Роман Эскортница глава Глава 40

ГЛАВА. БОНУС. Алёна и Кастет.

Он пришёл поздно ночью. Даже не пришёл, а в валился пьяный с бутылкой коньяка и цветами. Но, прежде, долго и упорно звонил в дверь. Когда понял, что не открою, начал молотить кулаком и кричать:

- Алён, я выбью её! Слышь?! Тут, Алён, два варианта: либо ты открываешь, и я тихо, мирно вхожу, либо твои &лядские соседи вызывают ментов и начнётся полный п&з&ец!

До сих пор ума не приложу, как он попал в элитный дом? И охрана, и консьержка, и видеонаблюдение. В общем, все атрибуты современной ЖКХ для безопасной и комфортной жизни, но Кастет прошёл квест «дойди до Алёны» всего за десять минут. Это я посчитала с того момента как он сначала позвонил мне по видео-глазку. Я не ответила. Сделала вид, что меня нет дома. А если честно, боялась. Жуть как боялась его! Да ещё пьяного!

После хозяина Юсуфа у меня проблемы в общении с мужчинами. Что-то вроде острой психологической травмы. Я боюсь мужчин. Особенно, тех кто имеет хоть какую-либо власть.

Странно, да? У меня модельное агентство, занимающиеся оказанием эскорт услуг. Чего греха таить, трахаются мои девочки с клиентами за n-вознаграждение в денежном эквиваленте, а я бегу от мужиков, как чёрт от ладана. При этом с деловыми партнёрами и со старыми друзьями у меня складываются вполне нормальные отношения. Как сказал психотерапевт: это потому что я не проецирую эти отношения в интимное русло. Проще, не рассматриваю таких мужиков, как секс партнёров. Плюс ко всему, в меру своей специфики, эскорт не совсем легальная услуга, а всё что за пределами закона крышуется либо бандюками, либо ментами. Так вот, и те и эти обладают властью, оружием и силой… А это значит, для меня они опасны. Да, и я знаю как такие люди решают проблемы. Кастет, как раз, из их числа. Личный палач Хозяина. Бандит, на совести которого десятки жизней. Пусть не самых невинных жизней, но всё же жизней.

И в ту ночь прирожденный убийца ломился в мою дверь в полном неадеквате. Проще говоря, пьяный в жопу с обостренным инстинктом размножения.

Я могла, конечно, дождаться, когда у кого-то из соседей сдадут нервы и он вызовет полицию, но тогда у меня начались бы проблемы. Нет, не с полицией, и даже не с соседями. Вот с этим же Кастетом и его братками. Даже Лера не успела бы мне помощь, клацая по телефону в поисках номера Хозяина. Пока подруга бы кричала в динамик что и где с кем происходит, мой труп лежал бы в лесополосе с дыркой во лбу. Земля слухами полнится, и слухи о буйном нраве Кастета нашли подтверждение совсем недавно. В подвале у Хозяина. Да, именно там люди палача измывались над родственником Хасана. Стать жертвой в очередной раз я не хотела. И мне пришлось открыть дверь.

Трясущейся рукой проворачиваю замок и в полуобморочном состоянии отступаю вглубь квартиры. Бросаю беглый взгляд в сторону окна. Может, там спасение от Кастета? Всё же лучше сдохнуть, чем снова испытать кошмар насилия… За доли секунды тысячу раз прокручиваю в мыслях своё свободное падение с двадцатого этажа. И столько же раз представляю, как мои ошмётки отдирают от асфальта работники труповозки. Не самые красочные виды я вам скажу. Одно радует, что этого я уже лицезреть не буду. Моя жизнь закончится… И Кастета больше не будет. По крайней мере, меня в его жизни. И меня не будет… Я уйду в прошлое. Стану чьим-то воспоминаем. Если, конечно, хоть кто-то станет меня вспоминать.

После изнасилования у меня долгое время никого не было. Боюсь. Боюсь снова ощутить ту страшную, невыносимую, раздирающую боль. Мой гинеколог говорит, что в этом плане я вполне полноценная женщина. Разрывы срослись, и после пластической коррекции совсем не заметны. Всё исправно функционирует. Даже есть частичная чувствительность. Только меня будто током бьёт, когда представляю, как какой-то мужик пихает в меня свой член! И очередной приступ паники заставляет горстями пить успокоительные таблетки. Я физический и психологический инвалид. И мне с этим жить… Вернее, я живу с этими паническими атаками уже не один год. Антидепрессанты спасают, но ненадолго. Как только их действие заканчивается, меня снова колошматят ночные кошмары и в каждом мужике я вижу бородатую рожу твари жестоко изнасиловавшей меня.

А окно так призывно манит… иди ко мне и избавь себя от боли…

- Алёнаааа, - протяжно мычит Кастет, переступая через порог, - ты чё дрыхла? – Вопрос не требующий ответа, подкрепляется широким жестом. А, именно, бросанием букета мне под ноги. – Знаешь, сука Ритка не дала и я решил приехать к тебе. Чё по чужим бабам мотаться, когда под боком ты, да? – и делает шаг ко мне.

Стою и дрожу, как осиновый лист на ветру. Новая волна паники накрывает с головой. Отступаю. Пытаюсь успокоиться. Глубоко дышу.

Нужно сконцентрироваться! На чём-то заострить своё внимание, чтобы справиться с панической атакой. Мои глаза падают на пол. Цветы. Белые лилии… любимые цветы моей мамы и мои, к стати, тоже. Сердце замирает на мгновение. Мысли путаются, и в этом хаотичном танце я ловлю только одну более чёткую и ясную.

«Он изнасилует меня на любимых цветах моей матери…». Мозг отключается, в попытке себя защитить от панического страха, а тело бросается к окну.

Ничего не помню. Ничего не знаю. Только чьи-то сильные руки всё ещё держат меня на этом свете. Так крепко держат, что шевелиться не могу. Медленно прихожу в себя. Грудью ощущаю сумасшедшее биение чужого сердца. Оно сквозь ребра, мышцы и рубашку добивает до меня свой срывающийся ритм.

- Алёна, ты чё? Алёна, я же не убивать тебя пришёл. Алёна, я так потрахаться, - шёпот возвращающий меня в реальность.

Кастет так испугался, что в одночасье отрезвел. Лишь его перегар, словно нашатырь, заставляет меня морщиться и искать глоток свежего воздуха. Верчу головой. Окно всё ещё распахнуто. Под ногами ощущаю стебли лилий. Бутылка коньяка валяется на ковре, нещадно поливая его своим содержимом. Белый ковёр придётся выбросить. Раз думаю о бытовых мелочах, значит прихожу в себя. Прихожу в себя, и тут же осознаю, что меня обнимает МУЖЧИНА! Впервые после ЭТОГО меня к себе так близко прижимает мужчина. Дрожь с новой силой пробегает по телу.

- Лучше убей! Пожалуйста, лучше убей! Я не выдержу! Я больше этого не выдержу! – умоляю его и давлюсь слезами.

- Успокойся, девочка, не трону я тебя, - растерянно шепчет Кастет, и оттаскивает меня подальше от окна. Усаживает в кресло. Потом мигом закрывает окно и, косясь на меня, говорит. – Так спокойней будет.

Мотаю головой. Вряд ли, мне с ним будет спокойно. Ствол торчит из-под пиджака. Вжимаюсь в кресло, следя за каждым движением ночного гостя. Особенно, за мелькающим оружием и снова плачу. Даже жалею себя. Ну, какая же я сейчас никчёмная, слабая, сама себе противная. И ему, наверное.

- Так это я тоже уберу, - вытаскивая из кобуры пистолет, а из кармана кастет, он открывает комод и бросает их туда. – Ну, хоть вам сегодня повезло, - со вдохом сказал бандит, полюбовавшись моим нижним бельем, и, поворачиваясь ко мне, спросил. - Теперь не страшно?

- Страшно, - заикаясь ответила я.

- Вроде, бабам нравлюсь, а тебя что за муха укусила?

Он шаг ко мне. Я чуть не лезу на спинку кресла. Закрываю глаза, зная что все обещания мужиков по воде вилами писаны. В моей жизни ни один мужчина ни разу не исполнил своего обещания. Разве что обещания испортить мне жизнь. Вот эти клятвы они горазды воплощать в реальность. Но Кастет действительно не собирался трахать меня. У бедолаги пропало всякое желание, когда он увидел меня на подоконнике. Это надо ж так испугать девку, чтобы она в окно сиганула от страха. Такого с Кастетом ещё никогда не было. И, присаживаясь напротив, матёрый бандит лишь с недопониманием рассматривал меня.

Я кожей ощущала, как скользит его взгляд и где останавливается.

- Кто тебя так? – наконец озвучил он свою догадку.

Я открыла глаза, но не осмелилась на него посмотреть. Кто меня так? Эта мразь далеко-далеко и сказочно богата. Так богата, что может себе позволить воплотить в реальность любую свою самую извращённую фантазию. И я не единственная жертва этих фантазий. Но, Кастету я рассказать о таком не могу. Слишком страшно… , слишком стыдно… , слишком больно… Я лучше буду молчать, а потом умолять не трогать меня, когда он устанет играть в психолога.

Мой ночной и совсем не долгожданный гость полез в карман, а я снова вздрогнула. Заметив это, Кастет медленно достал пачку сигарет.

- Алён, я покурить просто хотел. У тебя можно или как?

Дома я никогда не курю. Только на лоджии. Но бандиту отказать не рискнула и кивнула головой в знак согласия. Он запустил пальцы в пачку с сигаретами, но вдруг смял её, засунув обратно.

- Ты ж не куришь здесь. Зачем тогда для меня делаешь исключение? Боишься? Алён, я же сказал, что не трону. Я баб не бью. Я люблю баб.

Вот эту – то любовь я и боюсь. Боюсь так, что готова снова броситься к окну. Но только не добегу. Ноги словно напихали ватной, а тело выпотрошили. Чувствую себя безвольной куклой. Пустой и беззащитной рядом с ним.

- Ты меня боишься, а я теперь боюсь оставлять тебя одну. Вот что нам делать, Алён?

- Просто уйди, - еле шевелю губами, пряча глаза от его пристального взгляда. – Оставь меня, пожалуйста.

Кастет качает головой.

- Не, девочка, теперь не оставлю. На совести у меня ещё ни одной бабы нет, и тебя не будет. Вдруг сделаешь с собой чё, а мне потом как с этим жить? Я тварь, Алён. Такая тварь, что самому иногда смотреть в зеркало противно. Людишек, как капусту, крошил, но то все мужики были. Баб с детьми не трогал. И тебя не трону. Ну, только если сама захочешь, - тут же уточнил Кастет границы своего великодушия. То есть секс со мной он не исключал. – Знаешь, я контроль теряю, если увижу, как бабу бьют. Вот прям такая злость нахлобучивает, что на куски готов разодрать ту мразину. С детства у меня злость такая. Я ж батю своего в кресло усадил. Мамку бил, с&ка. Ужрется запойная скотина, домой придёт и давай нас гонять. Сначала мать бил, потом на меня малого кидался. Вопил, что не его сын. Может, и не его. Я такой сволочью не буду. А мать, помню, с последних сил бросается ко мне. Собой закрывает и терпит побои. Лишь бы эта тварь меня не убила в пьяной горячке. Он так ребра ей не раз ломал и сотрясы были. А как я подрос, мать кричала: беги, Пашенька, беги. Закрыть – то собой не могла. Вырос же. И я бежал из дому, а когда возвращался: батя дрых, а мать кровью харкала в углу. А раз не побежал. Лет шестнадцать было. Развернулся и в дом в летел. Схватил табурет и тварь эту конченную со всего размаха по башке приложил. А потом ногами месил так, что места живого на нём мне оставил. Если бы не мать, убил бы. Она же едва держалась на ногах, когда ко мне кинулась. Я в пылу злости кулак на неё поднял, но, увидев испуганные заплывшие от синяков материнские глаза, руку опустил. Помню: тварь эта хрипит на полу, а я стою на коленях и шатающеюся мать за ноги обнимаю. Самому страшно стало, ещё мгновение и я бы превратился в скотину, которую всем своим нутром ненавижу. Вот тогда я и поклялся, что никогда ни при каких обстоятельствах на женщину руку не подниму. Вы ж святые, - он замолчал, тяжело вздохнул и посмотрел на меня глазами наполнении искренним сочувствием и благоговением перед женщиной.

Кастет жалел меня. Жалел так, как никто никогда. И в его синих глаз я рассмотрела что-то близкое, родное. То, от чего мне уже не хотелось бежать, но и броситься в это мимолётное родство я пока не могла. Боль держала, а страх сковывал.

- Мать меня с армии не дождалась. Здоровье надорванное у неё было. Сказались переломы и отбитые почки с сотрясами. А батя ещё живой. Колёсики крутит и водку лакает. Меня ментам не сдал тогда. Сказал, что пьяный упал, и не помнит где. Боялся или стыдно было, что сынок в кресло усадил? Не знаю. Не спрашивал. Он для меня сдох в тот самый момент, когда я впервые увидел, как эта мразь бьёт мою мать. Вот ни х&ра не помню из босоногого детства. Ни машинки, ни игрушки, ни велосипедики. А вот как батя мать лупит - ярко-четкие картинки перед глазами. Я когда тебя с окна снимал, аж всего передёрнуло. Мать перед глазами встала и взгляд её полный страха с отчаянием, - Кастет опустил голову и, обхватив её руками, нервно замотал. – Алёна, не делай так больше. Я не мой батя. Я зла тебе не сделаю. Ты скажи кто. Скажи. Убью его.

И я всё рассказала. Говорила и плакала. А он всё слушал. Слушал не перебивая. Слушал, играя зло желваками на челюстях, когда мой рассказ до шел до кульминации. До того момента, когда хозяин Юсуфа избивал и насиловал меня. Тяжело дышал, закрывая глаза, и тихо мучился от собственной беспомощности, что не может исправить произошедшее со мной. Не в его силах остановить время и отыграть назад стрелки часов, чтобы разрядить всю обойму в грудь тому чудовищу в обличье человека. А я, изливая терзающую меня боль, даже не заметила, как Кастет приблизился, опустился на пол, и, обняв мои ноги, начал целовать колени.

По телу пробежала мелкая дрожь. Не от страха. Это было что-то забытое. Отторгнутое моим подсознанием, чтобы не разрывать на части и так изодранную болью душу. Я ведь специально убивала в себе всякую память в мужскую нежность, что когда начала вновь испытывать это забытое чувство снова запаниковала. Только в этот раз, я не бросилась бежать от Кастета, не стала умолять прекратить, а, стиснув коленки, затаила дыхание в ожидании неизбежного. Кастет просто так не уйдёт.

Ночной гость, почувствовав напряжение во мне, начал отвлекать внимание от своей ласки. Ведь пока я изливала ему душу, то не замечала перемен в нашем общении. И он смог так близко ко мне подобраться.

Кастет самый лучший психолог. Все за полутора часов сделал то, чего не смогли дипломированные специалисты. Через обоюдное доверие от приоткрыл дверь в мою душу и протянул руку помощи, за которую мне захотелось ухватиться. Ухватиться и сделать шаг навстречу самой себе. Той себе, которой я когда была. Сильной, смелой и счастливой.

- Я помню тебя. Это ведь ты была тогда в ресторане с Тулой?

Тула. Артём Геннадьевич Тульский. Крупный бизнесмен. И когда-то мой клиент.

- Да, я знаю Артема Геннадьевича, - тихо подтверждаю я, но ноги не разжимаю.

- Артём Геннадьевич, - иронично повторяет Кастет за мной, и его ладонь едва касаясь кожи, ползёт вниз по ноге к щиколотке. Потом снова вверх. Приятно, но страшно. Отдёргиваю ногу. – Шшшш, - шипит, успокаивая, - я ничего не делаю. Алёна, я просто ласкаю тебя. Позволишь?

Запоздалая просьба. Хочу сказать нет, но губы сами шепчут да. И Кастет продолжает. Медленно, нежно, успокаивающе.

- Редиска твой Артём Геннадьевич, - со смешком отвлекает он мой мозг от дурных мыслей. – Дольщиков кинул и свалил, - маленькое отступление от основной темы Кастету удалось. – Я ещё тогда на тебя засмотрелся. Девочка красивая и с таким боровом. Рыженькая хохотушка. Ты с Тулой танцевала и смеялась над его тупыми шутками.

И тут уже я его вспомнила. Да, это тот угрюмый мужчина, сидевшей в темноте. Мужчина, которого я с интересом рассматривала, когда вертелась с танце с бизнесменом. Он привлекал меня своей серьёзностью, а ласкающим взглядом манил. Так захотелось всё бросить! И эскорт, и жирного клиента, и Зою Леонидовну (моего агента)… Послать всех на х&р и пойти к нему. Господи, я вернулась в тот вечер. В тот последний вечер, когда я ещё была сама собой. Когда не боялась… когда надеялась… когда мечтала о любви.

- Я смеялась, чтобы ты не отводил свой взгляд, - шепотом призналась я, а по щеке скатилась слеза. Одна-единственная слеза, но такая долгожданная. Такая дорогая мне слеза. – А потом…

- А потом ты пропала, - закончил и, взяв мою ладонь, притянул к себе. Раскрыв её, приложил к груди. – Чувствуешь, как бьётся моё сердце? Оно билась так же в тот вечер. Я так же сильно тебя хотел, как и сейчас. Иди ко мне, Алёна. Иди, не бойся.

Сердце Кастета молотило так сильно, будто вот-вот пробьется мне в ладонь. И я смогу сжать рукой источник его жизни. А ещё жар от его тела ползущем ростком распространял тепло в каждой моей клеточке. Он словно вытаскивал меня из чёрной холодной проруби на согретый солнцем золотой берег.

- Научи меня не бояться, - прошептала я, чуть ослабив колени и поддавшись к нему.

- Научу, только смотри на меня, - так же шепотом пообещал Паша.

Он просто смотреть на него, чтобы тени моего прошлого не мешали нам. Но яркий свет в спальне слепил глаза. Я щурилась и отворачивала голову. И тогда Кастет, взяв меня за руку, повёл к постели, попутно клацнув по включателю. Резко упавшая темнота, ударила по сознанию, будто плетью. Я вздрогнула, ощутив как кровь отхлынула от лица, а коленки покосились от нарастающего чувства страха. Темнота! И я не вижу его! Метнулась назад, но Кастет и тут смог быстро исправить свою оплошность с выключением света. Обнял меня и прошептал на ухо:

- Алён, всё хорошо. Я с тобой. Вот я.

И тепло его мужского тела окутала меня с ног до головы, разбегаясь ласковыми огоньками от клеточки к клеточке. Если бы не мой страх ожидания, я бы насладилась этим теплом. Растворилась бы в нём и забыла о поглощающих мой разум вспышках жутких картин. Сжавшись вся в малюсенький комочек страха, я попыталась вырваться из объятий Кастета. Но он спокойно развернул меня лицом к себе.

- Не беги от меня. Я не сделаю больно. Ну, же посмотри на меня.

Не приказ, но и не просьба. Открываю глаза. Темнота расселилась в полумраке и я вижу его улыбку. Нет все оттенки этой улыбки. Чистая, искренняя, светлая. Эта улыбка успокаивает не хуже антидепрессантов. И я снова доверяю ему.

Заметив моё умиротворение, Кастет касается кончиками пальцев моих плеч и, не торопясь, ползёт ими к бретелькам сорочки. Задерживаю дыхание… Он подевает пальцем сначала одну бретельку, сбрасывает её с плеча, потом другую. И моя сорочка падает на пол. Я делаю глубокий, но осторожный вдох, и не свожу с него глаз. Только руки всё норовят прикрыться. То ли от холода (хотя в комнате довольно тепло), то ли от смущения (я почти обнажённая) ощущаю, как мои соски превращаются в малюсенькие пуговки, а по телу пробегает дрожь. Нужно прикрыться… но Паша ловит мои руку и подносит к торсу.

- Теперь ты раздень меня, - почти хрипит, срывающимся от частого дыхания голосом. Он так самозабвенно любовался моей грудью, что с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на меня. – Не укушу, - шутит, улыбаясь.

Кастету, и вправду, удается шутить в такие волнительные моменты. А мне хочется закричать и убежать в панике. Я боялась прикоснуться к мужскому телу. Не девственница, перевидала их с десятка два, но после чудовища, моё представление о них исказилось. Но трясущимися руками стаскиваю куртку. Чёртова кобура никак не поддавалась. Кастет помог. С футболкой быстро справилась, но возникли другие сложности. Мне пришлось касаться ЕГО. А он всё норовил прижать мою раскрытую ладонь то к своей груди с татуировкой волка, то пробежать ею по кубикам тяжело вздымающегося пресса, то поднести к губам и поцеловать. Сначала паниковала, дрожала, отдергивала руку, а потом немного успокоилась. Он же не хватал меня грубо. И ничего страшного не делал. Кастету давал мне время привыкнуть к себе обнажённому. Меня же он рассмотрел вдоль и поперек, при этом ни разу не коснулся. Оставшуюся одежду он снял сам. Я так понимаю, чтобы особо не шокировать меня отвыкшую от мужской наготы. И когда я уже не подавала признаков паники, стал более настойчивее.

- Ты всё ещё боишься меня?

Голос Кастета теперь звучал по-другому. Я улавливала в нём нотки насмешливости и некой уверенности, что мой ответ ему уже известен. Ведь мой разум теряет контроль над телом. Я уже не бегу. Не прячу глаза, а смотрю на него. И где-то даже любуюсь красотой стальных мышц и его татуировками. Сначала я заметила только одну. Голова скалящегося волка на левой груди. Потом уже, когда Кастет обходил меня, краем глаза скользнула по плечу, где красовался парашют с узнаваемой везде аббревиатурой ВДВ. У бандита военное прошлое. Ничего удивительного в этом я не нашла, но татуировка была выполнена мастерки. Чёткая, яркая и рельефная. Так и хотелось коснуться её рукой, что я и сделала. Вместо ответа я протянул свою руку к татуировке и провела по её контуру кончиком пальца. Да, и что бы я сказала ему? По мне и так всё было видно. Я спокойна… я почти не боюсь… Вдыхаю глубоко и шумно, призывно посмотрев на Пашу. Вот мой ответ. Тишина и молчание… Тяжёлое дыхание и ожидание…

Он осторожно подхватывает меня на руки и, сделав пару шагов, укладывает на кровать. Бывают же такие мужчины, что рядом с ними чувствуешь себя такой слабой, что всякое сопротивление растворяется в их неспешной нежности. И я растворяюсь в ласке Кастета… растворяюсь ни разу не пожалев о своём решении. Да, о моём решении. Он не настаивал. Не требовал. Не брал. Он просто позволил мне самой сделать шаг навстречу ему. Если кто и избавит меня от страхов, то только тот, кто сам внушает дикий ужас людям. И мне он тоже внушал этот ужас. Но до того момента, как я узнала его поближе. До того момента, как я коснулась его… , прижалась к нему… , почувствовала тепло его тела. Растворилась в его убаюкивающей ласке. Господи, как же нежен и терпелив Кастет.

Укладывая меня в постель, Паша не стал напирать, нависать, подчинять. Он прилёг рядом, обнял и, наклонившись, коснулся губами моих губ. Так тихо, едва ощутимо его язык пробирался к моему, играя на моих губах. И этот почти поцелуй впервые за несколько лет разлетелся бабочками в моем животе. Пашины руки… нет, его горячие ладони исследовали каждый сантиметр моего тела, пробираясь всё ближе и ближе к моему естеству… И вот когда он был совсем близко, я нервно свела бедра.

- Алён, расслабься. Всё хорошо, девочка моя, расслабься, - шепчет Паша, лаская меня там.

Мой вздох… мой всхлип… и его обжигающие дыхание снова возвращает меня к нему. Всё хорошо. Я знаю, что всё хорошо. Уверена в этом. Ведь я позволила сама ласкать меня там. И он ласкает до тех пор пока лёгкая дрожь экстаза не пробегает по телу. Кастет ощущает эту дрожь, целуя бьющуюся венку на моей шее. Его губы растягиваются в улыбке. Я совсем забыла о страхе. Прижимаюсь к нему, обнимаю, выгибаюсь навстречу проникающим в меня пальцам, только бы продлить это сладкое удовольствие! Но Паша останавливается, осторожно подминает меня под себя и так же осторожно проталкивает в меня уже свой член. Я ноющими, но приятным дискомфортом ощущаю это вторжение. После десятка операций я, словно девственница, слишком узкая для него. Да, и по ощущениям у Кастета член куда больше среднестатистических размеров. Но и тут он не позволил мне запаниковать, успокоив и дав время привыкнуть к давно забытой близости. Сам едва сдерживается, задыхаясь от возбуждения, но теряет контроль. Медленно и без спешки совершая одну за другой фрикции, где каждая последующая всё глубже и глубже. И я уже теряю над собой контроль! Наверное, из всех знакомых мне мужчин Кастет самый нежный и терпеливый любовник. С ним я снова ожила! Обрела невесомость, поднялась к небесам и рухнула на землю. К нему… Вместе с ним…

Лежу и не могу прийти в себя. Тело дёргает лёгкими спазмами. Сердце колотится в груди, отдаваясь барабанной дробью в висках. Продумать только, Кастет пришёл просто потрахаться к бывшей шлюхе, а в итоге любил меня, как самую невинную девушку. Любил так осторожно, так нежно, так терпеливо, что я впервые испытала оргазм с мужчиной. До него я была твёрдо уверена, что отношусь к тем несчастным представительницам слабого пола, которые не способны испытывать обычное женское счастье. А после жестокого изнасилования, я и думать забыла о интимных отношениях.

Обнимаю липкого от пота Катета и снова плачу от избытка чувств. А он шепчет срывающимся от частого дыхания голосом:

- Алён, ну что опять за слёзы?

- У меня такого никогда ни с кем не было, - всхлипнула я, тычась ему в шею.

- Надеюсь в хорошем смысле? – осторожно скатившись набок и, обняв меня, спросил Паша.

- Да, - быстро отвечаю, прижимаясь ещё ближе к нему, словно ища защиты и понимания.

- Ну, я старался, - сказал он и, целуя меня в макушку, добавил – Ты только не плачь больше, ладно.

- Постараюсь.

- Алён, никогда не бойся меня. Слышишь, милая? Моя рыженькая девочка, не бойся. Я никогда ничего тебе не сделаю. Да, злой. Да, резкий. Но, бабы моя слабость.

- Я это уже поняла, - вслушиваясь в биение его сердца, устало промурлыкала я.

Паша зевнул, прикрывая рукой рот. Умаялся со мной. Пришёл навеселе отдохнуть с девкой, а пришлось её реанимировать к жизни. В смысле возвращать к нормальным человеческим отношениям. Да, и я, если честно, тоже устала. Но, моя усталость приятная ноющая ломота в теле, от которой хочется спать. И я засыпала под ритм сильного мужского сердца. Засыпала, зная что мой новый день принесёт мне только радость. С таким мужчиной, как Кастет, я больше ничего не боюсь.

Мои ночные кошмары разогнал палач Хозяина, вернув мне веру в любовь.

Девчата, бонус по вашим просьбам. )))