Роман Дворец царя-дракона глава Глава 12

Фу Бо, охая, отошла в сторону, давая возможность другим людям пройти в усадьбу на прощание с усопшей. Ли Суфан, воспользовавшись этим, бесцеремонно отодвинула Фу Бо и, взяв за руку своего сына, с гордо поднятой головой вошла на территорию усадьбы. Пока они шли по дорожке к особняку, Чэнь Мо ощущал на себе недоброжелательные взгляды собравшихся на панихиду людей. Взгляды их были словно острые стрелы, направленные в след гордо шагающей пары.

Чэнь Мо вспомнил, что в прошлой жизни он был страшно напуган этими враждебными взорами, старясь ближе прижаться к своей матери. Сейчас же его совершенно не интересовала реакция окружающих. Он, подобно своей матери, гордо продвигался вперёд, высоко подняв голову. Если он на своём пути и кидал свой взгляд на кого-либо, то он смотрел на него как на плебея. Сегодня вся семья Ли, за исключением его матери, были ничем иным, как насекомыми, не достойными его внимания.

Большая гостиная особняка была превращёна в траурный зал, где по центру, на высоком постаменте , утопая в белых цветах, стоял хрустальный гроб с усопшей. У изголовья гроба в высоком позолоченном кресле восседал глава рода, муж покойной, Ли Дунъян. Чтобы попасть в траурный зал, нужно было протиснуться сквозь толпу скорбящих, собравшихся в холле особняка. В траурном зале, по обе стороны от гроба, стояли отпевальщики и плакальщики, именно их завывания звучали далеко по округе.

Руководил траурной церемонией старший сын Ли Дунъяна, дядя Чэнь Мо, Ли Ливэнь. Одетый в белую траурную одежду, он деловито сновал между холлом и гостиной, проводя скорбящих непосредственно к гробу с телом своей матери. Он же давал указания своим помощникам, как расположить венки и корзины с цветами, количество которых с каждым часом возрастало. К ногам умершей пришедшие проститься с ней складывали принесённые с собой прощальные подношения. Как правило, это были небольшие вещи, которые при жизни нравились упокоившейся. С подходом к гробу каждого очередного скорбящего, отпевальщики ещё громче затягивали свои скорбные песнопения, сопровождаемые горькими рыданьями плакальщиков.

Увидя входящих в холл Ли Суфан и Чэнь Мо, Ли Ливэнь несказанно удивился и, не скрывая своего отвращения, грубо спросил:

— Сестра Суфан, а ты зачем сюда пришла, да ещё и притащила с собой своего отпрыска?

Несмотря на то, что они были родными братом и сестрой, многие года прожившие в дружбе и согласии, сейчас Ливэнь не мог сдержать своего раздражения. Ли Суфан же выглядела совершенно спокойно, поэтому сдержано ответила ему:

— Ты же сам только что назвал меня сестрой, признав моё родство. Как ты думаешь, могла ли дочь не придти на похороны своей матери, чтобы попрощаться с ней?

Ли Ливэнь замер в нерешительности, не зная, что ей возразить, ведь, по сути, сестра была права. Стоящий рядом второй по старшинству брат, Ли Лиу, ещё более был озадачен. Остальные же родственники, ставшие невольными свидетелями этой сцены, с интересом наблюдали за развитием событий.

— Раз уж сестра приехала на похороны, мы не можем запретить ей проститься с матерью, – под любопытствующим взглядом собравшихся гостей вынужден был пойти на попятную самый старший брат. Он не знал, каким образом Суфан узнала о кончине матери, но, уж коль она здесь, Ливэнь никоем образом не мог воспрепятствовать ей отдать дань уважения покойной. У тому же, он не хотел устраивать скандал во время прощания, так как, помимо ближайших родственников, здесь находилось и много посторонних, и не в правилах семьи Ли было выносить сор из избы.

— Что ж, сестра, раз ты приехала, проходи, попрощайся, – мрачно произнёс Ли Ливэнь, отступая в сторону.

— Спасибо, брат! – Ли Суфан взяла сына за руку и уже направилась было в траурный зал, как Ли Лиу внезапно, придержал Чэнь Мо за другую руку и строго произнёс:

— Сестра, ты, как дочь покойной, разумеется, можешь проститься с ней. Но посторонний не вправе тревожить покой матери!

Ли Суфан в ярости взглянула на своего брата:

— Лиу, он мой сын, внук усопшей, как ты можешь назвать его посторонним? Может, и мы посторонние по отношению друг к другу?

Но Ли Лиу был невозмутим и холодно ответил:

— Если он не включён в родословное древо, он не может считаться членом семьи, и, следовательно, он – посторонний. Пока я здесь, я не позволю войти ему в траурный зал и подойти к гробу!

— Ты…! – от возмущения Ли Суфан потеряла дар речи и тупо уставилась на Лиу.

Ещё при жизни мать Ли Суфан старалась убедить своего мужа вернуть дочь в отчий дом, ей, в какой-то степени, удалось убедить Ли Дунъяна, но при условии, что Чэнь Мо не будет включён в родовое древо.

Видя, что атмосфера накаляется и спор вот-вот перерастёт в ссору, в разговор решила вмешаться самая младшая сестра, Ли Лиянь:

— Суфан, не упрямься и не тревожь мать! Брат в какой-степени прав. Не нагнетай обстановку! Войди сама и попрощайся с мамой! Негоже, чтобы ваши склоки в дни похорон видели посторонние.

Ли Ливэнь также поддержал слова младшей сестрёнки:

— Лиянь права, зайди, лучше, одна. Если отец увидит тебя с сыном, он может вскипеть и вновь прогонит тебя.

Ли Суфан взвешивала все «за» и «против», в конце концов, она сдалась. Отпустив руку сына, она со слезами на глазах попыталась объяснить ему:

— Сынок, бабушка, когда была жива, очень любила тебя. Ты можешь отвернуться от любого члена семьи Ли, но только не от неё! Раз уж мои братовья не пускают тебя в траурный зал, подожди меня снаружи и отдай свою дань памяти в поминальной палатке.

Чэнь Мо согласно кивнул. Независимо от того, в какой жизни он находился, в прошлой или настоящей, он всё равно с глубоким уважением относился к бабушке. Мать была совершенно права, только она и бабушка из всей многочисленной семьи Ли по-настоящему любили его. Перед тем, как покинуть холл, он, повернувшись лицом к гробу, но не входя в траурный зал, встав на колени, трижды низко поклонился телу покойной.

Ли Суфан одобрительно посмотрела на сына, сняла свой чёрный пуховик, под которым была одета траурная одежда, передала пуховик сыну и вошла в траурный зал. Её старшие братья, пряча свои глаза от стыда, украдкой посмотрели ей вслед и глубоко вздохнули.

Ли Суфан медленно приближалась к хрустальному гробу, каждый её шаг был подобен тяжёлому молоту, наносящему удар по её хрупкому сердцу как по наковальне. Казалось, что этот молот жалуется усопшей на ту несправедливость, с которой только что столкнулись она и её сын.

Ли Суфан подошла к хрустальному гробу и по ступенькам поднялась на пьедестал. Отпевальщики хором затянули молитву, а плакальщицы надрывно заголосили. Суфан склонилась над безмятежным лицом матери, поцеловала её в лоб и, горько разрыдавшись, сквозь слёзы, заикаясь, произнесла:

— Мама, твоя непочтительная дочь, Суфан, пришла попрощаться с тобой…

Комментарии

Комментарии читателей о романе: Дворец царя-дракона