плеч упала.

— Издевательства приобрели круглосуточный характер?

— Так точно.

Прошлой ночью Эмилия поди глаз не сомкнула, ведь так?

Но самое главное, что вчера никто не решился подняться к ней, она так и провела всю ночь мокрой.

— Отлично! — воскликнула женщина.

Теперь Чернова будет знать, что не только Ирида, но и окружение Симона её недолюбливает.

Все эти годы она думала, что занимает важное место в сердце Климова, но сама того не зная, для окружающих она лишь забава. А как по-другому это назвать?

— Да! — кивнула экономка.

Выражение лица женщины также смягчилось.

— Скажи повару, пусть приготовит диетический суп и пошлёт его в больницу.

Всё же это её сын, сказать, нельзя сказать, что ей на него всё равно. Напротив, Камилла Маратовна искренне его любит, просто она до сих пор не оправилась после того, что он сделал три года назад.

Даже родная мать считает этот поступок бесчеловечным. Так что госпожу Климову ни капли не волновало, как сильно Ирида ненавидит её сына, она даже считала, что девушка имеет полное право ему мстить. Ведь, очевидно, женщина разочаровалась в собственном сыне.

— Слушаюсь, — получив указания, кивнула экономка.

— Всё, давай.

— Хорошо!

Экономка спустилась вниз.

Мать и дочь остались одни.

— Лучше я позвоню Ириде, — сказала Юлия.

— Не надо, она в курсе.

Камилла Маратовна нутром это чуяла и понимала.

Юлия молча застыла на месте.