Роман Ангел для Цербера глава Глава 84

АНГЕЛИНА

— Лин... — тихий шепот в губы. 

Прижимаюсь к нему, трогаю каждую частичку его тела, чтобы убедиться — это не сон. И он не врал. Он действительно приехал. Стоит передо мной живой, но, кажется, раненый. 

— Лина... Девочка моя... — зарываясь пальцами в мои волосы, целует в висок, щеку, затем в губы. — Ангелочек мой... 

— Я жду с той минуты... С той минуты, Дамир... Ты... Прошло столько времени... — снова поцелуй в губы. 

— Я ехал домой, да. Но, малыш, у меня началось кровотечение. Я вынужден был сначала заехать в больницу, а там... Там я провел больше пяти часов. Швы на ранах разошлись. Меня изначально предупредили, чтобы я был осторожен, иначе... Иначе я не смог бы избежать заражения. 

На самом деле я слушаю его. Слушаю каждое слово, но почему-то до меня только сейчас доходит... Раны... Швы... Я будто вообще не здесь. Будто это сон и я снова разговариваю сама с собой... 

— Что с тобой случилось? — спрашиваю и сразу же прикусываю нижнюю губу. 

— Ничего страшного, — отмахивается. — Лин. Всё осталось позади. И теперь я хочу с тобой поговорить, пока сын спит. 

Сын... Как же красиво звучит это слово. «Сын». 

— Только не говори, что снова уйдешь, Дамир... 

— Нет, конечно, — издает тихий смешок и сразу же прижимается губами к моему лбу. — Нет, родная. Больше никогда. 

Романов глубоко вздыхает, а потом предлагает лечь. Я обнимаю его за талию и кладу голову ему на грудь, чувствуя бешеный стук его сердца. Он же гладит мои волосы и ежеминутно целует в макушку, как маленькую беззащитную девочку, которую боится потерять. 

— Я сделал много ошибок. Много неверных поступков, из-за которых ты не раз пострадала, малыш. Да, я мудак. Я последняя скотина... 

—Дамир! — перебиваю его, потому что мне неприятны эти слова, даже если он обзывает самого себя. 

— Ч-ш-ш-ш, выслушай. Не обрывай, — на самом деле он шепчет, но это больше смахивает на команду. — Я знаю, сколько всего ты из-за меня пережила. Как в прошлом, так и в настоящем. Не всё шло как по маслу, хоть я ожидал именно этого. Чтобы всё вышло идеально. Но... Почти каждый раз я промахивался, чем делал больно только тебе. А я... Эти раны... Швы... Пустяки... 

— Дамир, прекрати... — теперь шепчу я, тянусь к его губам. — Я же знала, что ты жив. Слышала ваш разговор с Андреем. Была уверена, что у вас есть план. А потом... На свадьбе, на могиле твоей... — после последних слов на глаза наворачиваются слезы, я даже всхлипываю, впиваясь ногтями в плечо Дамира. 

— Чер-р-рт! Лин... 

— Боже, прости... Прости... — я нечаянно коснулась его раны. 

Глубокий вдох. Выдох. 

— Лин, на мне был бронежилет, кстати, на твоем платье тоже. Разве не задумалась, почему платье такое тяжелое? 

На самом деле в какой-то момент, да, задумалась. Мысленно задала себе этот вопрос, но как-то не до этого было. 

— Ты же в крови был! — возмущаюсь. 

— Две пули в одно и то же место попали. В плечо. И... Если, не дай бог, пуля задела бы тебя, ты тоже в красной краске была бы. Лин. 

— И после этого вы меня называете актрисой? 

— Я чуть ли не сдох, когда ты на моей могиле кричала и плакала, — сжимает мое плечо и притягивает к себе сильнее. — Мое больное сердце разрывалось. 

— Там же кто-то следил. Ну, когда мы выходили из машины, Андрей сказал Марибу, чтобы он «маякнул», если кто-то будет рядом. Но на самом деле меня понесло от одной мысли, что ты реально мог бы оказаться там. 

— Глупая... — вдыхает аромат моих волос. — Гроб раскрыть хотели, но люди Зверя двадцать четыре часа в сутки находились там. 

— Кто такой Зверь? — поднимаю голову и в полутьме нахожу его блестящие глаза. В комнате горит два ночника: один возле нашей кровати, второй возле кровати Камиля. 

— Андрей, — слегка улыбается. Господи, почему моего брата зовут Зверем? Он же на самом деле мягкий и безобидный. Хотя... Может, я чего не знаю про него? — После твоего прихода они уверились, что я действительно мертв. Расслабились, — после последнего слова улыбается. 

— Дамир... — шепчу я. — Ведь Людмила не по собственному желанию покончила с собой, верно?  

Дамир молчит, а я не спешу задавать ему вопросы, терпеливо жду, когда он ответит сам. 

— Я просто поставил ее перед фактом. Или мир избавится от такой сучки, как она... Или же я избавлю собственными руками. До последнего момента она надеялась, что братишка спасет ее, но он, к нашему счастью, не смог. 

Романов усмехается, я же не знаю, что сказать. На самом деле я всё еще в шоке. Пытаюсь понять, правда ли всё это... 

Выходит, моим страданиям пришел конец. Бывший муж умер, его брат и сестра тоже. Никакой опасности больше для нас нет, но... 

— Ты же говоришь правду, да, Дам? 

— Сомневаешься во мне? Чему именно ты не веришь, м-м-м? 

Дамир даже не двигается. Лежит и каждое слово говорит уверенно. Он расслаблен, а раньше был словно на иголках. 

— Ты всегда просила что-то тебе обещать, Лин. И я это делал, точнее, нехотя соглашался. Кивал в знак согласия, но в глубине души я не знал, вернусь или нет. Не знал, что меня ждет. А сейчас я сам обещаю. Обещаю, что больше никаких уходов не будет, ну, если только в командировку, — тихо смеется он. — Нужно будет пахать, чтобы моя семья ни в чем не нуждалась. Моя жена, сын и... дочь. 

На секунду он замирает, даже не дышит. Поднимает мой подбородок вверх, заглядывает в глаза. 

— Ты же родишь мне дочь, да, Лин? — спрашивает, а потом шумно сглатывает. Его глаза блестят в полутьме. 

Я всегда боялась этого вопроса, боялась на него ответить. Хочу ли я дочь?.. Не знаю. Мне страшно от одной мысли, что с ней может произойти то же самое, что произошло со мной. 

— Ангелочек мой, — Дамир грубо целует в губы, с напором. Жадно, страстно. Сжимает мое плечо, прижимает к своему горячему телу, ловит каждый мой стон ртом. — Никогда не думай о прошлом. С нашей дочкой ничего не случится. Я не позволю, слышишь? Никогда. Больше никогда с вами ничего не случится, поверь мне. Я обещаю.