Роман Дикарка, я тебя запомнил! глава Глава 170

Черные, словно омут, глаза Тимофея пронзали девушку, казалось, будто он хотел поглотить ее без остатка. Виктория без малейшего страха и сомнения поймала его взгляд, холодно и четко продолжив:

– Молчишь? В таком случае я отвечу за тебя. В прошлом ты сопровождал возлюбленную, пока она лечила свое лицо, и у тебя не было ни настроения, ни времени, чтобы побыть со своей дочерью, верно? Или Тимофей совершенно забыл о том, что у него есть ребенок?

– Раз уж забыли, то будьте, пожалуйста, последовательны. Четыре года не вспоминали, так почему сейчас резко вспомнили? Женечка – человек, а не вещь. Думаешь, можно поиграться с ней, когда вздумается, а потом отложить в сторонку и забыть?

Тимофей поднял свое стройное тело с кожаного кресла и шаг за шагом вплотную приблизился к собеседнице. Царящая вокруг него мрачная аура вселяла страх. Все это совсем не пугало Викторию, она продолжала стоять прямо, сверля мужчину пронзительным взглядом. Ее дух ничуть не уступал его натиску. Она уверена в своих словах, поэтому ей незачем прятаться и бояться.

– И еще один вопрос: о чем ты думал, забирая Женечку? – Виктория подняла голову, обнажая нежно-белую шею. Она все доискивалась причины. – Четыре года спустя вдруг увидел подросшую дочку и сразу же отцовское сердце екнуло, поэтому решил и забрал ее?

Тимофей молчал, в его черных зрачках, будто заточенная в темницу, отражалась Виктория.

– Но я хочу кое-что тебе сказать. Четыре года назад ты не испытывал к дочери никаких чувств, она была для тебя лишь разменной монетой, поэтому ее рождение не имеет к тебе никакого отношения! За эти три с лишним года ты не проявил ко мне ни малейшего интереса. Хоть это и твой ребенок, но зачата она не по любви, а по ошибке. Поэтому у меня нет никаких причин и оснований упрекать тебя, с твоей точки зрения ты не сделал ничего невразумительного, и я могу это понять. Сейчас я лишь надеюсь на то, что твои чувства останутся такими же, что и четыре года назад; когда ты вернулись в Шанхай, сделай вид, будто ничего не произошло. Так давайте все вернем к изначальной точке… Надеюсь, что ты оставишь нас в покое, и мы с Женей, в свою очередь, тоже не будем вмешиваться в твою жизнь. Это же лучший исход, не так ли?

Тимофей беззаботно жил без Женечки четыре года и чувствовал себя великолепно, поэтому вряд ли дальнейшее отсутствие в его жизни дочери повлияет на его настроение. Но Виктория не сможет жить без дочери, для нее Женя смысл всей жизни, без нее она потеряет все ориентиры и последнюю мотивацию. Они с девочкой уже четыре года вместе, Виктория видела, как кроха училась ходить и танцевать, как та впервые назвала ее мамочкой. Доченька стала такой воспитанной и смышленой. Она была свидетельницей каждого шага своей дочки, разве она может позволить ему отобрать дочь?

Фразы одна за другой просачивались в мысли Тимофея. Его тонкие губы приподнялись в улыбке, но в ней чувствовалась не теплота, а холод свистящего в темноте ветра. Хм, какая же она добрая и понимающая, даже успела распланировать его будущее за него самого! Мужчина нахмурился, и с его тонких подрагивающих губ сорвались леденящие душу слова:

– То есть, по-твоему, я должен притворяться, будто у меня нет дочери, хоть я и узнал о ее существовании, верно?

– Как четыре года назад не интересовался ее существованием, так и продолжай. Разве для тебя это сложно?

Виктория планировала вести беседу сдержанно, но уже к концу диалога ей не удалось сдержать нотки цинизма.

Стройное тело медленно приблизилось к девушке, остановившись на минимальном расстоянии от нее. Изящно очерченные костяшки пальцев с силой схватили ее подбородок. И его дыхание, подобное кипящему пару, обдало лицо девушки.

– Вика, откуда ты узнала, что все четыре года я не интересовался существованием своей дочери?

Почему бывшая жена так искренне верит в то, что она все знает, а он не знает ничего?

Его горячее дыхание обожгло лицо Виктории, она хотела уклониться, но нащупав смысл в его словах, замерла и испуганно спросила:

– Что это значит?

Шершавые раскаленные кончики пальцев прошлись по ее подбородку. Затем Тимофей повернулся, открыл потайной отсек в столе и достал оттуда несколько фотографий. Девушка непонимающим взглядом следила за каждым его движением.

Он снова встал перед ней, поднял руку и одним движением тонких пальцев повернул фотографии к ее лицу. Виктория тут же перевела взгляд, ошарашено сверля эти четыре фото.

На первой была новорожденная Женечка, такая кроха со сморщенным личиком, похожим на горькую булочку. На второй – Женечка в возрасте одного года на дорожке какого-то парка учится ходить, пошатываясь и спотыкаясь. На следующей фотографии девчонка стояла рядом с павлином, Женька звала мамочку и удивленно наблюдала, как птица распускает перья. На последней – первый день в садике. Тогда Женечка совсем не хотела идти в садик, поэтому устроила настоящую истерику. Девочка, волоча маленький рюкзачок, опустила голову, никак не обращая внимания на беспомощно идущую за ней маму.

Это не ее фото, ведь она сама была запечатлена на них! Виктория уставилась на Тимофея растерянным и потрясенным взглядом.

– Откуда у тебя эти фотографии?

– Такая умная женщина, как ты, разве нуждается в моих объяснениях? – парень злорадно ухмыльнулся.

Растерянный взгляд, так редко появлявшийся на ее лице, заметно обрадовал Тимофея. Он давно знал о дочери, поэтому, когда помощник Чэнь принес ему отчет о проверке, он сказал, что давно в курсе. Он не сказал ничего лишнего, а в его устах «давно» означало «четыре года назад»…

Тук. Тук. Тук. Виктория ошеломленно стояла там и отчетливо слышала биение своего сердца.