Танцы? Танцы?! Серьезно, блин? Не семья? Не учеба. Он действительно хочет запретить мне всего лишь танцы? То есть сомнительное увлечение против ощущения гадливости, словно не помылась? Действительно, что же выбрать…
— Да подавитель, Борис Александрович. Мне не нужно от вас ничего. Ни ваш член, ни ваша квартира. Ни-че-го! – чеканю я слова и резко хлопаю дверцей и тут же бегу в сторону метро. Благо оно здесь очень близко. Мне кажется, что он уже дал команду своим псам за мной погнаться. И, наверное, поэтому я бегу, почти не разбирая дороги, только бы подальше от него. От своего желания подчиниться ему во всем, от ощущения, что совершила ошибку.
Подземный переход. Люди. И я бегу как ошалелая, потом останавливаюсь и удивляюсь, когда не вижу за спиной ни одну ищейку.
И машины его уже нет.
Выдыхаю, бегу на поезд и еду до станции рядом с общежитием. Медленно поднимаюсь по переходу сквозь толпу, чувствуя, что даже спустя пол часа после произошедшего меня потрясывает, в голове гудит от перенесенного удовольствия.
Удивительно, но руки до сих пор словно держат этого гиганта… Тьфу! Хватит! Он тебе не нужен, Нина! Не нужен!
Возле общежития никакой машины не стоит, и я радостная иду к себе в комнату, проходя мимо вечно решающей сканворды коменды.
И хочу уже подняться по лестнице на второй этаж, как вдруг на глаза попадается скамейка, где мы с Виталиком сидели и целовались.
— Анна Гавриловна… А вы Виталика не видели?
— Нет, так он выписался.
— А за вещами приходил? – все-таки решила докопаться до истины я, на что коменда, наконец, поднимает от газеты тяжелый взгляд.
— Пермякова. В общежитии три тысячи студентов. Ты действительно думаешь, что я могу уследить за всеми? Или что мне это интересно за зарплату в тридцать тысяч?
— Нет, не можете, простите, — резонно заметила я, но цель выяснить, куда делся Виталик, была сильна как никогда, и я решила зайти к Жене. Она наверняка должна что-то знать.
Я дождалась, пока она откроет, только через девять настойчивых, громких стуков. Три из которых были ногами.
— Что тебе!?
— Привет, — неловко отвечаю, словно только что не собиралась выбить дверь. Женя уже при параде. Явно собралась на свидание. – Я спросить насчет Виталика…
— А что уже спрашивать… Нет его…
Холодок ползет по спине, и губы непроизвольно открываются в округлом:
— Что? Он… Умер?
— А кто его знает? Записки о его отъезде есть, а вот правды никто не знает. Впрочем, — берет она сумку и закрывает двери. – Спроси своего магната…
— А он тут при чем? — искренне не понимаю, зачем она его приплела. Он спас меня и… Все же?
Женя наклоняет голову и осматривает меня с ног до головы, как экспонат в музее…
— Я вот все думала, чего это он к тебе прицепился, или почему мой брат так настаивал на отношениях с тобой. Так все же понятно, — она смеется, вводя меня в еще большее недоумение, и делает настоящую театральную паузу. Ну запах от нее, действительно, словно на сцену собралась…
— Почему?
— Ты же дура, Пермякова.
— В смысле? — хмурю лоб, а внутри всплеснулось возмущение.
— Ну а какие таким мужикам нужны бабы? Дуры. Чтобы в рот заглядывали и вопросов не задавали. Брат трахался направо и налево, а ты типа не замечала… А Магнат убийца! А тебе так все равно, его вину хоть в рожу пихай, не поверишь…
— Да причем тут это?! Как Распутин может быть связан с исчезновением Виталика.
— Самым прямым образом, — орет она мне, но сказать не успевает. Ей звонит мужик какой-то, и она тут же убегает, оставляя меня мучиться множеством вопросов.
Прямым, то есть он все устроил? Убил?! Но это же смешно! Глупо. Зачем такому человеку уважаемому мараться о смерть студента первого курса. Это просто нелогично, у него, наверняка, множество других дел.
Именно с таким ворохом мыслей иду по полупустым коридорам. По сторонам не смотрю, я и так никогда ни с кем не разговариваю. Странные они эти москвичи приезжие. Еще и разноцветные. Но с другой стороны, в такой толпе чувствуешь себя одиночкой. А это состояние всегда было мне по душе.
Прошла пару пролетов и оказалась возле своей заляпанной чем-то двери, а в углу квадратного обшарпанного коридора стонет вечно пьяный студент.
Начинаю открывать дверь на себя и тут же вижу перед глазами незнакомое лицо. Хлопаю ресницами, пытаясь переварить данный факт. Мужской торс, полуспущенные шорты. В голове возникает мысль, что у Распутина торс гораздо приятнее на вид.
— Ты, наверное, Пермякова? Вот твои вещи, — показывает он в угол комнаты. –Собрал все сюда.
Баул с вещами выглядел огромным, и я снова смотрю на нового хозяина комнаты. Болезненно высокий, глаза на выкате.
— Что это значит? Почему ты трогал мои вещи? Кто дал тебе такое право?
— Да мне нет дела до твоих вещей, просто ты здесь больше не живешь, — говорит он, раздражающе растягивая звуки, и смеется в сторону своего приятеля. А где моя соседка? Наплевать, главное, меня не могли вот так выставить.
— Но это моя комната и моя кровать! — неожиданно для самой себя кричу, толкаю наглеца. Никогда не истерила столько в один день. Я вообще никогда не истерила! Что происходит?! Парень летит назад и отпружинивает от моей скрипучей кровати и тут же подрывается.
— Вали отсюда, дура! Иди с Гавриловной разбирайся! И вещи свои, — он берет жилистыми руками огромный клетчатый баул и просто выкидывает его за дверь, – забирай!
Вскрикиваю, тут же бегу в коридор и начинаю подбирать свою одежду, белье. Какой-то фарс! Стараюсь не замечать, как удивленно или насмешливо смотрят проходящие мимо студенты. Стыдно-то как. Ну почему это происходит со мной? Почему все так глупо? В один день. Тут еще как назло звонит тренер по танцам, но мне не до этого. Сейчас нужно понять хотя бы, где мне ночевать.
Когда баул собран обратно, я, заливаясь слезами и шмыгая, тащу его к коменде.
Понимаю, что глупее, чем вот так волочить громадную сумку по коридору и лестницам, в моей жизни ничего не было. И ладно бы у меня вещей много было, просто упиханные и свернутые они создавали объем.
— Анна Гавриловна, — зову коменду, которой явно нет ни до кого дела. Главное, чтобы скандворды и сериалы по второму каналу подвозили по расписанию. – Анна Гавриловна!
А что мне остается? Только кричать. Еще немного и начну биться в истерике.
— Что тебе?
— Почему мою комнату заняли? Почему вещи спихали вот в это? Почему меня никто не предупредил?! — срываю по итогу голос, а ей хоть бы хны. Только брови подняла.
— Как твоя фамилия?
— Вы ее знаете!
— А, да, да… Распоряжение администрации университета. Место в общежитии предоставляется только тем, кто в нем нуждается.
— Но я… Я нуждаюсь. Мне некуда идти! — кричу я сквозь слезы, на что она пожимает плечами.
— Сообщили, что у тебя в Москве в собственности есть квартира, и ты обманывала руководство.
— Что за бред?! Нет у меня квартиры! Даже комнатушки и то нет!
— Странно, потому что давеча пришел мужчина в костюме и сказал, что ты забыла в машине свои ключи от квартиры. Вот они, в бумажном пакете.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Девочка стального магната