Роман Дикарка, я тебя запомнил! глава Глава 195

Виктория тихо сидела рядом с больным, ни на минуту не покидая палату, и ждала, когда он очнется. В этот раз она просидела более пяти часов, но Годдард так и не подал никаких признаков жизни и все это время находился в коме. В этот момент врач как раз зашел в палату проверить состояние больного, и Виктория, воспользовавшись случаем, обеспокоенно поинтересовалась:

— Почему он еще не пришел в себя?

В это время врач, осматривая больного и давая возможность медсестре сделать заметки по состоянию пациента, успокоил Викторию:

— Хоть у него и произошло мозговое кровоизлияние, но нервную систему это не затронуло. Прошу Вас, не стоит так переживать, за эти два дня он должен прийти в себя.

Его слова успокоили девушку. В этот момент завибрировал телефон. Выйдя за дверь палаты, Виктория взяла трубку.

— Алло!

В трубке раздался низкий голос Тимофея:

— Он очнулся?

— Пока нет.

— Тогда возвращайся, Женя проснулась. — с нежностью в голосе обратился к ней Тимофей.

В палате осталось две медсестры, которым Виктория передала свой пост и Годдарда на их попечение. Когда девушка зашла в палату к дочери, то уже издалека услышала ее нежный голосок.

— Дяденька, а мама еще не вернулась?

Не говоря ни слова, Виктория подошла к ее койке, взглянула с полной нежностью и любовью на дочку и тихо спросила:

— Где болит?

Женечка личико по-прежнему было бледным. Девочка покачала головой:

— Уже не болит.

— Разве? Даже немножко не болит?

— Голова… голова болит, мама! — Женя мизинцем указала на свою голову и тут же почувствовала тяжесть, духоту, боль и дискомфорт. В эту минуту Виктории хотелось только забрать всю ее боль и перенести ее на себя, самой испытать те страдания, которым подвергалась ее дочка. От этих мыслей ее глаза раскраснелись, и она, подняв руку, начала поспешно растирать накопившиеся в глазах слезы, которые должны были вот-вот выйти наружу. Женя заметила это и протянула свою нежную маленькую ручку к маминому лицу и провела по нему, будто бы вытирала слезы, которые еще не успели пролиться.

— Мамочка, я тебя обманула. На самом деле совсем немножко болит, будто комарик укусил!

Виктория глубоко вздохнула и начала успокаиваться. Она накрыла дочь маленькие ручки одеялом и произнесла:

— Ложись спать! Завтра встанешь, и голова пройдет! Будь умницей, слушай маму.

Девочка в ответ кивнула головой, послушно закрыла глаза и начала засыпать.

К Виктории уже вернулось ее спокойствие и хладнокровие, и она обернулась к Тимофею:

— Я сегодня побуду с ней, а ты возвращайся домой, здесь ни к чему дежурить вдвоем.

Он отвел свой пристальный взгляд, которым все это время следил за ними, быстро прошел перед ней от одного угла комнаты до другого и демонстративно уселся на диван, показывая всем свои видом, что уходить он никуда не собирается. Выдержав небольшую паузу, он проронил:

— Я остаюсь…

Виктория промолчала. Она лишь села поближе к дочери. Не имело значения уйдет он или останется, у нее не было права ему противостоять. Через какое-то время в палате воцарилась мертвая тишина, а за окном становилось все темнее и темнее. Вскоре глаза девушки начали слипаться, она опустилась на кушетку рядом с Женькой и заснула. Тимофей с документами в руке подошел к кушетке и увидел, что мать с дочерью крепко спали, а их руки были тесно переплетены. Его длинные узкие брови дрогнули, а сердце застучало чуть чаще, он почувствовал теплоту и спокойствие и одарил девушек нежным взглядом.

Недолго думая, он наклонился к Виктории и нежно, боясь ее разбудить, обхватил руками. Он перенес ее на диван и накрыл одеялом. За время своего передвижения Виктория ни разу не проснулась, что говорило о ее сильном утомлении. Он провел рукой по ее лицу, где остались дорожки от высохших слез, его тонкие губы сжались, и он мог лишь сказать только три слова:

— Как больно смотреть!

Он никогда не видел ее слезы, и это было в первый и единственный раз.

Женя тоже крепко спала. Только белая марля под ее головой вызывала небольшой дискомфорт, и девочка во сне то и дело растирала свое личико. Тимофей сел рядом с ней.

*

Наступило утро следующего дня.

Виктория открыла глаза и растерянно посмотрела на диван, на котором лежала. Она еще не совсем отошла от сна, но быстро пришла в себя и собралась с мыслями. Девушка села и обратила внимание, что в палате уже было две медсестры, которые то входили, то выходили из палаты, стараясь все cделать как можно тише. Откинув одеяло, Виктория торопливо подошла к койке, где спала Женя, и встревоженно спросила:

— Что-то не так?

— Все в порядке. Ваша дочь очень быстро идет на поправку, к тому же ранения не такие серьезные. Скоро будем выписывать.

— А что тогда вы делаете? — Виктория никак не могла понять, почему медсестры так суетились.

— Когда Господин Тимофей уходил, он поручил нам переместить вас в другую палату.

— К чему эти сложности? Разве здесь плохо?

— Мы и сами не в курсе. Мы лишь выполняем его просьбу. Все формальности господин Тимофей уже уладил. К тому же, обратите внимание, все траты за лечение были возвращены Вам на карту. Так распорядился господин Тимофей.

Виктория нахмурилась: «Он вернул все средства, что я потратила, обратно мне на карту?»

В итоге палату на третьем этаже им заменили на палату на пятом. Здесь было побогаче: телевизор, диван, ковер, здесь было все, что пожелаешь, и даже была дополнительная кровать!

Женя все еще пребывала в сладком сне, а медсестры еще оставались в палате, поэтому Виктория со спокойным сердцем вышла и отправилась навестить Годдарда. Толкнув дверь его палаты, она только в этот момент поняла, что ночью Годдард пришел в себя.

Годдард, как и Женька, получил головную травму, поэтому его голова тоже была обернута марлей. Увидев в проеме дверей Викторию, он тут же спросил:

— Как Женя? Как ее самочувствие?

— У нее все хорошо. Как ты? Болит? Что-нибудь беспокоит?

Успокоившись от слов, что с девочкой все в порядке, Годдард избежал прямого взгляда с Викторией и с искренней улыбкой добавил:

— У меня тоже все хорошо. Ничего не болит.

Он хотел скрыть некоторые факты от девушки…

У Виктории на душе было неспокойно.

— Может я позову врача? Может, он тебя еще раз осмотрит?

— Вика, не нужно, спасибо! Врач только что осматривал меня и буквально перед твоим визитом ушел.

— Тогда, наверное, тебе нужно что-нибудь поесть. Давай я схожу куплю еды и принесу тебе.

Немного подумав, Годдард согласился:

— Если только тарелочку каши. А потом возвращайся к Женьке. Она еще маленькая, о ней некому больше позаботиться.

— Хорошо, подожди, я мигом! — говоря это, Виктория уже выбегала из палаты.

Дождавшись, когда ее тень скрылась из виду, Годдард сделал попытку пошевелить ногами. Но он ничего не почувствовал внизу, зато почувствовал изнуряющую головную боль и онемение в руках. Он чувствовал все кроме ног, складывалось такое ощущение, что ноги больше ему не принадлежали.

***

Пришедшие проведать Годдарда товарищи проявили заботу о нем, пытались его развлечь забавными историями, а некоторые даже шутили, что их капитан ради спасения красоты готов пожертвовать своей жизнью!