Роман Я богаче своего бывшего мужа-миллиардера глава Глава 196

Так что же ей нужно?

Должно быть, когда Эмилия сотворило то самое дело в больнице, она и представить себе не могла, что спокойные деньки подошли к концу. Как бы то ни было, теперь покой ей только снится.

Чернову лихорадило.

— Сделать тебе укол?

— Ты…

После этих слов в голове девушки всплыли кадры того, как Ириды расправлялась с Леонидом, даже крепкий мужчина не выдержал, его истерические вопли доносились по всему «Верландову».

— Уходи! Уходи! — истошно орала она.

Как она может позволить Зориной прикоснуться к себе?

Страшно, до жути страшно, Ирида сошла с ума, полностью сошла с ума.

Но что же её сделало такой? Неужели появление Леонида тем вечером? Но тогда кто, всё же кто его позвал в «Верландово»?

— У меня нет температуры, я не болею, — промямлила испуганная девушка.

Она должна уйти, и она вновь в этом убедилась, она должна покинуть это место, чего бы ей это не стоило, в её голове даже поселилась мысль, что она обязана уйти от Симона.

Если бы она заранее знала, с чем ей сегодня придётся столкнуться, тогда бы она… Тогда бы она что? Будь у неё возможность пережить всё это заново, она скорее всего снова связалась бы с Климовым, ведь так?

В душе Эмилия спрашивала себя, почему Ирида не могла просто взять и умереть в тот день под Бородинским мостом, а не измываться над ней из раза в раз.

Она так скоро с ума сойдёт, реальной, сойдёт. Если всё так и дальше будет продолжаться, она…

— Ирида, так чего ты хочешь? Может, договоримся?

Добавим капельку веселья, а то сейчас Зорина только и делает, что измывается над ней, ломая её изнутри.

Сейчас, вероятно, что Ирида бы не попросила, Эмилия всё ей отдаст, да? Взамен ей надо лишь пару спокойных деньков.

— Три дня.

— Что?

Чернова не понимала, о каких трёх днях идёт речь.

— Столько лет ты творила всякие пакости, и даже трех дней продержаться не можешь? — не отрывая от неё глаз, сказала Ирида.

Эмилия потеряла дар речи.

Всего три дня? А она думала больше.

Если задуматься, то, действительно, прошло всего три дня, она и недели не пробыла в «Верландове», но почему же тогда ей так тяжело!

— Чего ты хочешь, за то чтобы от меня отстать? — прямо спросила она.

Да, чего бы она не попросила, лишь бы она сказала лишь бы у неё это было.

Впервые Эмилия согласна пойти на уступки. Когда-то она мечтала стереть Зорину в порошок, а сейчас? Сейчас она согласна пойти на уступки, лишь бы получить спокойную жизнь.

Очень страшно, Ирида, действительно, пугала.

Если всё так и продолжиться, она сойдёт с ума, Ирида доведёт её до ручки.

— Чего я хочу, ха-ха-ха! — рассмеялась девушка. — А что у тебя есть-то? — съязвила она же.

Что есть? В глазах Ириды с Черновой-то и спросить нечего.

— Ты с каких гор спустилась? Ты и одежду-то мою носила.

Эмилия потеряла дар речи.

В голове стоял гул.

Больше всего на свете она не хотела слышать об этом, не желала столкнуться с этими словами… Никогда раньше Зорина так не говорила. Но сейчас…

— Ты, наконец, это признала? — с ненавистью в глазах спросила она.

Наконец, признала что?

Ирида холодно уставилась на неё.

— Наконец признала, что это всё были подачки?

А не дружба. Да! Как она могла подружиться с дочерью Зориных, она же из богатой семьи, а Эмилия простая деревенская девочка.

Прежде, получая от нее подарки, Чернова всегда думала, что это подачки. Тогда она из себя ангела строила, просто омерзительно.

— Если ты бы не была такая жалкая, без охоты было бы мне благотворительностью заниматься.

После этих слов Эмилию затрясло от гнева.

От такой картины на губах Ириды засияла язвительная улыбка.

В то время все жалели сестёр Черновых, и поэтому старались им помочь, но делали это очень осторожно, чтобы ненароком не задеть их хрупкое самолюбие.

Мать всегда учила её, друзьям нужно дарить подарки, поэтому каждый раз, когда Эмили что-то у неё нравилось, она ей это дарила в качестве дружеского подарка!

Но неблагодарного не исправишь. Чтобы ты не делал они всегда будет повторять одно и тоже: это всё из жалости.

На самом деле, Ирида и правда её жалела. Видя, как она ходит в школу в туфлях, которые ей малы на два размера, она отдала ей свои, новые ни разу не надеты.

Нет одежды на смену? Ирида подарит! Понравилось праздничное платье? Ирида подарит!

Почему ещё если не из жалости она могла это сделать? Ведь это купили её родитель, она это ценила.

— Ты в курсе, что всё, что тебе дал Климов на половину моё?

Эмилии не рассказывали, что Ирида имеет право забрать обратно, всё имущество, записанное на её имя.

Если бы тогда Симон вовремя не развелся с Иридой, неизвестно до чего бы всё дошло.

Сейчас Чернова была готова отдать ей всё, но… что у неё есть? Ничего.

В детстве у неё было то, что раньше принадлежало Зориной, теперь то, что принадлежало Зориной на половину.

— Любишь же ты донашивать за мной!

Эмилия потеряла дар речи.

Что? Что может быть унизительней этих слов?

Донашивает! Всё донашивает за ней! Раньше — одежду, а сейчас — Симона!

— Хватит! Хватит! Замолчи!

Эмилия в истерике схватилась за голову. Она неистовствовала.

— Говоришь, что я тебя подачки давала, а, на самом деле, это ты меня обворовывала!

Обворовывала и донашивала!

Будь то симпатичное платьице или милые туфельки, если Эмилии понравилось, как Ирида могла не отдать?

В то время мать говорила ей, что Ирида должна заботиться о чувствах Черновых, поэтому она и щедро раздавала ей свои вещи.