— Только скажи, и я остановлюсь.
Она кивнула, а я, расстегнув пару пуговиц, деловито закатал рукава белой рубашки, отошел к стене и взял веревку.
— Что ты будешь делать?
— Знаешь, что такое шибари? — Она только головой покачала. — Искусство связывания.
Я велел сбросить платье — Дэдэ осталась в поясе и чулках. Накинул веревку, не отрывая взгляд от стоячих сисек жены. Она поначалу дрожала, но вид красного плетения на светлой коже — кровь и молоко — гипнотизировал и завораживал. Я делал в меру туго и красиво, чтобы ей понравилось.
— Мне сложно дышать, — шепнула она.
— Это пройдет. Твое тело реагирует на непривычное давление.
Я переплел руки и закинул узел на крюк, не подвешивая ее, но жестко фиксируя, лишая возможности двигать верхними конечностями. Ноги развел широко и привязал к станку. Дэдэ полностью обездвижена и в моей власти. Кляп вставлять не стал. Мне нравятся ее порочные стоны. Хочу слышать их. И губы нравятся. Ей еще работать ими сегодня.
Жарко. Я скинул рубашку и, достав из брюк мазь, подошел к жене. Погладил острые розовые соски, живот, раздвинул складочки половых губ — влажные. Нравится, значит. Не зря ей кончать запретил. Теперь с пол-оборота возбуждается. Но и сегодня ей не повезет.
— Что это? — удивленно спросила, когда я провел по губам пальцем. Она слизнула сладкую мазь.
— Ничего запрещенного: немного марихуаны, виагры и выжимка из тростникового сахара. Коричневого, — насмешливо шепнул. — Не поправишься.
— Зачем?!
— Теперь я говорю, детка, а ты молчишь. За каждое слово, кроме одного, наказание. Можно только стонать.
— Ублюдок, — ласково шепнула она. Плохая девочка.
Я рванул ремень и подошел к ней вплотную. Поймал губу и прикусил, вызывая болезненный стон. Достал член и ткнулся ей в промежность, размазывая ее соки. Дэдэ сладко застонала. Моя отзывчивая течная самка.
— Твое наказание, — я изогнулся и на пол шишечки вошел в нее, медленно долбя щелку, — что ты не кончишь. И члена в этой дырочке сегодня больше не будет.
Она разочарованно застонала и полыхнула на меня колдовской зеленью. Ведьма моя. Я тихо засмеялся. Сейчас еще зелье подействует, и она вся гореть будет, раскроется передо мной, как ночной цветок.
Я взял стальной фаллоимитатор и понес к алым губам.
— Открывай, — скомандовал отрывисто. — Вылизывай его.
Дэдэ повиновалась сначала с неохотой, за что получила ощутимый шлепок по ягодицам, затем втянулась, работая ртом усердно. Мой член представляет.
— Лучше старайся!
Сказал холодно, а у самого в голове снаряды взрывались, стояк каменный, глаза на все через туманную дымку смотрят. Дэдэ, связанная и покорная, доверяет мне себя, подчиняется безропотно. Стонет музыкой просто. Она сосет суррогат, а я ее губы у себя на головке ощущаю. Чувствую, как член разрывает, капля вожделения конец смазывает.
Я бросил терзать ее рот и взял другой искусственный член, черный, огромный, бархатный на ощупь. Надел презерватив на него, потрогал щелку — Дэдэ тут же сжала мои пальцы мышцами — натренировалась, ненасытная крошка. У нее между ног горячо и мокро — я отложил гель. Она и так готова.
— Вставить в тебя? — Она округлила глаза, оценивая размер. Я включил вибрацию и ткнул концом в промежность, точно в ее возбужденную точку «G». У этой кошки я точно знал, где она находится.
Забавлялся недолго — Дэдэ и так на взводе, а кончать ей нельзя. Видел, как судорожно она мышцы сжимает, на клитор воздействовать пытается, но не выйдет. Бедра ее жестко зафиксированы, а легкий афродизиак направлен как раз на то, чтобы желанная развязка ускользала. Манила, по нервам натянутым била и миражом в пустыне растворялась.
Я вставил фаллос на полную в нее, выбивая воздух из груди.
— Держи крепко, сожми его, представь, что мой член в тебе работает, — стал сзади, груди ее стиснул, царапаясь о веревки. Дэдэ пахла сладкой карамелью, розами и возбуждением. У меня колом стоял, и я этот стояк собирался отправить в нее. Надел презерватив и, выдавив смазку, ягодицы раздвинул, надавил осторожно на колечко мышц, проталкиваясь в узкий ход.
— М-мм, — застонал тихо — головку приятно сдавило. Я поработал бедрами, никуда не торопясь, наслаждаясь охренительными ощущениями, затем натянул атласную задницу Дэдэ на себя. Она громко застонала. Я вторил ей. У меня были тройнички, как с двумя женщинами, так и одну на двоих делили. Чувствовать соседа через тонкую перегородку — интересное ощущение. Но Дэдэ я бешено ревновал и максимум с кем поделюсь — с фаллоимитатором. А хотелось иметь ее везде и сразу. Но даже у этого бога индуистского руки четыре, а член один, так что и я одним удовлетворюсь.
Стоило об этом подумать и голова кругом. Всего пара-тройка длинных, резких движений, и член выстрелил. Дэдэ снова досуха меня высушила.
Голова жены лежала у меня на коленях. Глаза прикрыты, губы искусаны. Обессиленная и чертовски соблазнительная. Сэм вез нас домой, но я не смотрел отрешенно в окно, как делал всегда. Я растирал ее тонкие запястья, затекшие с непривычки, грудь через гладкий шелк оглаживал. Мне хотелось, чтобы ей понравился этот опыт. Лично мне чертовски хорошо было, а скоро сделаю, что и ей воздастся за всю эту неделю.
Ключи, телефон, сигареты бросил на столик и повернулся к Дэдэ:
— Хочешь чего-нибудь?
— Пить, — ответила, устало прислонившись к двери. Меня не было тридцать секунд, но этого хватило, чтобы по возвращении меня ждал не разомлевший котенок, а злобная мегера.
— Что это? — ткнула моим же мобильником. Я только и успел увидеть, что Моника очередную поэму накатала. Блядь.
— Тайна личной переписки — нет, не слышала? — Я вырвал телефон и бросил на диван. Мне вообще похрену, что там написано и что подумает Дэдэ. Но то, что она начала копаться в моих вещах и предъявлять, бесило. Какого хрена вообще?!
— Блокировку ставить надо! — съязвила Дэдэ и покачала головой. — Значит, ты все-таки спишь с ней? — ко мне подошла в плотную. — Что тебе тогда от меня нужно? Ее трахай! — пальцем в грудь ткнула. — Моника, вон, возбуждена не на шутку! — уперла руки в бока. — Может, это мне нужно справку от врача просить!
Дэдэ резко развернулась, уйти хотела, и ведь такая красивая, когда злится. Ревнует. Меня ревнует. Фурия моя злобная.
— Это не твое дело, поняла? — прижал к себе, чтобы дышать нечем было. — Я буду трахать и ее, и тебя — по очереди или одновременно, и ты пикнуть не посмеешь.
Да, я перебарщивал, но пусть знает, что не в том положении, чтобы условия диктовать.
— Пусти! — вырваться попыталась. Я жадно накрыл ее губы, все еще хранившие вкус сахара и травы. Целый вечер хотел это сделать. Мы целовались страстно и дико, без игр и условий. Я рухнул на диван и усадил ее сверху, терзая сладкий рот. Дэдэ отвечала с неменьшим пылом: рубашку с меня содрала практически, член достала, и сама вставила в дырочку готовую. Бедрами меня сжимала, ритм нужный искала, с влажными шлепками на ствол каменный опускалась.
— Только не останавливайся, прошу, не останавливайся, — молила, когда я впился губами в шею нежную. Нет, детка, прости. Я грубо сжал ее бедра, снимая с члена, и опустил на пушистый ковер, широко разводя ноги. Рывком опустил верх платья, сиськи обнажая, и прижался стояком к ложбинке.
— Давай, поработай грудью, детка.
Груди у нее были аппетитные, округлые, мягкие. Дэдэ старалась — отлично дрочила мне сиськами, и язычком проворным помогала. Когда оргазм накрыл, я пропихнул головку ей в рот, надавливая на затылок, кончая внутрь. Тепло у нее там, хорошо.
— Джейсон, — позвала Дэдэ, придерживая лиф платья, — я хочу, чтобы ты знал: я не буду больше с тобой, если ты будешь продолжать встречаться с другими женщинами.
Я открыл левый глаз — что за дурная привычка кайф обламывать?
— Это ультиматум? — уточнил, обдумывая заявочку.
— Пока мы женаты — я хочу быть единственной. Либо я, либо твои шлюхи!
— Многие из этих шлюх честнее тебя, дорогая женушка.
Дэдэ только подбородок задрала выше — прямо снежная королева!
— У нас ведь демократия, — добавила важно, — равные права: если у тебя есть любовницы, то и у меня будут другие партнеры.
— Что ты сказала? — вечер сразу перестал быть приятным. Ах вот оно что! Шлюха Дэдэ просто заскучала на одном хрене скакать, а я-то было подумал… Блядь она просто конченная.
— Послушай, дорогая сука-жена, — я резко поднялся, нависая над ней, по-прежнему сидящей передо мной на коленях. — Здесь я принимаю решения, а ты подчиняешься. Я буду иметь, кого хочу и когда хочу. Если захочу — ты будешь смотреть, как мой член чужие щелки пробивает и подавать мне презервативы, ясно тебе?
Она грациозно поднялась, пылая праведным гневом — Оскар ей, срочно! — меня смерила презрительным взглядом и выплюнула:
— Ненавижу тебя, Джейсон Сторн! — и, придерживая сползшее платье, быстро убежала к себе.
Я порывисто избавился от одежды. В душ ведь хотел, только в голове слова ее последние крутились. Меня она ненавидит, значит? Два круга по гостиной. Ага, конечно, ненавидит! Как тигр в клетке бешено мерил комнату. А кого же она любит тогда? Ублюдка Саймона? Или кого? Ненавидит она меня, как же! Это мы еще посмотрим! Я бросился наверх. Сейчас докажу ей, что она своей малышке между ног не хозяйка. Там я распоряжаюсь. Дэдэ может, что угодно говорить, но на мой член поползет, как сука в течке.
С глухим ударом дверь распахнул. Дэдэ резко голову вскинула — она успела снять платье, оставаясь в чулках и поясе.
— Убирайся! — злобно заявила, вздергивая подбородок. Мерились взглядами мы недолго — Дэдэ отвернулась, продолжая раздеваться, словно меня не существует. Я подошел сзади, обвивая тонкую талию одной рукой, другой нежно грудь ее обвел. — Не смей, — шепнула, но уже не так уверенно, а когда я волосы откинул, в шею впиваясь, и вовсе растаяла. Ягодицы оттопырила, томно застонала, рукой по моему бедру провела.
Я повернул ее к себе, медленно прихватывая то одну губу, то другую:
— Это тебе я верность хранить должен? — Дэдэ, как дикий зверек, замерла в моих объятиях. — Слабой на передок шлюшке, каких миллион?
Она отшатнулась от меня, обиженно глазами кошачьими сверкая, и тихо выдохнула:
— Уходи.
— Дэдэ…
— Уходи!
Я скривился. Еще истерики в два часа ночи мне не хватало.
— Меня еще никогда так не оскорбляли, — услышал, практически переступив порог спальни.
— Верится с трудом, — не удержался от комментария.
Утром проснулся с тяжелой головой. Ссора с Дэдэ оставила неприятный осадок, и я даже готов был признать, что перегнул палку. Остановился возле закрытой двери, коротко постучал, прежде чем войти.
Так… Я не удивился бы будь дверь заперта, но удивился, что за этой дверью нет моей жены. Мне одного мрачного взгляда хватило, чтобы понять — Дэдэ ушла.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Его игрушка