Роман Девственница глава Глава 13

Я знала, что увидеть дом своего детства станет непростым испытанием. Так оно и случилось. Стоило выйти из машины, на меня нахлынула волна воспоминаний, вперемешку с нехорошим предчувствием, подняв дыбом волоски на затылке и скрутив судорогой желудок.

– Смелее, – дыхание подошедшего сзади Вадима обдает мне шею. – Страшно?

– Ты считаешь, мне есть чего бояться?

– Конечно же нет. Пока ты со мной.

Мне все меньше нравится мой спутник, но выбора нет. Вадим подставляет мне согнутую в локте руку, кладу сверху свою, и мы следуем ко входу в дом.

Тут мало что изменилось. Почему-то кажется все таким старым. Не в визуальном плане, скорее в моральном. Словно с моего побега отец вообще ничего не менял. Это всегда был очень красивый дом: просторный холл, высокая винтовая лестница сбоку, ведущая на второй этаж. Много картин, антиквариата. Просторный холл ведет в большую гостиную, на пороге которой нас встречает красивая женщина в вечернем платье глубоко синего цвета.

– Добро пожаловать. Могу я увидеть ваши пригласительные? – одаривает нас ослепительной улыбкой.

Вадим протягивает женщине два ярких глянцевых листка, но она не спешит проверять их, а задерживает взгляд на мне, внимательно осматривает с ног до головы.

– Ваши кресла справа, номер я напишу на билетах. Кресла пронумерованы. Еще раз добро пожаловать, мы очень рады вам, – еще одна улыбка.

Когда занимаем свои места, не могу не спросить у Вадима:

– Ты не знаешь кто организовал все это?

– Неа, не знаю. Но на уровне все, правда? Лично я в восторге. Кстати, мы можем сейчас прогуляться по дому. Хочешь? Сходить на второй этаж. Взглянуть на твою комнату.

– Ты иди. Мне нехорошо что-то, голова кружится.

По плану мне сейчас нужно отвязаться от спутника. Если Вадим уйдет на второй этаж это будет идеально. Гостей пока всего несколько человек. До начала аукциона все могут свободно ходить где пожелают, рассматривать вещи, картины, статуэтки, которые, как я поняла, потом будут приносить в гостиную и продавать.

Ясно, что все это организовали криминальные авторитеты. Отец задолжал им кучу денег, как и банкам. Вот хоть что-то хотят вернуть таким гламурно-извращенным способом.

– Я не могу оставить даму в беде, – вздыхает Вадим.

– Слушай, по-моему, это уже перебор с галантностью. Когда тебя тошнит, то спутники не особо нужны, – говорю, возможно, излишне резко.

– Ну хорошо, – вздыхает Вадим. – Не буду тебе навязываться, Ви…

– Пожалуйста, не зови здесь по имени, – нервно прерываю его.

– Хорошо. Ты права. Надо быть осторожными.

Он подмигивает мне, словно все это игра.

**

Нервно прохаживаюсь по первому этажу – гости все прибывают. В основном это мужчины, и большинство из них – с личной охраной. Стараюсь не привлекать к себе внимания, но никак не получается остаться одной в коридоре, который ведет к заветной комнате. Тут висит много картин, папа был страстным коллекционером. Поэтому, неподалеку постоянно кто-то находится, и я почти впадаю в отчаяние.

Конечно, ещё не все потеряно, стараюсь подбодрить себя. В конце концов, даже после аукциона, когда уже не будет этих картин, висящих на стенах, я смогу задержаться в доме. Скажу, что мне стало плохо, отправлюсь в туалет, попрошу Вадима подождать меня в машине. Лихорадочно прокручиваю в голове этот вариант.

– Милая, всех уже просят занять свои места, представление начинается, – Вадим подходит ко мне, и я киваю, смирившись, что на данный момент ничего не вышло.

Следую за ним, садимся на свои места, официанты в белоснежных рубашках и чёрных брюках разносят шампанское и маленькие аппетитные канапе из сыра и фруктов. Оглядываю гостей. В основном это мужчины среднего возраста, в смокингах, явно старающиеся выглядеть респектабельно, но их сущность все равно проявляется. Может мне это заметно потому что я выросла среди таких? Все эти люди – либо занимающиеся криминалом, либо занимались этим в прошлом. Тут нет ни одного приличного, законопослушного бизнесмена. Это больше похоже на бандитскую сходку, нежели на аукцион. Бодигарды внимательно и профессионально оглядывают помещение, а потом занимают места возле стен, максимально близко к своим хозяевам.

Женщин, кстати, тут почти нет. Точнее, всего две. Одна дама глубоко пожилого возраста, сидит, обвешанная драгоценностями, в руках пенсне. Колоритный персонаж, но явно чувствует себя в своей тарелке, многие с ней почтительно здороваются, некоторые даже целуют руку. Эдакая крестная бабушка мафии. Причем держит себя настолько надменно, словно она английская королева. Вторая, совсем молоденькая девчонка, явно любовница, сидит рядом с огромным пузатым сорокалетним мужчиной. Полный диссонанс от этой пары. Девушка выглядит несчастной, испуганной, и такой юной, что невольно задумываюсь, сколько ей лет. Нервно вздрагиваю, когда появляется ведущий этого аукциона, в золотом смокинге, явно с театральным образованием за плечами. Он объявляет первый лот.

Следующий час откровенно скучаю, дорогие безделушки, фарфоровые сервизы не вызывают внутри никаких эмоций, мне плевать, что папино имущество идет с молотка. Оно никогда не было моим наследством. Вообще, мое положение дочери богача всегда было скорее проклятьем. Я столько раз мечтала, как было бы замечательно, будь у меня простая семья, с маленьким заработком, дешевыми игрушками, простой едой, но душевным отношением.

Мне вдруг приходит в голову, что как раз сейчас-таки, можно беспрепятственно проникнуть в тайник отца. Вот только выйти из этого помещения, и при этом не привлечь к себе внимание, не так-то просто. Очень боюсь того, что эти люди узнают кто я. Потому что некоторые из них мне смутно знакомы. Я видела, много лет назад, как они приезжали к отцу, более того, несколько из сидящих здесь мужчин работали на моего отца, пресмыкались перед ним. Кто знает, возможно именно они организовали покушение. Меня бы это не удивило.

Конечно, дети не отвечают за грехи своих отцов, но кто знает, что придёт в голову этим головорезам? Остается лишь надеяться на мой макияж, которым я максимально постаралась изменить свою внешность. Вика помогла мне сделать яркие тени серебристых оттенков, от светлого к самому тёмному, выщипала и изменила форму бровей, густо накрасила ресницы, нанесла румяна и красную помаду в тон платью. Так ярко я ни разу в жизни не красилась. Посмотрев в зеркало, сама себя едва узнала. Наверное, если бы не слова Вадима, его удивительная осведомленность, я бы вообще ничего не боялась, и даже не думала, что кто-то может узнать во мне сбежавшую давным-давно дочь Шахова.

Аукцион все длится, идёт уже второй час.

– Почему ты ничего не покупаешь? – спрашиваю шепотом, наклонившись к Вадиму.

Я все сильнее нервничаю, мне невыносимо находиться среди всех этих людей.

– Пока ничего не понравилось, – пожимает плечами мой спутник. – Может быть, ты хочешь уйти? Устала?

– Нет… просто удивляюсь, ты пропустил несколько весьма выгодных лотов. Ушли за копейки. Поверь, это подлинники.

– Я знаю, что мне нужно Вилена, – улыбается мне Вадим, и почему-то мне не нравится его улыбка.

– Значит, не планируешь делать покупки здесь?

– Нет, ты ошибаешься. Я жду один лот, безумно ценный.

Пожав плечами, отворачиваюсь к распорядителю аукциона, разглядывая картину, о которой он сейчас рассказывает. Очень дорогая вещь, которая висела над кроватью в спальне моего отца. Снова на меня накатывают воспоминания детства, я так глубоко погружаюсь в них, что слова ведущего становятся неожиданными:

– А сейчас, дамы и господа, наш аукцион подходит к концу, и я счастлив представить вам последний лот, – произносит он торжественно мужчина.