Роман Держи папу, мама! глава Глава 147

Когда эта мысль промелькнула в голове Леры, Стас уже увлек ее в свои объятия.

От испуга она уставилась на него круглыми, как блюдца, глазами. В голове творился полный хаос, и реагировала она очень медленно, не представляя, как теперь с ним общаться.

Но даже по отношению к объятиям с ней он не мог контролировать свою страсть.

И это очень плохой сигнал.

Валерия знала, что если так продолжится, то он ее сожрет.

Коли они будут заниматься чем-то эдаким в трезвом состоянии, она не сможет этого отрицать и от этого ей в жизнь не отмыться.

Лера начала брыкаться ногами. Если она притворится слабой, будет ли это означать, что ее рана все еще болит?

Девушка убрала ноги и притворилась измождённой, но долго продержаться так она не могла.

Впрочем, Станиславу это показалось очень даже превосходным развитием событий. Он думал, что когда прояснится, он наденет ей кольцо на палец и не позволит более думать о долгах, а потом, когда она примет его, он расскажет ей о том, что их брак еще не расторгнут. Все протекало просто прекрасно!

Однако мужчина совершенно ничего не знает о потаенных мыслях женщины. Мужчине кажется, что завладеть телом равносильно тому, что завладеть сердцем. Однако женщины предпочитают столкновения душ, и свое тело они готовы отдать человеку только тогда, когда признают в нем духовного партнера.

Поэтому никакого успеха в своих намерениях Стас не добьется.

И когда он хотел воплотить желаемое в реальность, Лера пнула его изо всех сил, отталкивая от себя.

Она молниеносно поднялась с дивана. Ноги все еще немного болели — икры буквально разрывались. Изначально она чувствовала некоторую обиду, и эта искра боли лишь усилила ее эмоции. И хоть она не заплакала, глаза ее все равно покраснели. Для Стаса она выглядела, как растоптанный цветок.

— Стас, пожалуйста, прекрати применять ко мне силу!

Отшатнувшись назад, она стукнулась о барную стойку спиной.

Когда мужчина заметил это, то мигом шагнул вперед, собираясь притянуть ее к своей груди. Но она попятилась назад еще на несколько шагов.

— Стас, я правда признательна тебе за то, что ты выручал меня несколько раз, — сделав глубокий вдох, она лицемерно продолжила: — Даже стоя под обрывом я слишком сильно полагалась на тебя из-за своей хрупкой психики. Чуть ли не вступила с тобой в любовные отношения. Но теперь голова моя прояснилась. Благодарность есть благодарность, это не любовь. Ты мне не нравишься, Стас, и я не могу вступать в отношения с мужчиной, которого не люблю! Поэтому прошу: отпусти меня! Ты моя родня, я уважаю тебя и надеюсь, что ты будешь мне хорошим старшим родственником и никем более.

И никем более…

У Леры засосало под ложечкой. Нет, разрывало от боли. Это был итог, к которому она стремилась с самого начала. Но почему тогда ей так больно от собственных же слов!

Стас крепко поджал губы. Его глаза, по которым невозможно было предсказать что-либо, впивались в девушку. Под обрывом он отчетливо ощутил, что она к нему испытывает. Неужели она и правда тогда ощущала лишь благодарность? И теперь он принуждает ее делать то, чего она не хочет?

Он не хотел никого заставлять делать что-то им претящее. В особенности, если дело касалось девушки, которая ему нравилась.

Какое-то время он молчал, а после задал вопрос:

— Лера, я заставляю тебя делать то, что ты не хочешь?

Стас очень походил на Дениса: у них одинаковое холодное лицо, и когда он только обращался к ней, оно не выражало никаких эмоций. Лера и сама не знала, что произошло, но ей показалось, что в словах Станислава скрывались обвинение и обида.

Сердце ее заколотилось и в один миг смягчилось.

Не оставалось никакой возможности провести с ним четкую границу на словах.

Девушка презирала себя. Она колебалась в нерешительности, но раз уж решилась, надо идти до конца. Однако Стас был слишком красив, и она просто не могла ему противиться. К тому же его взгляд такой невинный, такой обиженный — он так похож на обидевшегося Дениса, что материнский инстинкт застлал ей глаза, и более она не могла говорить ему жестокости.

Валерия не находила в себе сил продолжать отвергать его речами, и у нее получилось лишь слабо выпалить:

— Немного. В конце концов, ты мне не нравишься.

— Скажи еще раз.

Вдруг взгляд Стаса сделался таким, словно он собирался ее съесть. Девушка ослабла еще сильнее, и ее сердце стало пропускать удары.

— Я говорю, что ты меня несколько заставляешь делать то, что мне не хочется делать, — задрожала она. — Ты мне не нравишься…

— В глаза мне смотри! — мужчина навис над ней, впиваясь взглядом. Его энергия душила ее. — Скажи, я в конце-то концов нравлюсь тебе или нет?

Встретившись с его бездонными глазами взглядом, Лера ощутила, как в голове у нее что-то замкнуло, и с губ ее чуть не сорвалось: «Ты мне нрав…»

Осознав, что за дурь она чуть ли не сморозила, Валерия тотчас же перефразировала:

— Ты… ты мне не нравишься…

— Лера, я тебе нравлюсь!

Не дожидаясь, когда она договорит, Стас окончил фразу за нее. Заметив, что девушка вновь напряглась, паникуя, он невольно вздохнул.

Сначала ему показалось, что он все же сумел ее поглотить, но теперь кажется, что торопиться не стоит.

Эта слабая женщина, как улитка: если он к чему-нибудь ее сегодня принудит, она при каждой встрече с ним станет прятаться в своей раковине, тем самым еще больше не позволяя ему прикасаться к собственному сердцу.

— Я не могу принуждать тебя ни к чему.

Стас сам не представлял, сколько усилий приложил к тому, чтобы подавить в себе возбуждение.

— Если ты меня однажды не примешь, я не стану тебя принуждать.

В конце концов, у нее-то и выбора нет особого: вокруг никого достойного. Она может принять только его.

Девушка недоверчиво посмотрела на мужчину. Она не ожидала от него таких слов.

Он всегда ставил себя так высоко. Кто бы знал, что мужчина войдет в ее положение.

Ну что же делать? Она опять ему благодарна, а в таком состоянии ей непременно хочется отдаться ему.

Такого уж сорта она человек: если с ней обходятся жестко, то и ее воля тверда. Но стоит обойтись с ней по-мягкому, и она более не может упорствовать.

Но важнее всего то, что в глубине души ее грызла совесть.

— Спасибо тебе, Стас! — искренне произнесла Валерия.

Но от следующих слов Станислава вся благодарность в ее сердце бесследно исчезла.

— Лера, — сказал он, — ты прежде согласилась с тем, что я не могу домогаться до тебя, но могу спать, обнимая тебя. Иначе меня одолеет бессонница.

После он без лишних слов взял ее на руки и понес в спальню.

Лере хотелось плакать, но она не могла выдавить ни слезинки. Он же говорил, что не будет ее ни к чему принуждать!

Да не хочет он спать с ним в обнимку!

Нет ничего непорочного в таких действиях!

К тому же, на этот раз он…