Я уже тысячу лет не была на выставках. Не только на выставках, конечно — я много где уже тысячу лет не была. В кино, в театре… а в ресторане так вообще никогда. Если не считать выпускного вечера.
Почти сразу я поняла, что не вписываюсь сюда, как и в общество Влада. Мужчины в костюмах, женщины в платьях, а я в обычной чёрной юбке и кремовой блузке. Нормальная офисная одежда, но для открытия выставки не подходит совсем.
А потом я осознала, почему Разумовский не хотел сюда идти. Другой причины я пока не видела…
Картины его сестры были ужасны, на мой взгляд и вкус. Какой-то Пабло Пикассо, только гораздо хуже. Я изо всех сил старалась не засмеяться, глядя на эту сумасшедшую канитель на полотнах. Я, наверное, ничего не понимаю в искусстве… но мне кажется — это не оно.
— Шампанское будешь?
Задумавшись, я кивнула, и вспомнила о том, что не пью, только когда Разумовский уже ушёл. Отвернулась к очередной картине, утверждающей, что на ней нарисована «Песнь соловья по весне», но ничего, что напоминало бы весну, соловья или хотя бы песню, я там не могла рассмотреть.
— А что это за чучело пришло с Владом? — раздался позади нарочито громкий голос, и я непроизвольно вздрогнула.
— Понятия не имею. Прошу прощения…
Со мной рядом встала молодая красивая девушка, и я сразу поняла, кто это. Её глаза были копией глаз Разумовского, только вот смотрела она на меня совершенно иначе.
Пожалуй, так можно смотреть на гавно, в которое ты случайно наступил.
— Вы пришли с моим братом? — спросила она таким требовательным тоном, словно я была рядовым, а она генералом. А позади неё маячила шикарная фигура в малиновом платье. Наверняка лучшая подружка, мечтающая выйти замуж за моего босса.
Ладно, Леся. Надо быть вежливой. Всегда и в любом случае.
— Добрый вечер. Да, полагаю, я пришла с вашим братом.
Девушка прищурилась, но ответить не успела — рядом со мной возник Разумовский. Вставил в мою руку бокал с шампанским и сказал голосом, сделавшим бы честь любой Снежной королеве:
— Добрый вечер, Стася. Поздравляю тебя с открытием выставки.
Пожалуй, со мной Влад не разговаривал таким тоном даже в день принятия на работу. Настолько не любит сестру?
Между тем девушка расплылась в улыбке, больше похожей на змеиный оскал, и воскликнула:
— Спасибо, братик! Очень рада, что ты приехал. Помнишь Карину?
И вперёд шагнула очередная красавица. Томно взмахнула ресницами, повела плечами, растянула губы в обольстительной улыбке.
А мой босс между тем рассмотрел её с ног до головы, чуть дёрнул уголком рта и заявил:
— Нет.
Улыбка Карины слегка погасла, а Стася так вообще скривилась, словно Разумовский ей на картину перекись водорода вылил.
— Ну ничего, сейчас заново познакомитесь! Итак, Влад, это Кари…
— Извини, Стася, — перебил сестру босс, подхватывая меня под локоть, — мы с Олесей торопимся. Где мама, не знаешь?
Обе девицы совсем перестали улыбаться.
— В соседнем зале.
— Хорошо. Тогда мы пойдём. Приятного вечера, Стася, Карина. — Развернул меня спиной к собеседницам, ещё сильнее сжал локоть и потащил за собой, ловко лавируя между приглашёнными. Они явно почти все Разумовского знали — здоровались, улыбались, хотя и не очень искренне, пытались что-то сказать, но он всё пёр и пёр вперёд.
Не человек — бульдозер…
Тамара Алексеевна действительно обнаружилась в соседнем зале. Она беседовала с каким-то мужчиной примерно её возраста и пила шампанское.
Кстати о шампанском. Куда бы его деть?..
— Влад! Олеся! Я рада, что вы пришли! — воскликнула она, увидев нас. — Как вам выставка?
— Кошмар, — отрезал Разумовский, и я даже вздрогнула: нельзя же так безапелляционно… Сестра всё-таки… — Добрый вечер, Виктор.
Стоявший рядом с Тамарой Алексеевной мужчина хмыкнул, пожал боссу руку.
— Познакомься, это Олеся. Мой секретарь.
— Очень приятно, — кивнула я, гадая, кем может быть этот Виктор.
Мужчина с интересом посмотрел на меня, улыбнулся вполне дружелюбно.
— Сочувствую вам, Олеся. Работать с таким человеком, как мой пасынок, непросто.
А-а-а, теперь всё встало на свои места. Значит, Виктор — отчим Разумовского, а Стася, наверное, сводная сестра, то есть дочь Виктора и Тамары Алексеевны.
— А вам как выставка? — продолжал между тем мужчина. — Солидарны с Владом?
— Понимаете… — я кашлянула, неловко улыбнулась. — Я всегда солидарна со своим шефом. Работа такая.
Все расхохотались, даже Разумовский усмехнулся. Вот и отлично, не придётся отвечать, что я не просто солидарна с Владом, я вообще не понимаю, как весь этот ужас оказался на выставке…
— Стася опять тебя сватала? — с интересом спросила Тамара Алексеевна, и генеральный кивнул. — Я так и думала. Не зря она мечтала, чтобы ты пришёл! И между прочим, на твоём месте я бы задумалась на эту тему. Я, знаешь, хочу внуков.
Я начала краснеть.
— Мам, я разберусь, — в голосе Разумовского слышалась ирония. — И как-нибудь без Стаси и её жутких подружек.
— Ты уже лет десять никак не можешь разобраться с этим вопросом. Олеся, вы хоть повлияйте на него, что ли!
Всё. Кирдык. Кажется, моё лицо по цвету сравнялось со свёклой.
— Мама!
— Я уже тридцать с лишним лет мама. Хочу стать бабушкой!
Виктор заржал.
— Я как-то думал, что женщины не стремятся в бабушки, маскируют возраст и так далее… Дорогая, ты меня удивляешь!
— Я всегда была особенной! — заявила Тамара Алексеевна, задирая нос, и мне стало немного легче. Главное, чтобы ей не пришло в голову спросить, хочу ли я ребёнка от её сына.
С неё станется…
Тролли — они такие… тролли.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Чудовища не ошибаются