Роман Чудовищное предложение глава Глава 26

– Ты выйдешь за меня замуж, Одри?

Вопрос заставил меня пошатнуться и едва ли не потерять связь с реальностью. Вот так просто, одной фразой перевернуть в душе все то, что и так было перевернуто, еще раз. Потому что больше всего на свете сейчас мне хотелось, как маленькой, визжать от радости и кричать “да!”

Но я почему-то начала заикаться:

– Я-я-я…

– Тебе нужно подумать? – догадался Аарон и улыбнулся.

Я же закивала, как китайский болванчик. Несомненно, мне нужно было подумать, прежде чем сказать “да”. Успокоиться, принять ванну, выпить чашечку кофе…

Все же одно дело, когда ты свыклась с мыслью о замужестве по контракту, оказалась в ситуации, когда все решили за тебя, и совершенно другое – принять важное решение самой.

– Какая же ты забавная, Одри. – Аарон нежно коснулся большим пальцем уголка моих губ. – И все же с тобой мне удивительно спокойно… Будто в моей жизни впервые может появиться “константа”, потерять которую я не хочу.

Пожалуй, даже “я тебя люблю” в этот момент не прозвучало бы более романтично, и я не нашлась, что ответить, просто обняла его, вдыхая терпкий аромат мужского парфюма.

Аарон крепче сжал объятия и, гладя меня по спине, тихо шептал:

– А с Донованом я разберусь. Кажется, скоро у меня освободится место поверенного.

Я испуганно отстранилась и взглянула в глаза мужчине.

– Ты его убьешь? – испуганно прошептала я, на что Аарон округлил глаза и расхохотался.

– О господи, Одри! Ну я же не Дон Корлеоне. Я его просто уволю, а после посажу за решетку, если подтвердится то, что он уже некоторое время тащит деньги с моих счетов. Откуда вообще такие идеи?

Я поджала губы, понимая, что мысли о том, что Аарон местный гангстер, в меня тоже вложил Донован.

– Понятно, можешь даже не отвечать, – хмуро ответил Харрис. – Я, конечно, не белый и пушистый, и всякое в жизни бывало, но поверь: в откровенный криминал я никогда не позволял себе влезать. Ну, разве что в морду вмазал кое-кому да несколько рук сломал. Но с кем не бывало-то?

Он говорил об этом с такой легкостью, и еще неделю назад я бы с воплями сбежала от него, думая, что вместо жениха у меня настоящий варвар, но теперь во мне поселились другие странные мысли.

Ну, сломал и сломал кому-то ноги. Значит, заслужили. Значит, может постоять за себя, а следовательно, и за меня тоже.

Вот моя каменная стена, за которой я хочу прожить всю жизнь.

– А знаешь, – подняв голову, я взглянула Аарону в глаза. – Мне не нужно время, чтобы долго думать. Похоже, я уже давно для себя все решила. Я согласна выйти за тебя замуж, Аарон Харрис.

***

Моя жизнь совершила очередной кульбит.

Странный, но все же кульбит. Вчера я невеста по контракту, а сегодня уже снова невеста, но уже вроде бы как по любви.

Понятное дело, что ни я, ни Аарон это слово не озвучивали, но то, что творилось между нами, заставляло мое сердце трепетать.

Сразу после того, как я согласилась, мой теперь уже стопроцентно настоящий жених озвучил необходимость назначить дату. Аарон не видел смысла тянуть, предложив выбрать что-нибудь на следующей неделе.

И мы выбрали 21 июня, день летнего солнцестояния. Нам показалось милым, что наша свадьба состоится в самый длинный солнечный день года.

– И что там с твоим вторым завещанием? – спросил Аарон. – Если хочешь, потом можем вместе съездить в Италию и узнать.

– Да, было бы прекрасно, – улыбнулась я, видя некий кармический знак в том, что мать оставила такое странное условие вскрытия. Наверное, она хотела, чтобы рядом присутствовал мой избранник и поддерживал меня в этот момент.

– Будет весьма забавным, если после этого ты окажешься богаче меня, – усмехнулся жених, я же только отмахнулась.

Вряд ли у матери были большие сбережения, тем более если дядюшка рассказывал о том, что после смерти родителей приставы за долги забирали едва ли не белье с полок.

Но сейчас я старалась об этом не думать. Все мои мысли занимала будущая свадьба и подготовка к ней.

Я ринулась в омут с головой уже следующим утром. Назаказывала из свадебных салонов тьму каталогов и решала, как именно я хочу выходить замуж. Одно знала точно: не пафосно. Тихо и без сотен гостей.

В момент, когда я закрыла очередной журнал с платьями, зазвонил телефон. Имя дядюшки высветилось на экране, и я радостно поспешила поднять трубку.

– Дядюшка Энрике, как же я рада вас слышать!

– Здравствуй, милая, – раздался знакомый голос со скрипучими нотками. – Представляешь, а я вот решил сделать тебе сюрприз и полчаса назад приземлился в аэропорту Нью-Йорка. Можешь меня встретить?

Я округлила глаза.

Конечно же, я знала от Донована, что родственник скоро прилетит, но ведь не на следующий день. Плюс я все же думала, что дядя меня предупредит заранее.

– Эм-м, мне нужно что-то придумать… – растерянно начала я. – У Аарона один водитель, и он обычно забирает его с собой в Нью-Йорк…

– Значит, встретить не сможешь.

– Наверное, нет, но…

– Тогда я найму такси, назови адрес, куда меня должны отвезти. Правда, с собой у меня не так много денег, почти все ушло на билет, но ты ведь сможешь с ним расплатиться по приезду?

– Да, конечно, – еще более рассеянно ответила я, называя адрес. – Буду ждать.

Положив трубку, я окончательно запуталась. Причем в собственных ощущениях. Что-то странное творилось на душе. Вроде бы дядюшка едет, я должна радоваться и прыгать едва ли не до потолка, ведь не видела его целую вечность, но сердце словно кошки когтями скребли. И от этого становилось так неуютно, будто выпила просроченный кефир и заела его чесноком.

Короткий телефонный разговор с дядюшкой оставил неприятный след, и я сама не понимала почему.

Но я заглушила в себе эти чувства, отложила свадебные каталоги и направилась прямиком на кухню к горничным, попросив их подготовить одну из гостевых к приезду дядюшки, а заодно и сервировать стол к обеду. Энрике наверняка будет голоден после столь длительного перелета.

Такси приехало спустя час. К этому моменту я уже стояла на пороге дома в ожидании, и когда двери открылись и наружу вышел дядюшка, сердце невольно сжалось от того, как же я могла вообще плохо подумать о таком человеке, как он.

Выглядел Энрике неважно. Седые волосы, многочисленные морщины, старенький пиджак, проеденный молью, и пошкрябанная временем трость, на которую он опирался.

– Спасибо, молодой человек, – поблагодарил дядюшка водителя. – С вами расплатится моя племянница. Бонжорно, Одри! Милая, как же я соскучился!

Я сбежала к нему по ступенькам, спеша обнять и помочь.

– Бонжорно, дядюшка! Как дорога, как перелет?

– Тяжело, милая. В мои годы любая дорога – это очень тяжело, – закряхтел он.

В это время таксист подошел к багажнику и достал оттуда небольшую сумку. Некоторое время водитель рассеянно смотрел, кому ее отдать: мне или подошедшему сзади охраннику, но руку протянула я.

– Волтер, расплатись, пожалуйста, с таксистом, – попросила я. – Сумка не тяжелая, я справлюсь сама.

– Хорошо, мисс Тосни, – отозвался он.

Сумка действительно не была тяжелой, я легко закинула ее себе на плечо, а под вторую руку взяла дядюшку, чтобы помочь тому взобраться по лестнице.

– Ты, наверное, голоден с дороги? – спросила я, когда мы миновали лестницу.

– Самую малость, милая, – согласился он. – Если можно, то я бы хотел пообедать с тобой где-то в тихой обстановке, чтобы серьезно поговорить.

– Конечно, – согласилась я, поправляя на плече сползающую сумку. То и дело скользкая лямка норовила съехать, и в очередной раз подтягивая ее вверх, я зацепилась за наклейку на багаже с номером рейса. Нахмурилась. Бизнес-класс?!

Да ну, ерунда какая-то. У дядюшки ведь нет денег на столь дорогие перелеты, наверняка он летел экономом.

И все же, сама не зная почему, я спросила:

– Мне очень неловко, что тебе пришлось потратиться на дорогу сюда. Если ты отдашь мне посадочные талоны, уверена, Аарон возместит цену перелета. Ты ведь прилетел на свадьбу?

– Не совсем, – уклончиво ответил Энрике. – А билет… да, конечно.

Он принялся хлопать себя по карманам пиджака, достал паспорт, в который заглянул, а после виновато ответил:

– Кажется, я уже успел его выбросить в аэропорту. Да и не бери в голову, Одри. Давай лучше поговорим с дороги. Я так по тебе соскучился, милая.

Голос дядюшки стал теплым и ласковым, совсем как тогда, когда он приезжал ко мне в пансионат и привозил недорогие гостинцы… На короткое время меня накрыло приятной ностальгией, в таких же приятных чувствах и за ничего не значащим разговором мы провели обед.

Дядюшка с удовольствием налегал на все блюда, сдабривая их порцией столового вина, и не переставая нахваливал рагу.

– А теперь давай о серьезном, Одри, – наконец отложив вилку, произнес он. – Я прилетел не просто так. Я прилетел сообщить тебе одну весть.

– Это какую же? – спросила, поднося ко рту чашку чая и делая глоток.

– Тебе ни в коем случае нельзя выходить замуж за Аарона Харриса. Я ошибся со своим выбором жениха для тебя. Этот человек не может составить тебе достойную партию.

Я поперхнулась и закашлялась.

– Что?! – Слушать такое второй день подряд было уже слишком. И теперь уже от дядюшки.

Похоже, мир решил выбить меня из колеи окончательно!

– Что значит не достоин? А кто тогда достоин? Что за дурацкие шуточки? – Мой голос взвился вверх.

– Не ори на меня, я тебя вырастил, ты мне всем обязана! – тут же отсек дядюшка тоном, после которого я обычно притихала и становилась кроткой мышью. – Ну сама посуди, тебе восемнадцать, а ему тридцать. Между вами огромная пропасть. Он хищник, ты лань. Сожрет тебя и не подавится. Сделает своей домашней рабыней, а сам будет ходить по любовницам. Я выяснил про него все и осознал ошибку, когда отдал тебя ему по контракту.

Тут черты лица дядюшки несколько смягчились, и пока я пребывала в полном шоке, он продолжал:

– Да, вначале я думал только о твоем материальном благополучии, а после понял, что твое душевное равновесие для меня важнее. Ты ведь фактически моя плоть и кровь, и я бы никогда не пожелал для своей дочери той участи, которую, не подумав, уготовил тебе.

В этот момент в памяти всплыла вчерашняя просьба Аарона не говорить дядюшке об отсутствии контракта. Поджав губы, я спросила:

– И что ты предлагаешь?

– Мы завтра же уедем в Италию. Извинимся перед мистером Харрисом и уедем. Я сниму тебе на первое время где-нибудь комнатку, пока не найдешь работу. Все же тебе придется начинать жить самостоятельно, а сам я буду доживать век у себя в старом домишке. Дряхлая лачужка…

– А как же неустойка? – прищурилась я.

– Выплатим, – с тяжелым вздохом ответил Энрике. – Я подниму свои пенсионные накопления, продам кое-что из оставшейся недвижимости, но мы расплатимся с этим человеком и ничего не будем должны.

Что-то не сходилось.

Я сжала виски руками и замотала головой.

– Подожди, какая комнатка, какая недвижимость? Лачужка? Речь шла о нескольких сотнях тысяч. Никакая лачужка столько не стоит, да и вообще. Зачем такие жертвы, если меня все устраивает в Аароне, а сразу после свадьбы мы вместе полетим в Италию на церемонию вскрытия завещания моей матери?

“Бзыньк! Дзянь!” – с таким звоном разбился бокал, выпущенный из рук дядюшки.

Сотни осколков разлетелись в разные стороны по дорогому бежевому ковру, и в этот момент в моей голове из таких же сотен осколков сложился пазл.

Завещание матери, которое может быть вскрыто только после моей свадьбы.

Дядюшка, который вроде бы гол, как сокол, но при этом летает бизнес-классом…

Дядюшка, который получил в распоряжение все имущество после смерти моих родителей, как единственный совершеннолетний родственник, способный стать мне опекуном.

– Ты просто не хочешь, чтобы я узнала, что в завещании, – прошептала ошарашенная догадкой я.

Дядюшка Энрике смотрел мне в глаза, и в его зрачках мелькнуло понимание, что я в курсе его махинаций.

– Ты все не так поняла, Одри! – начал он.

Я же сжимала кулаки, больно вонзаясь лунками ногтей в ладони.

– Что в завещании матери?! – прошипела я, поднимаясь из-за стола.

– Не знаю, Одри. Честно. Наверное, ерунда какая-то. У твоих родителей ведь ничего не осталось.

– Уже начинаю крупно в этом сомневаться, – бушевала я, глядя на дядюшку с негодованием. – Ты ведь потому меня в пансионат упрятал, подальше от себя. Чтобы я не видела, как ты тратишь их состояние. Ты спустил все!!!

Мое возмущение повисло в воздухе, наверное, поэтому было отчетливо слышно, как позади хлопнула дверь и в гостиную вошел Аарон:

– Что тут происходит? И почему моя невеста кричит?

Все мое негодование моментально прошло, испарилось, словно его и не было. Еще не хватало вмешивать Аарона в наш с дядей скандал. Нет уж, мой жених – человек слишком прямой, а ругаться с единственным родственником из-за предположения я не хотела. Мне нужно было поговорить с дядей наедине, понять, действительно ли он способен на столь масштабный обман?! Предать память собственной сестры и меня… Нет, я не хотела в это верить, но и обманутой больше быть тоже не хотела.

Повернувшись к Аарону, я, несмотря на сумятицу в голове, искренне улыбнулась.

– Ты вернулся, – сказала, делая шаг навстречу и сразу останавливаясь, не в силах преодолеть смущения. Показывать чувства так рьяно, наверное, не следовало? Или, наоборот, именно так и должно быть?

Неловко поведя плечами, я на миг растерялась, чтобы уже в следующий быть прижатой к широкой и крепкой груди Харриса. Его губы коснулись моего виска, руки нежно прошлись по спине, только взгляд был сосредоточен не на мне, а на нашем госте.

– Ох, – опомнилась я, чуть отстраняясь, – прости, не успела тебе сказать о приезде дядюшки Энрике.

Я обернулась.

– Дядя, ты ведь уже знаком с моим… с Аароном?

– Да, конечно. – В голосе единственного родственника скользнуло подобострастие. Он приосанился и первым протянул руку для пожатия. Теперь никто не смог бы и предположить, что минуту назад он говорил, что Харрис меня не достоин.

Аарон замешкался, не спеша ответить на приветствие. Посмотрел мне в глаза, натянуто улыбнулся и все-таки шагнул навстречу дядюшке.

Продолжая крепко сжимать его руку, он склонил голову вправо и спросил:

– Ваша поездка столь внезапна. Соскучились по племяннице, мистер Альбинони?

– Да, так и есть.

– Тогда почему не позвонили мне? Я бы прислал за вами человека. Своего поверенного, Донована. Вы ведь знакомы?

– Ничего-ничего. – Дядя попытался отступить, но покосился на свою конечность, захваченную в плен, и продолжил стоять на месте. – Мне ничего не стоило взять такси.

– Знаю, что ничего не стоило. Мои люди его оплатили. – Аарон улыбнулся, а мне вдруг стало очевидно: он уже что-то знает о дядюшке. И родственник, кажется, понял это.

Даже я, не разбираясь в людях и их характерах, увидела, как сменилось на миг выражение лица Энрике. Он испугался. И сразу решил сменить тактику общения:

– О, я могу вернуть все, – вскинулся дядюшка, быстро бросив на меня жалостливый взгляд. – Не думал, что столь ничтожная сумма может вызвать разногласия или ваше недовольство. Только не вымещайте зло на моей девочке, ее благополучие – самое важное для меня.

Он скорбно поджал губы и потянулся к своей сумке. Должно быть, за деньгами.

Аарон все это время следил за ним с беспристрастным видом, а я стояла и понимала одно: дядя играл спектакль. Специально для меня.

Он манипулировал мной и не безуспешно: душой я рвалась заступиться за него, попросить Харриса не быть таким жестким и грубым… Слишком привыкла за долгие годы подчиняться и верить каждому слову единственного родного человека. Только сегодня мне расхотелось подчиняться и идти на поводу у Энрике. Не знаю, было ли тому виной присутствие Харриса рядом, или события последних недель так на меня повлияли? Вряд ли даже после глубоких размышлений я быстро нашла бы ответ. Но в любом случае вместо того, чтобы заступиться за дядюшку, требуя уважения к брату моей матери, я взяла жениха за руку и попросила о другом:

– Аарон, ты не против, если кто-то из твоих людей проверит финансовые дела дяди? Мне очень не нравится то, как он вынужден жить. Выходит так, что, устроив мой брак, дядюшка остается почти без средств, а ведь он дал мне образование за свои деньги.

– За свои деньги? – включился в игру жених. – Разве твои родители не были богатыми людьми?

– Да, это так. Но сразу после их смерти выяснилось, что у отца были долги… Я плохо разбираюсь во всем этом, полностью доверившись дядюшке. И вот теперь понимаю, что, возможно, кто-то поступил с ним и со мной нечестно, ведь у моих родителей, при их жизни, никогда не возникало затруднений с финансами. Все проблемы появились после их смерти.

– Вот как? – Аарон покачал головой и внезапно хлопнул дядюшку по плечу, сообщив: – Что ж, в нашем суровом мире действительно ни в ком и ни в чем нельзя быть уверенным. Я, безусловно, поддерживаю желание Одри разобраться в этой щекотливой теме. Тем более что вы, мистер Альбинони, очень скоро станете и моим родственником. Те, кто важен для моей невесты, не безразличны и мне.

Я улыбнулась:

– Спасибо. Ты не представляешь, как это важно для меня. Ты слышал, дядя? Аарон поможет нам понять, что же случилось с состоянием моих родителей! И можешь не волноваться, если мой жених за что-то берется, то все доводит до конца. Прости меня за нелепые обвинения в твой адрес, я была сама не своя.

– Н-ничего, – пробормотал дядя, громко сглатывая. – Знаете, ведь это все дела давно минувших дней, и очень не хочется ворошить прошлое. Я много лет назад смирился с тем, как обернулась жизнь, и все, чего хотел – чтобы у Одри было будущее. А то, как и где пришлось обитать мне… Разве это так важно? Совсем нет, главное, чтобы девочке было дано лучшее… И вообще, мне не хотелось бы вас стеснять…

– А вот это правильно, – вмешался Аарон. – Я не очень люблю посторонних в доме, поэтому предлагаю на время расстаться. Распоряжусь снять вам номер в гостинице и сам его оплачу. А завтра мы вместе поужинаем в ресторане и обсудим первые итоги расследования.

– Расследования? – Дядюшка побледнел.

– Это просто слово. Пришлось кстати, вот и все, – отмахнулся Аарон. – Поручу проверенным людям заняться разбирательством. Хочу, чтобы к свадьбе все было прозрачно и между вами не было недопонимания. Мне очень не нравится видеть малышку расстроенной.

Я не удержалась и, протянув руку, чуть сжала плечо жениха, после чего почти сразу была прижата к его боку.

– Спасибо, – шепнула с благодарностью.

– А когда свадьба? – вмешался дядя, прижимая к себе дорожную сумку.

– Двадцать первого июня, – с радостью ответила я. – И ты, конечно, будешь посаженным отцом. Самый родной и надежный.

– Безусловно, – кивнул Аарон.

– Я… благодарен вам, дети, – пробормотал дядя. – Но сейчас хотел бы отдохнуть. Не здесь. Не хочу вам мешать. И в гостиницу меня вести не нужно, что вы. Я сам…

– Нет, – твердо, с железными нотками в голосе проговорил Аарон, – вас отвезут. И проследят, чтобы вы удобно устроились. Одри, распорядись пока насчет обеда, я провожу мистера Альбинони и вернусь.

Он поцеловал меня в губы и чуть отступил, приглашая дядю следовать за ним. Я же, улыбнувшись Энрике, попрощалась, уточнив, действительно ли он не желает остаться на обед, и отправилась на кухню. Дядя уехал очень поспешно, при этом был задумчив и сильно осунулся буквально за пару минут нашего разговора.

Спустя пару минут после его отъезда Аарон обнял меня за плечи, прижавшись к спине, и спросил:

– Ты ведь понимаешь, Одри, что будет, если я начну копать под него?..

– Я не хочу верить в это, – шепнула, оборачиваясь. – Ты и правда считаешь, что он обокрал меня?

Харрис кивнул, ласково погладив мою скулу, заправил прядь волос за ушко и продолжил:

– С Донованом я все решу так, как считаю нужным. Он знал, чем рискует, и поплатится. Но твой дядя – загадка для меня. Если разгадаю его, боюсь, не смогу сдержаться и накажу… не менее сильно, чем Марти. Поэтому спрашиваю у тебя: ты этого хочешь?

Я испуганно смотрела на жениха, не зная, чего хочу на самом деле.

– Одри, – он улыбнулся, – поверь мне, прощения он точно не заслуживает. И могу тебя заверить, что больше ноги его рядом с тобой не будет. Энрике Альбинони – сволочь, это неоспоримо. Но хочешь ли ты знать насколько? Я могу раскопать это для тебя…

– Нет! – Ответ сорвался с губ быстрее, чем я успела как следует его обдумать. Но уже в следующий миг я поняла, что это правильно. – Не нужно. Обратно ничего не вернуть. Я выросла в пансионе, не нищенствовала, не стала попрошайкой… Встретила тебя. Отчасти благодаря дяде.

– Он продал тебя мне.

– Да, знаю… Но я не хочу ненавидеть, Аарон. Ненависть отравляет душу. Я не хочу…

– Значит, так тому и быть, – спокойно согласился Харрис. – Твое желание – закон, хоть я и не согласен с ним. Моя бы воля…

Я потянулась на носочках и поцеловала его в губы. Робко, несмело, но от всей души. И на этом спор прекратился, толком и не начавшись…

Оторвавшись от моих губ, Аарон коснулся легким поцелуем кончика носа и внезапно сказал:

– Я сегодня дома.

– До вечера? – с некоторой рассеянностью и нотками радостного недоверия в голосе спросила я.

– Именно. В офис поеду только завтра, а сейчас я весь твой. – Будущий муж склонился, опаляя жарким дыханием шею, и промурлыкал: – Как ты смотришь на то, чтобы сбежать из особняка и провести оставшийся день на природе?

– Природа в пригороде Нью-Йорка? – с легкой грустью в голосе спросила я, вспоминая восхитительные пейзажи родной Италии.

– Одри, для того, кто купил несколько гектаров земли, нет ничего невозможного, – хмыкнул в ответ Аарон. – Ты еще не видела все мои владения. Конечно, туда ехать часа полтора, но поверь, ты не пожалеешь.

– С тобой хоть на край света! – торжественно выдала я в ответ, воодушевленно сверкая глазами.

– Опрометчивое обещание, малышка, – покачал головой жених. – Хотя бы потому, что я потом могу тебе о нем напомнить. Я люблю дикую природу, а ее можно найти именно на краю света.

– Не напугал. – Я потерлась щекой о плечо Аарона, блаженно прикрывая глаза и втягивая в себя свежий запах его одеколона, смешанного с терпким ароматом самого мужчины. Этот микс заводил, будоражил и будил чувственность.

– Так… – Меня отстранили и, держа на вытянутых руках, хрипло добавили: – Топай одеваться, моя сладкая невестушка, а то я передумаю идти с тобой куда-то, кроме постели.

Я покраснела, но, кивнув, послушно убежала в свою комнату. Щеки полыхали весь путь до спальни: все же я еще не привыкла к более чем откровенной демонстрации чувств от Аарона.

Сборы заняли совсем немного времени. Я натянула джинсовую юбку, майку и, захватив такую же джинсовую курточку, спустилась в холл, мысленно сделав зарубочку о том, что надо пополнить гардероб чем-то еще кроме платьев-юбок-туфелек. А то не в чем будет кататься с Аароном по местам умеренной дикости!

Он уже ждал меня недалеко от выхода, прислонившись спиной к стене. Я на какой-то миг залюбовалась: высокий, в джинсах и рубашке, чей расстегнутый ворот обнажает мускулистую загорелую шею и верхнюю часть груди; с небрежно растрепанными черными волосами… Аарон совсем не походил на изнеженного миллионера.

Он был… мужчиной до мозга костей. Это просто витало в воздухе.

Вот и не верь потом в феромоны…

А во дворе нас уже ждал мощный, большой джип, который подогнал один из охранников. Он отдал ключи Аарону, а тот любезно распахнул передо мной дверь.

– Кажется, именно на таких ездят в горы и глухие леса, – хихикнула я спустя несколько минут, когда мы уже выехали на трассу и мчали по ней куда-то вперед.

– Именно, – кивнул вальяжно ведущий механического зверя Аарон. При взгляде на его смуглые пальцы, лежащие на оплетке руля, меня бросило в дрожь. – Вообще, Одри, я хочу показать тебе не просто еще одни свои владения. Я хочу показать свою берлогу.

– Что?

– Берлогу, – терпеливо повторил жених, кинув на меня косой взгляд. – Несколько лет назад я выкупил гектар леса и построил в глубине дом. Это моя нора, в которую я приползаю, если светские хищники совсем достали. Ну или просто устал… Если хочешь – мое убежище.

Я внимательно смотрела на расслабленного мужчину и ощущала, как сердце начинает биться чаще. Когда твой мужчина хочет поделиться чем-то настолько сокровенным, это поистине чудесно. Настолько, что я даже не знала, что и как сказать. Кроме разве что…

– Спасибо, – тихо проговорила, протянув руку и коснувшись плеча Аарона.

Он едва заметно улыбнулся и потерся головой о мои пальцы до того, как я успела их отнять. Как большой кот…

Дальше мы ехали молча. Спустя пять минут Аарон включил блюзовую радиостанцию, и дальнейший час прошел в хорошей музыке. Когда начало темнеть, мы подъехали к хвойному лесу. Вековые сосны и ели возвышались по обеим сторонам дорожного серпантина, по которому наша машина уверенно взбиралась на холм. Солнце нежно скользило по верхушкам деревьев янтарными пальцами, делясь с ними последним теплом. Было красиво…

Я прильнула к окнам и раскрыла от удивления рот. Такой суровой, первозданной красоты в Италии не было.

Через несколько минут джип выехал на большую, усыпанную гравием площадку перед домом. Аарон вышел сам и помог мне выбраться из салона. Привлек к себе и, положив одну руку на талию, а другой властно сжав ягодицу, крепко поцеловал, а после произнес:

– Открыл для себя еще одну, поистине потрясающую черту твоего характера.

Еще не отошедшая от страстного поцелуя, я растерянно спросила:

– Это какую же?

– Ты умеешь молчать. И да, это безумно круто. Я удивился, что после интригующего анонса про мужскую берлогу не последовало сотни вопросов.

– А зачем? Захочешь – расскажешь сам. Ну а не захочешь, так мы все равно туда едем и можно посмотреть. – Я запрокинула голову, глядя на Аарона. Наступающий сумрак делал черты его лица еще более резкими и хищными, и от ощущения этого жадного взгляда стало немного жарко.

– Одри, ты идеальная женщина, – торжественно выдали мне и, перехватив руку, осторожно переплели пальцы. – А теперь пойдем, нужно еще включить электричество, показать тебе дом и заняться ужином. Не зря же ведь я брал с собой продукты.

Он вытащил из багажника плетеную корзину для пикника, бережно повесил себе на локоть и повлек меня к дому.

Каким он был? Наверное, слово “берлога” и правда идеально подходило этому месту. Деревянный, большой, сложенный из массивных бревен, с маленькими окнами и просторной верандой. Столбами для нее являлись стволы деревьев, что впивались в пол подобием корневой системы. Красиво…

Внутри жилище оказалось весьма комфортабельным, но четко ощущалось, что это приют холостяка и в нем все “по минимуму”.

В центре большой комнаты находился огромный камин, а в углу маленькая кухонька, куда Аарон и сгрузил корзину. Мы запустили генератор, а после Аарон принес дрова и в комнате жарко заполыхал огонь, прогоняя сырость и холод.

Я потерла одну ногу о другую и, неуверенно посмотрев на хозяйничающего у плиты будущего мужа, рассеянно спросила:

– Тебе помочь?

– С жаркой мяса и салатом я справлюсь, – сверкнул белозубой улыбкой Аарон.

В итоге ужин получился выше всяких похвал. Я, закатив глаза от удовольствия, с аппетитом уплетала жареное мясо и не могла перестать нахваливать несколько растерявшегося от такого потока комплиментов Аарона.

А после мы сидели на шкуре около камина, смотрели, как пляшет огонь на поленьях, и разговаривали обо всем на свете. О природе, взглядах, местах, в которых ему или мне хотелось бы побывать, какие чудеса света увидеть.

Донован был прав: Аарон и правда больше тяготел к пустынным землям, где уже давно не ступала нога человека. Кто-то, возможно, назвал бы это дикарством, а я сейчас отвечу, что в таком случае мне достался самый замечательный дикарь в мире.

Поймав себя на этой мысли, я улыбнулась и сама потянулась вперед, чтобы поцеловать Аарона. Его губы под моими оказались твердыми, горячими… Он некоторое время позволял мне целовать его медленно и нежно, а после запустил руку в волосы и перехватил инициативу.

Огненный поток желания подхватил меня и закружил в своих объятиях, затягивая в омут страстей, со дна которого не было видно ни малейших проблесков мысли. А я и не хотела думать!

Я изгибалась под властными прикосновениями мужчины, стонала от жалящих поцелуев, что он рассыпал по моему телу, и да, совершенно не желала размышлять о том, что это может быть неприлично.

Сейчас, в этом домике, мы словно оказались на краю мира, и вся наносная шелуха условностей и воспитания осталась там, за дверью. А здесь были только мужчина и женщина. Возле открытого огня и на шкуре, как в древние времена.

Правильно, создатель, как же правильно это было.

Мы словно оба наконец-то дорвались до чего-то невероятно желанного, невероятно нужного. Аарон заставил меня сесть и с рычанием сдернул с меня майку, глядя на затянутую в кружева грудь совершенно черными от желания глазами. Он положил обе руки на полушария и чуть сжал, а я тихо застонала от восхитительного контраста прохладного воздуха и его горячих рук, жесткого кружева и нежной кожи…

– Как ты стонешь… Мне кажется, что можно кончить, просто слушая твои вздохи наслаждения, – хрипло прошептал Аарон, привлекая меня к себе и с тихим смешком наблюдая, как я лихорадочно пытаюсь стянуть с него рубашку. Когда это получилось, пришла моя очередь изучать будущего мужа.

Я восхищенно смотрела на его безупречно вылепленное природой и физическими упражнениями тело, скользила руками по литым мышцам и дурела от собственнического ощущения, что это все – мое. Мой. Целиком мой.

Но надолго мне власть не отдали. Он коротко рыкнул и вновь опрокинул меня на шкуру. Шелковистый ворс прошелся по спине, вызывая толпу мурашек, а жадные губы накрыли сосок, резко сдернув кружево ниже. Я выгнулась в руках мужчины, распахнув глаза и бездумно уставившись в качающийся над головой потолок. Отблески пламени плясали по деревянным панелям, окончательно погружая меня в подобие чувственного транса.

А губы Аарона спускались все ниже и ниже, выводя обжигающую дорожку поцелуев по вздрагивающему от каждого прикосновения животику. Юбку мужчина стягивал с меня, не отводя пристального взгляда от лица и, казалось, впитывая мельчайшую эмоцию. Стыд, возбуждение, нетерпение…

Трусики он оставил. Умелые пальцы сначала выписывали узоры поверх влажного шелка, то задевая самую чувствительную точку на теле, то переходя к скрытым тканью лепесткам. Я металась, стонала, вздрагивала, вскрикивала… а жених пил губами каждое проявление страсти и шептал:

– Пой для меня, Одри… Да, вот так.

Когда он наконец-то отодвинул уже насквозь мокрое белье и прикоснулся к влажным, жаждущим его прикосновений складочкам, то я лишь сильнее раздвинула ноги. Стыда не осталось, он сгорел в безумном вулканическом пожаре взаимного вожделения.

Казалось, что я вся превратилась в оголенный нерв, а каждое прикосновение сводит с ума.

Я выгибалась навстречу бесстыдным ласкам, желая лишь одного: чтобы звезды под закрытыми веками все же взорвались.

Когда они наконец-то разлетелись на осколки, ослепляя меня, то я, кажется, исцарапала Аарону всю спину. Потому что это было ярко, сильно… безумно.

Жених накрыл меня своим телом, а я лишь обхватила сильные плечи руками и сама потянулась к его губам. Страх накрыл внезапно, тот самый древний ужас девушки перед тем, как мужчина сделает ее женщиной. Его женщиной.

Я ощущала мощное тело сверху, я чувствовала как бедер, подрагивая, касается его огромный член. Опаляющее все внутри желание чуть притихло.

Аарон коснулся моих губ нежным поцелуем, а после выдохнул:

– Ты моя, Одри. – Я ощутила, как головка надавила на складочки, заставляя их разойтись, и начала медленно погружаться в тело. А мы по-прежнему смотрели друг другу в глаза. – Моя девочка.

– Аарон… – тихо выдохнула я, ощущая первую боль, а после вскрикнула от уже совершенно другой, гораздо более острой. Он вошел в меня.

– Совсем моя, – изменившимся до неузнаваемости хриплым голосом рыкнул он и чуть подался назад, выходя почти полностью, а затем вновь загоняя в меня свой член. И снова. И снова…

Я замерла под его телом, прислушиваясь к своим ощущениям. Боль уже прошла, сменившись тянущим дискомфортом, но я почти не обращала на него внимания, зачарованно наблюдая за мужчиной. За тем, как выступают бисеринки пота на его совершенном, искаженном страстью лице, за тем, как он тихо стонет, временами останавливаясь, а после вновь возобновляя движения во мне.

Это было… необыкновенно. Видеть, что ему настолько хорошо, и понимать, что это из-за меня.

Аарон все ускорял движения, все с большей силой вбивался в меня бедрами, и это даже стало немного больно, но я все равно не жалела.

Потому что это было правильно.

Я ощущала себя покоренной.

Мужчина с бешеной скоростью врывался в мое тело, а после замер, уткнувшись в мои волосы, сильно вздрагивая и покрывая висок быстрыми поцелуями.

Спустя несколько секунд он рухнул на меня всем телом, но, услышав полузадушенный писк, быстро скатился на шкуру рядом и сгреб в охапку, прижимая к себе. А после медленно намотал на руку длинные спутавшиеся пряди и, крепко поцеловав в саднящие от укусов губы, сказал:

– Теперь ты на все сто процентов моя женщина, малышка Одри. И никакой штамп не смог бы сделать этого вернее.