Роман Девочка стального магната глава Глава 103

Никогда не любила фильмы про чудовищ, роботов. Но именно таким предстает передо мной комбинат, в сердце которого мы сейчас находимся. Борис что-то обсуждает с начальником производства, низким полноватым мужчиной, Фёдоровичем, а я только рассматриваю махину и пытаюсь не убиться. Не сгореть заживо в горящем металле или не напороться на штырь. Надо признаться, это вызывает почти трепет. Размеры. Здесь ощущаешь себя букашкой, и я даже не представляю, каким надо обладать характером, чтобы держать в узде этот механизм. Здесь все работает как часы, каждый знает свое место. И несмотря на приезд начальства, да еще и с женщиной, рабочие умеют побороть естественное любопытство. Хотя бы потому что это может лишить их руки на станке или жизни в печи, где горит металл. За пару часов, пока начальник рассказывает о сопутствующих проблемах, а Борис выдает пути решения, мы обходим почти весь комбинат. И попав в административный комплекс, у меня ощущение, словно меня эти два часа душили, а только что освободили и позволили дышать.

Мне тут же подносят воды.

— Это в первый раз со всеми удушение от жара. Вы привыкните, Нина Леонидовна, — говорит мне Федорович, и я благодарно принимаю стакан, жадно глотая жидкое удовольствие. Даже после тренировок она не казалась такой вкусной.

И только допив, до меня доходит, что Федорович назвал меня по имени.

— А откуда?

— Нина, я работал с вашим отцом, так что знаю вас почти с пеленок. И знаете. Только никому не говорите, но я рад, что вы будете рядом с нашим капитаном.

— А почему никому не говорить, — спрашиваю я, отставляя стакан и бросая взгляд в Бориса, который занимается делами, выясняя что-то у высокого доходяги.

— Девушка из низов становится почти королевой, сами знаете, какие могут ходить слухи.

— Что-то я не подумала об этом, — пытаюсь найти в себе стыд или неловкость от сложившейся ситуации, но ничего подобного не возникает. Так что сейчас меня волнует не сплетни, что как ветерок шебуршат в городе, а вот этот вот повышающий голос мужчины.

— Если мы не выплатим сейчас хотя бы часть, они начнут судебный процесс.

— Благо у нас есть прекрасные юристы. Вот пусть и тормозят, пока мы ждем новое оборудование, — высказывает Борис в своем ключе, абсолютно спокойно. И со стороны кажется, что этот человек лает на слона, который может прижать его движением хобота.

— Это финансовый директор, — рассказывает мне Федорович. — Довольно нервный, но честный. Впрочем, на таких у Саныча чуйка.

— Саныча?

— Мы так Бориса зовем, еще с тех пор, как он тут работал. Вы знали?

— Да, отец мне рассказывал.

— Ох, жаль, жаль, что Леня уволился. Золотой был человек.

— Почему был, — улыбаюсь я, а самой становится не по себе, что родители до сих пор думают, что я мертва. Надо срочно им позвонить. — Он жив здоров. Работает в Новосибирске

— Да я ж не то...

— Значит, говорите, Борис разбирается в людях, — перевожу я тему, и Федорович кивает.

— Лучше всех. Крысу издалека может определить.

— А как насчет Ивана? — тут же вспоминаю я свои подозрения и слова этого подлеца. — Вы доверяете ему?

— Саныч доверяет.

— А вы? — тут же понижаю голос, переминаясь с ноги на ногу. — Вы доверяете ему?

— Ну… Мутный он. Но я это и Санычу говорил ни раз. Но у них давние дела. Я не лезу, мое дело маленькое, — ведет он рукой за стекло, где с воем производят металл. И как говорят, оружие. Правда ли это.

— Я бы не сказала, что маленькое, — говорю, положив руку на рукав начальника. — Управлять этим монстром под силу далеко не каждому. Даже имея над собой вышестоящие руководство.

— Ну вы меня прям засмущали, — действительно крупное лицо идет пятнами.

— Всего лишь констатирую факт.

Спустя еще три часа бумажной рутины и отчетов, вслушиваясь в которые я чуть не засыпаю, мы наконец выдвигаемся домой. Борис сам перелазит в машину, а его кресло убирают в багажник.

— Ты всех очаровала, — замечает Борис и вдруг кладет руку мне на затылок и, сминая, тянется к губам. — Порой, ты сама не понимаешь, насколько опасна.

— Главное, чтобы понимал ты, — шепчу в ответ, и сама инициирую поцелуй, обхватываю шею, и вся натягиваюсь струной от страсти, что буквально сквозит в каждом контакте губ и языков. Удивительная способность переключаться. На работе он ни разу не посмотрел на меня, а здесь оторваться не может. И дома не отпускает ни на шаг. Позволяет побыть с ним, пока он создает проекты, обсуждает с Москвой необходимые детали перемещения средств через офшоры.

— А зачем? — спрашиваю я, когда он разминает шею. Подхожу, чтобы помочь. — Зачем держат деньги в офшорах.

— Наш комбинат кормит целую область. Этих жирных буржуев, которые даже дороги не могут сделать. Но вот всю страну я кормить не собираюсь.

— Ты не платишь налог?

— Плачу, но самый минимальный. Об остальном правительству знать необязательно. И хватит сегодня о делах, — вдруг говорит он и тянет руку к моей, что я разминала его шею. Садит меня на стол перед собой и шумно выдыхает, раздвигая ноги.

— Завтра приедет физиотерапевт. Буду восстанавливать необходимые тебе функции.

— Только мне, — поднимаю я брови и распахиваю домашний халат, оставаясь в нижнем белье. — А тебе, значит, это не нужно?

— Порой мне кажется, что нужно мне только это.

— Я тебя пугаю? — спрашиваю еле слышно, на что он упирается лбом мне в живот, скользя пальцам по уже влажной ткани.

— Как удачно, что я знаю способы управления собственными страхами, — рвет он в момент трусы и припадает к влажной, истекающей соками щели, забирая в миг всю усталость.