Роман Голод глава Глава 25

Стенки душевой кабинки запотели и покрыты каплями воды. Его практически не видно за клубами пара. Такой горячий мужчина и воду любит погорячее.

Смотрю на сверкающий белизной унитаз и совершаю ужасную глупость. Но будущая картинка событий делает меня не разумной. Нажимаю на рычаг спуска воды и слышу крик.

— Сука! Василиса!

Ржу в полный голос и поворачиваюсь к нему, когда он резко открывает кабину.

Весь его гнев спадает, когда он видит, в каком виде я заявилась в ванну.

Нервозность и волнение тормозят меня. Но отступать точно не буду. Его тело настолько привлекательно. Магнитично. Что сил сдерживаться нет. Подбегаю к нему, обвиваю его большую шею руками и запрыгиваю, обхватывая бедрами его тело. Чувствую его руки на заднице, член восставший и готовый наказать меня за шалость.

— Макар, — шепчу я, сцеловывая капли воды с его лица и шеи. — Позволь любить тебя, позволь быть с тобой.

Унижаюсь? Может быть. Но в этот самый миг, когда я могу быть с ним, наслаждаться им, я буду думать, что говорю.

Макар не тот человек, с которым нужно юлить. Пусть знает. Пусть думает сам, что с этим делать. Я устала быть сильной, я хочу просто быть с ним.

Он пятерней хватает меня за волосы, тянет назад, смотрит в глаза, выпивает душу, что-то ищет. Знать бы что.

— Люби, — говорит он просто, заносит в душ и садит на колени. А я смотрю на возвышающийся надо мной член, чувствуя, как по лицу стекает вода, и поднимаю взгляд.

«Люби» — говорит он, а мне большего и не надо. С ним ничего не страшно. С ним не страшно быть собой.

Возвращаю внимание члену. Испещрённый венками, он и правда представляет собой идеальный образец. С красивой, большой головкой, помещающимися в моей ладони яйцами и редкими волосками. Следит за собой.

Провожу рукой по стволу, мягко помассировав местечко вокруг уретры. Поднимаю взгляд и вижу, как тяжело он задышал, как оперся руками о кафельную стену и стиснул челюсти.

— Да, Малыш, не томи.

Он в моей власти. Я в его власти.

Закрываю глаза, потершись, как кошка… щекой о его бедро. А следом припечатывая поцелуем это же место. Хочу. Его. Сейчас.

Без промедления вбираю в рот. До самого горла. Сжав губы в тугое кольцо, выпускаю обратно. Слышу рык, и на мою голову опускается рука, а вода перестает литься.

— Умница, соси дальше.

Вдохновленная похвалой, вылизываю орган с обеих сторон по всей длине. Снова, снова и снова. Поглаживая руками тугой живот, грудь, царапаю плоские соски.

Отсасываю без стыда или смущения. Стесняться можно с кем угодно, но не с ним. Оглаживая языком головку, сжимая в руке, то ускоряя, то наоборот тягуче медленно лаская. Хорошо. Мне хорошо от мысли, что это он. Что это его желание сейчас твердо проникает, все глубже проталкиваясь в мое горло.

Легкий, едва заметный рвотный рефлекс, не напрягает. Если не думать о нем и максимально расслабиться, он отходит на задний план, не мешая.

Чувствую его руку, сжимающую мои уже мокрые волосы. Накручивает их на кулак и еще сильнее прижимает к себе.

— Прости, Малыш, но тебе придется потерпеть.

А я готова. Готова терпеть. Утыкаюсь носом в его пах, заглотив максимально глубоко. От жесткости его фрикций в мой рот периодически давлюсь, чувствую, как слюна обильным потоком стекает по груди.

Все это возбуждает неимоверно. Сильно. До онемения конечностей. Все на пределе. Горячо. Страстно. И я готова кончить лишь от его члена в моем рту.

Стараюсь все больше. Он уже трахает меня на полной скорости, пока член не упирается мне в глотку. Макар не заглядывает в глаза. Рычит, стискивает рукой грудь.

— Бл*ть, как же узко…

И кончает. Бурно заливает мне рот, держит во рту член и не дает пролиться ни капли, пока я все не проглочу. И только тогда отпускает, только тогда поднимает наверх, коротко целует и снова включает душ.

— Люби, — повторяет он, намыливая мое ослабевшее тело. - Но только помни, Малыш. Если я однажды отвечу тебе тем же, придется быть со мной куда бы я не отправился, что бы я ни делал.

Глава 15. Василиса

Из душа мы вышли только спустя минут десять после того, как он тщательно смыл с меня пену, проверяя самые укромные уголки.

Вот только его запах, его слова уже не смоются с кожи. Впитались, как гель в губку, а мозг стал пеной.

Куда подевалась строгая поборница правил и гроза пьянок, Василиса Рябина?

Нет, теперь в зеркале большой в коричневых тонах спальни отражается девушка Черкашина, Вася.

Глаза горят, щеки красные, а губы уже настолько припухли от поцелуев и минета, что ноют. Ноют, да, но просят больше. Макара всегда хочется больше.

Макар в одном белом полотенце подошел сзади и тоже долго смотрел в зеркало на мое лицо, грудь, что от касания его взгляда сразу приподнялась в глубоком вдохе.

Он прижался полотенцем к попе, нависая. Он кажется нереально огромным и обхватывает грудь, наподобие купальника.

Все тело натягивается струной в ожидании, когда же мой музыкант сыграет свою партию, когда же он снова ввергнет меня в пучину ошеломляющего удовольствия.

— Мне бы на работу, — напоминаю скорее себе, чем ему и предполагаю его ответ. Этого следовало ожидать.

— Зачем?

— Практика, да и деньги платят.

Он на это смолчал и повел рукой вниз, по плоскому животу, к пушку волос.

— Убери здесь все, — проговорил он то, о чем я и сама уже думала. Кивнула. Не вижу смысла спорить. — Практика шесть часов в неделю. Работать можешь в своем фитнес-клубе, а с деньгами решим.

С одной стороны, круто, когда вот так все раскладывают по полочкам, решают денежные проблемы, а с другой, такое вмешательство в личное пространство попахивало откровенным шовинизмом. И стеснением свободы и лишения права выбора. О чем я и сказала.

Он на это только хмыкнул, отпустил меня из объятий и, захватив пачку сигарет, пошел в сторону окна.

— Выход ты знаешь где, — бросил он небрежно и вышел на балкон.

Вот так. Минутка романтики закончилась, началась реальность, в которую Макар меня макал как в унитаз головой своим ультиматумом.

Или слушаешься, или валишь. Но как бы жестоко не слышалось подсознанием, если хочу быть с ним подольше, то можно принять правила игры.

Временно. Пока не установлю свои, и не завлеку так, что он будет есть с моей руки.