Засыпала я долго. Тысячу лет уже не спала в незнакомых кроватях, только в своей. Вот и ворочалась, никак не могла найти удобную позу…
А когда уснула…
Чьи-то руки ласкали моё тело. Чьи-то губы касались щеки, шеи, груди…
Ночнушка ползла вверх, и чьи-то требовательные ладони раздвигали ноги, касались сокровенного… Я стонала и старалась раскрыться как можно сильнее, впуская внутрь себя горячий язык…
— Леся-я-я, — чей-то жаркий шёпот, и дыхание, задевшее нежную плоть.
И вдруг — какой-то резкий громкий звук.
Сердце подпрыгнуло так, что застряло в горле. Я села на постели, огляделась.
Я была одна. Никакого Разумовского. Никто ничего не шептал. И ночнушка на месте…
Но неужели это был сон? Такой реальный… Может, он всё-таки приходил?
Я встала, нацепила халат, тапочки. Открыла дверь и выглянула в коридор.
Никого.
Подошла к номеру босса, постучалась тихонько. Молчание.
И я решилась. Повернула ручку и вошла внутрь.
Здесь царила кромешная тьма и тишина, как в гробу. Проморгавшись, я всё же разглядела обнажённую спину босса на кровати, но… чёрт, он дышит вообще?
Я попыталась прислушаться, но не улавливала ни малейшего признака человеческого дыхания. Поэтому сделала несколько шагов вперёд, наклонилась и прикоснулась к спине Разумовского.
— Леся, — сказал он вдруг хриплым и очень сонным голосом, — что случилось?
Значит, мне действительно приснилось. Ну ты и извращенка, Леся…
— Ничего, — прошептала я, отдёргивая руку. — Так… приснилось. И показалось, что вы не дышите.
— Отрубился, — пробурчал босс в подушку, не поворачивая головы. И вновь затих.
— А как вы поняли, что это я? Не видно же ничего.
— Ты так сопишь, Лесь, что только глухой не услышит, — ответил Разумовский. Перевернулся на другой бок, лицом ко мне, и вдруг дёрнул меня за руку.
Я не удержалась на ногах и повалилась на постель.
— Ай! — затрепыхалась, но боссу всё было нипочём. Он подгреб меня к себе, обнял и прошептал на ухо:
— Всё. Спать.
— Но…
— Леся. Спать, я сказал.
— Но…
— Да не трону я тебя, — вздохнул он устало. — Честно, Лесь, у меня сейчас не то что член, даже рука не поднимется.
— Только что поднялась, — буркнула я недовольно, смутившись.
— Вот больше не поднимется. Лимит исчерпан. Спи давай.
Разумовский затих, а через секунду уже задышал глубоко и спокойно. Уснул…
Ладно. Тогда я тоже буду спать.
Удивительно, но я на самом деле уснула. Одна не могла, а с Разумовским уснула…
Проснулась от какого-то настойчивого звона над ухом.
Будильник? На работу?
Ой. Где я?
— Лесь, — сказал босс где-то надо мной, и я сразу же всё вспомнила. И смутилась, — у нас с тобой два пути. Либо плюнуть на электричку и спать ещё. Либо плюнуть на сон и собираться. Ты что выбираешь?
— Спать, — выдохнула я.
— Прекрасно. Я тоже.
Разумовский поправил одеяло, укрыв им нас обоих, потом вновь прижал меня к себе и, уткнувшись носом мне в шею, преспокойно уснул.
Я некоторое время ещё лежала с бешено колотящимся сердцем. Затем попыталась встать, высвободившись из объятий босса… Ага, хрен тебе, Леся.
В результате он на рефлексах прижал меня к себе ещё крепче, как ребёнок любимого плюшевого медвежонка.
Так что, попыхтев немного, я тоже уснула.
Комментарии
Комментарии читателей о романе: Чудовища не ошибаются